Сергей Морозов - Офицер. Сильные впечатления

— …Осталась Марья-царевна в дремучем лесу одна. Вдруг видит — Серый Волк… — с ходу начала она, запуская пальцы в его волосы. — «Не бойся меня, Марья-царевна, — сказал Серый Волк, — садись ко мне на спину, я тебя разом домчу куда надо»… Уселась она у него на спине, ухватилась за уши и помчалась через реки и леса… через горы и долины…

Что-что, а действовать полковник умел не хуже, чем она рассказывать.

За окном раздались два коротких автомобильных гудка. Это сигналил водитель, приехавший за ними.

— Пора! — сказал полковник. — Остальное тебе придется дорассказать чуть позже.

— Если только ты не забудешь, где мы остановились! — сказала Маша, огорченно вздыхая.

— Не беспокойся! Я назубок знаю все оперативные сводки, да и ориентиры на местности прекрасные…

Между тем они действительно должны были спешить. Было уже начало восьмого, а на восемь часов у нее была назначена важная встреча.

Глядя, как Волк вскочил и стал торопливо одеваться, Маша подумала, что они оба напоминают самую обычную пару — мужчину и женщину, которые с утра собирались на обычную работу.

Разница была лишь в том, что ему предстояло объезжать районы, где шли активные боевые действия, а ей предстояла беседа с плененным террористом, которого накануне ночью захватили при попытке минирования нефтехранилища.

Наблюдая, как полковник стоит на четвереньках и пытается выудить из-под кровати свои носки, Маша почувствовала, что у нее на глаза готовы навернуться слезы умиления и счастья. Оглянувшись на нее, полковник улыбнулся и сказал:

— Когда-нибудь наша жизнь войдет в нормальную колею. У нас будет громадный шкаф, где все будет разложено по полочкам, и мне ничего не будет стоить найти свои носки…

Маша взяла расческу и повернулась к зеркалу, чтобы он не заметил у нее на лице растроганного выражения.

— Вот они! — победно воскликнул он, помахав найденными носками.

Конечно, от него не укрылось ее настроение, но он предпочел сделать вид, что и в самом деле ничего не заметил. Все равно сейчас ничего нельзя было изменить. Что бы там ни было, а ему придется отправиться туда, где нагло орудуют боевики, где за каждым кустом его могла ждать смерть — в образе мальчика с гранатометом или девушки с карабином, оснащенным оптическим прицелом. Несмотря на то, что утро выдалось тихим и ясным, мир и тишина здесь воцарятся еще не скоро. Они оба это знали, но, естественно, надеялись на лучшее.

Вот он надел свои безразмерные пятнистые галифе и высокие ботинки со шнуровкой. На нем была тельняшка и камуфляжная куртка с бесцветными звездами на погонах. Эта была его обычная, «рабочая» одежда. И она ему очень шла. В ней он был необыкновенно красивым и мужественным — готовым к тому, чтобы убивать или быть убитым.

В этот момент в дверь слегка постучали. Полковник открыл дверь, думая, что это водитель. Но это была хозяйка гостиницы Татьяна, которая поманила Машу пальцем и, вызвав в коридор, по-свойски поинтересовалась, не позаботиться ли о том, чтобы, пока они будут разъезжать по своим делам, поудобнее оборудовать для них номер. В частности, поставить еще одну кровать и принести широкий матрас.

— Ты просто чудо! — застенчиво и благодарно прошептала Маша и, чуть покраснев, оглянулась на полковника, который распахнул окно и что-то говорил шоферу.

Татьяна заговорщицки подмигнула и тут же исчезла.

— Ты готова, любимая? — спросил полковник, отходя от окна.

Он взял со стула ремень с кобурой, быстро и привычно затянул его на поясе, а затем надел камуфляжную кепку и низко надвинул козырек.

— Я готова, — ответила Маша, невольно скользнув глазами по комнате и представив себе две сдвинутые вместе кровати.

Они вместе вышли в пустой коридор и направились к лестнице. Прежде чем спуститься вниз, они не сговариваясь остановились и крепко обнялись.

— Расставаясь с тобой, я всегда буду страдать от мысли, что вокруг тебя столько мужчин и все они желают обладать тобой… — вздохнул он.

— Но никто из них не желает обладать мной так же сильно, как ты. Разве нет?

— По крайней мере, никому из них ты не будешь нужна так, как мне.

Он улыбнулся и чмокнул ее в нос.

— А что буду думать я, расставшись с тобой, я тебе не скажу! — заявила Маша, которая вдруг почувствовала то, что, наверное, чувствуют все настоящие офицерские жены.

Хотя женой она не была. Да и любовницей, пожалуй, она еще не могла себя считать. Она казалась себе наивной и возвышенной девушкой, которая провожает бойца. Ей представлялось, что она должна стоять у дороги — растрепанная и заплаканная — и махать ему платком.

— Ну, я-то и так знаю, о чем ты будешь думать, — заявил Волк.

— Вряд ли, — улыбнулась Маша.

— Ты попытаешься проанализировать и понять, чем я тебя, такую умницу и красавицу, приворожил.

— А правда, чем? — встрепенулась она.

Выдержав многозначительную паузу, он молча взял ее руку и озорно похлопал ею у себя между ног.

— Да вот этим самым. Чем же еще?

Прыснув от смеха, Маша прижалась лицом к его плечу.

В следующую же секунду они услышали чьи-то недоуменные возгласы и, обернувшись, обнаружили, что с верхнего этажа им навстречу как раз спускается разношерстная делегация, прибывшая на Кавказ с наблюдательной, посреднической и миротворческой миссией. Чинно шествовавшие впереди два буддистских монаха в оранжевых мантиях и следовавшие за ними несколько депутатов и партийных деятелей замерли от неожиданности. Как, впрочем, и сами виновники этого замешательства — Маша и Волк.

— Очень мило! — возмущенно воскликнула какая-то стриженая и статная женщина, в которой Маша сразу узнала известную правозащитницу, а та, вне всяких сомнений, узнала Машу. — Для этого они находятся на этой многострадальной земле?!

Буддисты возвели глаза к потолку, а вихрастый и сморщенный человечек в больших очках, тоже, видимо, известная личность, приподнял ладонь, словно заслоняясь от солнца, и громко зашептал:

— Пусть это будет на их совести! Пусть это будет на их совести!.. Давайте продемонстрируем им свою индифферентность!

— Да ведь это позор на весь мир! — не унималась женщина.

— А вы демонстрируйте, демонстрируйте им индифферентность!

Только теперь Маша вышла из замешательства и поспешно отдернула ладонь от полковничьих штанов. Ее начал разбирать нервный смех, и, схватив под руку полковника, с искренним любопытством рассматривавшего делегацию, она потащила его вниз по лестнице.

— Как тебе не стыдно, — проворчала она, давясь смехом, — ты ведешь себя, как невоспитанный мальчишка…