Irene - Умри красиво

А это уже не тот странный парень.

Это был Стас.

И сидел он, в залитой темно-бордовой кровью белоснежной рубашке, как раз в той позе, в какой его нашла Кристина.

Бывают такие моменты, когда ты просто роешь носом землю в поисках правды, но потом, на деле, оказываешься совершенно не готов с ней встретиться. Я почувствовала резкую волну тошноты и прожогом бросилась в туалет. Немного отдышавшись, я наклонилась над умывальником и прополоскала рот. Я даже сама удивилась своему спокойствию. Находиться здесь было уже даже не страшно, я вообще перестала чувствовать реальность происходящего. Смахнув слезы и вернувшись к кладовке, начала разбирать другие вещи. В самом низу, под грудой каких-то тряпок, меня ждала та самая сумка, по бокам которой висели по четыре кожаных ремешка с заклепками. Верней, четыре их было с одной стороны — справа чего-то явно не хватало, и об отсутствии пояска красноречиво свидетельствовал вырванный кусочек кожи. Вот как, ведь никогда не верила этим дурацким зарубежным триллерам, но тех самых «доказательств», которые я так отчаянно искала, здесь было больше, чем предостаточно — хватило бы на десять судов и на двадцать маньяков. Следующее, что я обнаружила, была маленькая железная ручка, заботливо укутанная в красную ткань. Несмотря на то, что ее явно вымыли, под защелкой до сих пор угадывались следы чего-то темно-коричневого. Просунув руку дальше, под самой стенкой я нащупала старый блокнот. Поначалу, разрисованные теми же странными цветами-фракталами, здесь шли вполне безобидные записи и любовные стихи, все — с одинаковым посвящением: «Тебе», но чем дальше, тем агрессивнее они становились. Последние несколько страниц были сплошь усеяны одним и тем же словом: «НЕНАВИЖУ». Внезапно на пол выпал сложенный пополам листок, в котором покоилась новая фотография, места которой на стенке уже просто не нашлось.

«Мой черный, отравленный ангел…» На меня, соблазнительно усмехаясь, смотрел несчастный, глупый музыкант Валера. В одной руке он держал гитару, а другой, довольно неуклюже, будто она сопротивлялась, — прижимал к себе за шею Елену Владимировну Жилину в длинноволосом черном парике.

Все, мне здесь делать больше нечего — еще одна находка в таком духе, и я сама попаду в психушку! Замешкавшись на секунду из-за желания сорвать со стенки фотографию Стаса и взять ее с собой, чтобы показать Кириллу, я все же остановилась, вспомнив, как он отчитывал меня за поясок на мосту. Он прав. Эксперты должны найти это все в первозданном виде — иначе еще заподозрят, что я подложила это все сюда сама!

Сложив все на место, я захлопнула дверцу кладовки, задернула занавеску и пулей вылетела вон из квартиры. Меня трясло так сильно, что я едва справилась с ключами, закрывая входную дверь.

Наташа, только увидев меня, сразу поняла, в чем дело. Не говоря ни слова, я уселась на лавку около подъезда и набрала номер Воробьева. Спустя восемь гудков он все же соизволил взять трубку.

— Слушай, ты… — вместо «Здравствуйте» начал он, но я тут же решительно перебила его.

— Нет, это вы слушайте, товарищ капитан. В отпуске вы или не в отпуске, но если вы сейчас же не пришлете к нам хоть кого-нибудь, хоть опера, хоть следователя, хоть самого министра внутренних дел, я не знаю, что вы за человек тогда вообще, — он снова попытался что-то вставить, но я продолжала дальше. — Вы не хотели искать доказательства, и я нашла их вместо вас. Так сделайте хоть что-нибудь!

Воробьев тихо выругался и вздохнул.

— Откуда ты только взялась такая? Ну, какие у тебя могут быть доказательства? Что ж ты никак не угомонишься…

— Я не прошу у вас ни машину с мигалкой, ни эксперта, просто приезжайте и посмотрите, — твердо продолжала я. — Пока еще есть такая возможность. Потом может быть поздно.

— Ты мне угрожаешь, что ли? — усмехнулся капитан.

— Конечно, нет. Просто хочу, чтобы вы наконец поступили по-человечески. Не говоря уже о вашем долге.

В трубке что-то злобно зарычало, и через секунду Воробьев прошипел:

— Все, ты меня достала, пигалица. Называй адрес, я приеду, и не дай Бог там ничего нет… Проблем тогда будешь иметь выше крыши!

Я с облегчением вздохнула и сказала, куда ехать. Наташа напряженно вглядывалась мне в лицо.

— Слушай теперь ты. Уже почти двенадцать, мне нужно к психфаку. Сейчас сюда приедет капитан Воробьев — злющий дядька, худой и похожий на инквизитора. Ты его не бойся — тащи сразу в квартиру Елены. Там в спальне есть желтая занавеска. За ней — вся ее чертова коллекция! Покажи ему это и он сразу все поймет!

Я сунула ей в руку ключи и, превозмогая боль, поковыляла к стоянке такси около супермаркета.

Сбоку они выглядели как обычная влюбленная парочка. Если бы я была сторонним наблюдателем, то сказала бы, что эта фигуристая симпатичная женщина очень хочет произвести хорошее впечатление на покрасневшего от смущения парня, который улыбался, и то и дело опускал взгляд. Я бы сказала, что он несколько моложе нее и не совсем понимает, как себя вести: то ли попытаться за ней поухаживать, то ли найти вежливый предлог и перевести беседу в более спокойное русло. Я бы еще много могла рассказать о них как сторонний наблюдатель, но нервы мои не выдержали. Я сунула таксисту остаток своей стипендии и выскочила из машины, забыв обо всем — о страхе, о вывихнутой лодыжке, об осторожности и неуверенности.

— Отойди от него! — я втесалась между ними на скорости и оттолкнула Кирилла от Елены, закрыв его своим телом. — Отойди от него, черт бы тебя побрал!

Ее лицо вытянулось, а на губах заиграла странная полуулыбка, будто я сказала что-то смешное. От наплыва чувств и новой волны боли в ноге у меня потемнело в глазах, я вцепилась в рукава пальто Кирилла.

— Вика! — наконец очнулся он и круто развернул меня к себе за плечи. — Ты вообще… ты что творишь?!

— Кир, все потом! Тебе нужно уйти. Немедленно! Пойдем со мной, пожалуйста!

— Да куда?! — его глаза сузились и стали ярко-зелеными: да, он действительно взбешен и это не предвещает мне ничего доброго. — Что за фокусы?!

— Кирилл Петрович, я, наверное, пойду…

— В психушку ты у меня пойдешь! — зашипела я, снова повернувшись к ней. — Как ты… как таких вообще земля носит!

Елена часто-часто заморгала, снова изобразив полное недоумение.

— Вика, ты плохо себя чувствуешь? В чем дело?

— Да, честно говоря, после всего увиденного чувствую себя неахти: не ожидала, что ты их еще и фотографируешь! — я обернулась к побагровевшему от злости Кириллу. — Кир, это она! Это она их убила, и Стаса покалечила! Я тебе могу поклясться чем угодно, я знаю, что это она!