Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет

Последний щит был самым большим риском, на который пошла Жаннет. Идея опять принадлежала ей самой. Она много лет ее вынашивала, но только огромный успех Сен-Лорана с его „Опиумом» заставил ее действовать.

Тщательно изучив анализ рынка, она пришла к некоторым совершенно неожиданным выводам. Из многих видов духов, продаваемых во Франции (а их были сотни), только два были достаточно хорошо известны как духи широкому покупателю. Первые – „Шанель № 5»: их знали 88 процентов опрошенных, и „Арпеж», чуть менее известное название. Ближе всего к ним подошел „Опиум», который знали 29 процентов опрошенных, да и то только благодаря широкой рекламной компании. Был еще один интересный факт. И „Шанель № 5» и „Арпеж» появились в двадцатые годы и имели цветочный запах, а „Опиум», появившийся много позже, в 1977 году, был создан на основе восточных ароматов: „Табу», созданных Дана в 1931 году, и „Росы молодости» Эсти Лаудер, впервые появившихся в продаже в 1952 году. И хотя „Табу» стали уже классикой, ни они, ни другие духи не пользовались такой популярностью, как „Опиум». С другой стороны, когда они создавались, не было современных рыночных приемов, нельзя было воспользоваться телевидением для широкой рекламы.

Выяснилось также, что огромное значение имеет упаковка. И сам флакон и коробочка, в которой он лежит. Упаковка должна нести информацию, связанную с названием духов. Она должна быть простой, но легко узнаваемой.

Жаннет казалось, что она придумала хорошее название: „Soie». Шелк. Самая чувственная, самая интимная ткань, столь любимая женщинами. Название было явно удачным. Другая проблема была посложнее. Первоначально аромат слишком отдавал Востоком, и она опасалась, что новые духи сочтут подражанием „Опиуму». Поработав как следует с „нюхачами», как их называли в парфюмерной промышленности, ей удалось соединить цветочный аромат „Шанель № 5» и „Арпеж» с чувственностью восточных ароматов. В результате они добились запаха, который был не просто женским, но и женственным, чувственным, сохраняя при этом цветочную свежесть. Кроме того, она решила не называть их „Soiе». Пусть будет аромат, часть самой женщины, а не просто духи, которыми она пользуется.

Последний щит привлекал, пожалуй, самое большое внимание. Глядя на яркий, сверкающий флакон с пробкой в виде фигурки обнаженной девушки из хрусталя, человек не сразу замечал в тени портрет обнаженной Жаннет. Дали, который нарисовал этот портрет много лет назад, сумел подметить и выразить эротизм ее тела и характера: глубину темных глаз, выдающиеся вперед соски округлых грудей, изгиб живота, плавно переходящий в мраморные бедра. С удивлением зритель вдруг осознавал, что статуэтка обнаженной девушки из хрусталя – копия Жаннет с портрета Дали. Название вырезано на хрустале – „Soie». Пониже очень мелким шрифтом – „Жаннет». Как и на других щитах, сам рекламный текст располагался сбоку: Le plus intime. Le plus sensuel. Le vrai aromate de la femme «Soie». L'aromate de Jannette.[69]

Некоторым образом своим сегодняшним положением она была обязана именно духам. Стараясь переиграть Сен-Лорана на рынке, она потратила больше пяти миллионов долларов на рекламу за последние полгода, практически истратив все наличные деньги компаний. Только телевизионная реклама в Штатах обошлась ей почти в три миллиона долларов, а остальные деньги ушли на прессу. Никаких скидок, обычно предоставляемых оптовикам, они не получили. По их подсчетам, потребуется два года, чтобы вернуть потраченные деньги, и еще три, чтобы добиться стабильного дохода. К радости Жаннет, дела пошли намного лучше, чем они надеялись. Духи получили немедленное признание на рынке. И это сократило время, необходимое для возмещения расходов, почти вдвое.

Но этого оказалось недостаточно. Случилось то, чего никто не ждал. „Рирдон Груп» получила необыкновенно выгодное предложение – продать контрольный пакет акций в „Кенсингтон Миллз» японской компании, заинтересованной в американском рынке, – и приняла это предложение.

В любой другой момент эта сделка открывала бы для нее великолепные возможности, потому что по статье, на которой в последний момент настоял ее заботливый американской адвокат Поль Гайтлин, ей предоставлялось право выкупить свои контракты и соглашения с „Рирдон Груп» по балансовой стоимости, если эта компания решит продать свою долю в „Кенсингтон Миллз» или распорядится ею каким-либо другим образом. Вряд ли с нее запросили бы сумму, превышающую десятикратный годовой доход. Но, как бы дешево это ни было, купить Жаннет не могла. Все наличные деньги компаний были вложены в духи. И ей снова надо было искать выход, как будто ничего не изменилось. Независимость все время ускользала.

Морис встретил ее в дверях своей квартиры. Он был заметно возбужден.

– Я оказался прав, – сказал он. – Я всегда знал, что прав.

– О чем ты, черт побери? – спросила Жаннет. – Несешь какую-то околесицу.

– Деньги в швейцарском банке! – заявил он. – Теперь тебе не придется спать с греком из-за денег.

– Не понимаю, о чем ты?

– Сейчас увидишь, – сказал он, беря ее за руку и направляясь в библиотеку. – Сейчас ты все поймешь.

Когда Морис открыл дверь, молодой человек, находившийся в комнате, вскочил на ноги. Морис представил его Жаннет.

– Мсье Тьерри, моя дочь, мадам Жаннет де ла Бовиль. – Он взглянул на Жаннет и пояснил. – Мсье Тьерри работает в Швейцарском кредитном банке в Женеве.

Жаннет протянула руку.

– Рада познакомиться, мсье Тьерри. Молодой человек вежливо поцеловал ей руку.

– Большая честь для меня, мадам. Когда я собирался сюда, то и не предполагал, что мне предстоит встреча со знаменитой женщиной.

– Благодарю вас, мсье, – сказала Жаннет. – Теперь мне хотелось бы узнать, зачем я вам понадобилась.

Молодой банкир взглянул на Мориса с явным смущением.

– Простите, господин маркиз, но я получил абсолютно ясные инструкции от руководства. Я должен говорить с мадам наедине.

– Я понимаю, – быстро сказал Морис. – Разумеется. Он поспешно вышел, закрыв за собой дверь.

– Хорошо, мсье Тьерри, – сказала Жаннет, – перейдем к делу.

– Если мадам позволит, – сказал он, вынимая из кармана бумагу и проглядывая ее. В голосе появились официальные нотки. – В соответствии с указаниями вашей покойной матери, данными ею банку, мы обязаны известить вас не раньше чем через двадцать пять лет после ее кончины, что 10 октября 1944 года она сдала в банк на хранение некоторое количество сейфов. Он закончил читать и протянул ей бумагу. – Здесь два экземпляра. Пожалуйста, подпишите один, удостоверяя, что вы получили настоящую информацию. Это будет значить, что мы выполнили возложенное на нас поручение.