Замок - Владимир Моисеевич Гурвич

Мазуревичуте пожала плечами.

— Таланты людям раздаются очень несправедливо, у одних они есть, у других — нет. И что с этим прикажешь делать. Мне тоже это сильно не нравится. Но я успокаиваю себя тем, что в этом должен быть какой-то скрытый большой смысл. Раз так устроено, следовательно, это необходимо. И что тут можно обсуждать, надо просто принять такой миропорядок, как данность. Я все же искупаюсь, уж очень жарко. И тебе советую, сразу появятся другие мысли. Если же зациклишься на этом, свихнешься. Так, ты со мной?

— Нет.

Мазуревичуте встала и направилась к воде. Майя, не отрываясь, смотрела на ее стройный стан и прямую спину. Затем поднялась, взяла одежду и стала подниматься к замку.

72

Анастасия Владимировна зашла в номер, где жили Антон и Ростислав. Ростислав не было, Антон же лежал на кровати и мрачно смотрел в потолок. При виде матери он не сделал даже едва заметного движения.

Анастасия Владимировна села на стул и не совсем уверенно посмотрела на сына. Тот же продолжал угрюмо молчать. Внезапно он сел на кровати.

— Мама, собирайся, мы уезжаем, — проговорил он. — Не хочу тут оставаться больше и минуты.

— Но ведь мы прибыли на день рождения. А оно у отца только завтра.

— Плевать мне на его день рождения. Мне тут делать больше нечего. Да и тебе — тоже.

Анастасия Владимировна несколько секунд молчала.

— Объясни, что произошло между вами? Почему он тебя запер в этой ужасной комнате?

— Это не комната, мама, это камера, — уточнил Антон.

— Хорошо, камера, — покорно согласилась Анастасия Владимировна. — Но что же все-таки произошло?

Антон мрачно посмотрел на мать.

— Я давно хотел у тебя спросить: как ты могла выйти замуж за этого человека?

— Я очень хотела этого. И нисколько об этом не жалею. Тем более, благодаря нашему браку появился ты.

— Я не об этом. Я не понимаю, как ты могла с ним жить столько времени. Впрочем, это твое дело. Давай собираться. — Он о чем-то на секунду задумался. — Из этой глухомани еще и не вырвешься, тут даже такси не закажешь. В крайнем случае, поедем на какой-нибудь попутке.

— Подожди, Антоша, я понимаю, он тебя обидел, но он все-таки твой отец. Он имеет на это право.

— Право! — зло сузил и без того заплывшие жиром глаза Антон. — Да кто ему дал это право? Он бросил тебя с маленьким ребенком ради другой женщины. Этим он перечеркнул все свои права. Разве не так?

— В чем-то ты, безусловно, прав, он ушел из нашей семьи. Но он заботился о тебе, помогал деньгами. Без них я бы тебя, возможно, и не подняла.

— По-твоему получается, я должен ему быть до конца жизни благодарен. Наши пути давно разошлись. Я ему сделал такое предложение… — Антон замолчал.

— Что за предложение? Ты мне ничего не говорил, — удивлено произнесла Анастасия Владимировна.

— Это не важно.

— Нет, уж, прошу тебя, скажи.

— Я предложил ему работу, — неохотно признался Антон.

— Что за работу?

— Работать на нашу партию.

Несколько мгновений Анастасия Владимировна изумленно смотрела на сына.

— Антон, разве ты не знаешь, что он считает вашу партию мерзкой и отвратительной? Он ни за что не согласится сотрудничать с ней. На что ты надеялся?

— За эту работу ему предлагают очень большое вознаграждение, — так же неохотно продолжил Антон.

— Феликс согласится работать за вознаграждение? Если он не согласен с тем, что делает твоя партия, он никогда на это не согласится. Предлагай ему хоть миллион.

— Столько ему и предлагают.

— Жаль, что ты совсем не понимаешь своего отца, — грустно протянула Анастасия Владимировна.

— Понимаю, не понимаю, это уже не имеет значения, — зло прошипел Антон. — Нам надо срочно уехать из этого идиотского замка.

Анастасия Владимировна отрицательно покачала головой.

— Я раньше времени не уеду. Для меня это последняя возможность его повидать, побыть рядом с ним. Я знаю, больше такого не случится.

— Откуда ты это можешь знать?

— Просто чувствую и мне этого достаточно. Не знаю, кто из нас уйдет первым, но больше мы не увидимся. Ты, если хочешь, можешь уезжать, я же останусь здесь до конца. Извини, мне надо немного отдохнуть. Я сегодня слишком перенервничала.

Анастасия Владимировна встала, и, шаркая ногами о пол, вышла из номера.

73

Каманин сидел на террасе и смотрел на озеро, когда появилась Мария.

— Ну, как там Ваня? — спросил он.

— Физически он чувствует себя относительно хорошо, но я бы охарактеризовала его состояние, как депрессию, — ответила Мария. — Он очень подавлен и растерян. Я таким его никогда не видела.

— Ничего удивительного, — ответил Каманин, — он же никогда раньше не совершал таких поступков. Попытка суицида — это всегда акт большого отчаяния, но одновременно и сильного желания кардинально изменить свою жизнь.

— Самоубийство — это способ изменить свою жизнь? — удивилась Мария. — Вот бы никогда не подумала. И как можно это сделать, если человек хочет свести с ней счета.

— И, тем не менее, это так. Другое дело, что человек желая изменить свою жизнь, не представляет, как это сделать или такой возможности у него нет. Вот и уходит из нее. Если же попытка самоубийства не удалась, а ничего не меняется, то человек действительно впадает в самую черную депрессию.

— Как ты думаешь, Нежельский в самом деле хотел покончить с собой или только это имитировал? — спросила Мария.

— Сложно сказать, возможно, он и сам до конца не осознавал, хочет ли он таким образом покончить с жизнью или только сбросить с себя накопившейся в нем груз. В такой ситуации человек нередко уповает на случайность. Свой экзистенциальный выбор он поручает сделать случаю; что он выберет, так оно и будет. Совершить самоубийство — это слишком большая ответственность и далеко не все готовы принять ее на себя.