Элизабет Адлер - Сейчас или никогда

Постепенно бостонский убийца стал главной темой всех новостей не только в самом Бостоне или в штате, но и по всей стране. После четвертого и самого жестокого убийства юной медицинской сестры передачи о ходе расследования шли по всем информационным каналам, а шеф бостонской полиции не успевал объяснять журналистам, на каком этапе находится в данный момент следствие. Ажиотаж вокруг таинственных убийств еще больше возрос после подробного освещения похорон несчастной Сьюзи Уокер, и все таблоиды мгновенно переключились на обстоятельства ее гибели.

«Никогда еще со времен печально знаменитого бостонского душителя, — сообщали они, захлебываясь от возмущения, — город не находился в состоянии такого панического страха перед неведомым и, к сожалению, пока еще неуловимым маньяком. Для Бостона с его многочисленными колледжами и большим количеством молодежи эта паника может закончиться массовым бегством в другие штаты, если, конечно, полиция не предпримет экстренных мер по поимке убийцы».

К моменту выхода передачи в эфир Мэллори Мэлоун имела практически всю необходимую информацию. Ее многочисленные помощники и сотрудники работали не покладая рук, а полицейское управление Бостона делало все возможное, чтобы сделать подробности загадочных убийств достоянием гласности. Даже мэр Бостона позвонил ей и пожелал удачи в этом нелегком, но таком важном деле.

— Пока еще рано благодарить меня, сэр, — сдержанно ответила Мэл. — Давайте подождем и посмотрим, как это будет выглядеть на экране телевизора. К тому же если вы хотите кого-то поблагодарить, то сделайте это в адрес бостонского детектива Гарри Джордана. Без его настойчивости я ни за что на свете не осмелилась бы на такую передачу.

Перед записью программы она сидела в гримерке с побледневшим от усталости и страха лицом, в то время как Хелен аккуратно накладывала грим. Пока ее причесывали, она еще раз пробежала глазами сценарий.

Через полчаса все было готово. Медленно поднявшись на подиум, Мэллори посмотрела в зал. Где-то за телевизионными камерами промелькнула высокая фигура Гарри, но она уже не думала о нем. Сейчас она целиком сосредоточилась на том, что собиралась сказать американским телезрителям. Усевшись за небольшой столик, Мэл положила перед собой несколько листов бумаги и посмотрела в телеобъектив. На этот раз она была одета во все черное, и при этом на ней не было абсолютно никаких украшений. Всем своим видом Мэл хотела показать, что на сей раз речь пойдет о трагической судьбе людей, ставших жертвами бостонского маньяка.

— Готова, Мэл? — спросил ее режиссер.

Она глубоко вздохнула и кивнула. Тотчас же по сигналу режиссера заработали камеры. Во время репетиций Мэл чувствовала себя более уверенной, так как практически не испытывала никакого эмоционального напряжения, но сейчас у нее перехватило дыхание, а слова застряли в горле.

— Сегодня я обращаюсь к вам с просьбой разделить со мной горечь и скорбь по невинным жертвам жестокого маньяка-убийцы. Со мной, а также с теми родителями, которые потеряли своих детей. Я знаю, что меня слушают люди, которые пережили горечь утраты, которые знают, что такое ужас и страх, слезы и боль. Слушают также и те, кого еще не постигла эта беда, чьи дочери уже ложатся спать, будучи уверенными, что проснутся целыми и невредимыми. Как правило, родители помнят рождение своего ребенка, помнят каждый его шаг, его первые слова, первые радости и обиды.

Нисколько не сомневаюсь, что вы абсолютно уверены в том, что ваш ребенок сейчас в безопасности и что вы сможете защитить его в любую минуту.

Мэл сделала многозначительную паузу и тяжело вздохнула.

— Так же думали и родители Сьюзи Уокер, Саммер Янг, Рэйчел Клайнфилд и Мэри Джейн Лэтимер. Давайте посмотрим, как жили эти девушки, в каких семьях воспитывались и какими были. Думаю, что можем начать со Сьюзи Уокер.

На экране появилась любительская видеозапись первого дня рождения крохотной Сьюзи. Ее трехлетняя сестра Терри весело задула свечи и радостно захлопала в ладоши. Сьюзи удивленно посмотрела на нее огромными глазами, насупилась, а потом неожиданно заплакала.

— Я думаю, — послышался за кадром веселый голос миссис Уокер, — она сама хотела задуть свечи и поэтому расплакалась, когда ей не дали этого сделать.

Далее последовали кадры, снятые во время прогулки с отцом несколько лет спустя. Она топала ножками по асфальтовой дорожке местного зоопарка и радостно визжала. Потом промелькнули съемки юной девушки в голубом платье на торжестве в честь получения диплома об окончании средней школы.

— Я хочу поблагодарить мистера и миссис Уокер за то, что они любезно предоставили в наше распоряжение эти видеозаписи, — тихо прокомментировала Мэл. — Надеюсь, что наше искреннее сочувствие поможет им хоть немного притупить боль невосполнимой утраты. Надеюсь также, они простят нас за следующие кадры.

В этот момент на экране появилась та самая квартира, которую Сьюзи снимала в последнее время. Повсюду мелькали полицейские в форме и медики, а вся комната была залита кровью. Крупным планом показали черный пластиковый мешок, в который медики положили безжизненное тело жертвы. И наконец появились последние кадры съемок во время похорон. Одетые в черное рыдающие родители, скорбные лица сестры и брата и гроб с телом Сьюзи, медленно опускаемый в свежевырытую могилу.

— Вы сами видите, что это самая обыкновенная американская семья, милая, добрая, такая же, как и ваша собственная. Она практически ничем не отличается от тысяч подобных семей во всех городах и штатах нашей страны. За тем лишь исключением, что у этих родителей больше никогда не будет любимой дочери Сьюзи. А у вас, мистер и миссис Америка, она пока еще есть.

А виновником этой ужасной трагедии, виновником того, что Сьюзи Уокер никогда уже не станет врачом, никогда не встретится с родными и близкими, никогда не выйдет замуж, никогда не сможет воспитывать детей, является этот человек. Дамы и господа, мужчины и женщины, папы и мамы, бабушки и дедушки, посмотрите внимательно на этого человека и хорошенько запомните его.

На экране телевизора появился увеличенный фоторобот преступника, и на несколько долгих минут в студии воцарилось молчание.

— Это фоторобот предполагаемого сексуального маньяка и жестокого убийцы, — послышался за кадром голос Мэл. — Его видели трое свидетелей, и их описания в целом совпадают. У него европейский тип лица, ему около пятидесяти лет, он низкого роста, коренастый, грузный, склонный к полноте. У него коротко подстриженные черные волосы, жесткие, слегка курчавые. Полицейские эксперты пришли к выводу, что на самом деле они седые, но он их регулярно красит в черный цвет. А самое главное — глаза. Они у него темные, пронзительные, проникающие глубоко в душу и на многих оказывающие гипнотическое воздействие. Обычно он ездит на небольшом фургоне темно-серого цвета или на джипе.