По моим правилам - Зоя Анишкина

тяну за яйца. Глупо же, правда? Я вообще не могу даже представить другую женщину рядом с собой.

Он словно сам себе это говорил. Доказывал и так искренне возмущался, что на лице заиграла мечтательная улыбка. Та самая, про которую говорят: улыбайтесь, люди любят идиотов.

Вот и я улыбалась, как самая что ни на есть полная дурочка. Зато счастливая. А Миша добавил:

– И дочь нашу люблю, давай уже имя ей дадим в конце концов!

Его возмущение было таким забавным, таким искренним, что я не удержалась. Коснулась его лица и все с той же улыбкой ответила:

– Я тоже люблю тебя. Давай назовем ее. Ты как хочешь?

Вопрос поставил его в тупик, сразу было видно. Но Миша не растерялся. Обернулся посмотреть на сопящую в своей кроватке малышку. Вместе мы устремили на нее взгляды, наблюдая, как даже во сне она хрумится и словно грозит нам кулаком.

– Вот не было бы у нас одной Ирмы, можно было бы так ее назвать. Чую, хулиганка растет.

Я правда так думала. Но Миша молчал, никак не поддерживая или отклоняя мое предложение, а потом выдал:

– Мишель!

Это было так неожиданно, что даже я притихла. Мишель. Нежное имя с большой силой внутри. То, что сможет сдержать нашу маленькую воительницу. Кивнула.

Он взял меня за руку, и мы вместе посмотрели на малышку, которой уготовано великое будущее, полное любви… Потому что в нас ее накопилось столько, что просто невозможно удержать. Да и зачем?

Глава 62. Миша

В какой-то момент жизни решил притормозить. Все так закрутилось, что в голове не укладывалось, как вообще в меня столько помещается. Выписка, отцовство, свадьба…

Хорошо хоть с Ритой решили не устраивать помпезное торжество, а просто расписаться через пару месяцев. Ага, с маленьким ребенком, где пара, там и полгода!

Если бы не Леха, который подбил свою жену на атаку и буквально организацию всего торжества, хрена с два мы бы оказались в загсе. Точнее, на удивительной полянке в центре леса. Красиво. Красиво и так душевно, что ли…

Мишка наша росла и уже вовсю ползала, пытаясь отодрать жукам крылья или съесть их. Мило все вышло. А потом новый волейбольный сезон и наше призовое место в нем. Не первое, к сожалению, но мы были как никогда близки.

Слишком быстро, слишком стремительно, словно жизнь пыталась нагнать то, что до этого мы пропускали. Что прошло мимо нас. Рита и я, мы же столько лет прожили со страхами, боролись с собой, и все проходило мимо. А теперь иногда казалось, что вокруг так ярко, так по-настоящему, что это не мы улыбаемся из зеркала напротив, пытаясь одеть извивающуюся Мишель.

Волейбол, семья, даже друзья! Все завертелось. К нам часто заезжала Вероника с отцом, и между нами установились те самые идеальные в нашем случае теплые приятельские отношения.

Кто бы мог подумать, что моя дочь будет одного возраста с сестрой. Девочкой, что так же быстро покорила мое сердце. Слишком быстро! Я и не подозревал, что могу чувствовать ТАК.

Любовь не только к Рите и Мишель, но теперь и к маленькой пухлощекой копии меня самого. Казалось, что она похожа на меня даже больше, чем дочь. Из-за волос, наверно. Отец говорил, что у него такие странные эмоции… Не стар ли он для всего этого. А я его поддерживал. Удивительные отношения!

Не отец и сын в полном смысле, но тоже ничего. Рита была рада. Со своими у нее тоже налаживалось потихоньку. Я не мешал, но принять их не мог. Терпел только ради своих рыжулек.

Наша удивительная Мишка родилась черноглазой, с копной черных волос, а потом они выпали, уступив место рыжему пуху. Досталось же мне такое солнышко!

И вот в который раз за столько времени я стал ловить себя на мысли, что окончательно и бесповоротно счастлив. Несмотря на то, что не все получалось, несмотря на то, что все равно было много острых углов в отношениях с Ритой…

Даже несмотря на то, что одно время меня затаскали по судам. Диану и того парня все же взяли, и теперь их история была отдана в руки правосудия. Я даже не вникал. Мне не жаль ее и тем более его. Мне все равно. Это прошлое.

Прошлое… Оно внезапно напомнило о себе таким тягучим желанием. Невозможным, странным и манящим. Мне очень захотелось в одно место. Место, где я не был так давно, что… Не помню, когда это было и было ли вообще.

Собрался с мыслями, силами, духом. Рите не сказал. Хотелось оставить этот поступок себе, таким он был личным. Хотя уже казалось, что глубже я никогда никого не пускал. Но тут… Тут и правда личное.

После очередной тренировки сел в новый внедорожник семейного типа (кто б мне сказал вообще пару лет назад такое) и покатил за город. Заехал в цветочный и купил охапку белых роз.

На кладбище было тихо, пусто и одиноко. Но я как по наитию шел туда, где спала моя мама. Чем ближе подходил, тем отчетливее понимал: я вовремя. Ни раньше, ни позже, а тогда, когда настало время.

И вот передо мной белый ангел, а внизу табличка. Такое короткое от и до. Опустил цветы. На меня со слегка выцветшего фото смотрела самая родная женщина на свете. Выдавил из себя:

– Привет, мам.

Замолчал, а потом просто не смог сдержаться:

– Представляешь, а я отцом стал. Раньше чем Ванька, между прочим. У меня дочка, Мишель назвали, но все считают, что мы какие-то нелюди, ей-богу. Странное имя, мол, но оно так ей идет! Ты бы ее видела: рыжий ураган… И Рита у меня есть, мам. Спасибо за нее.

Почему-то в это мгновение мне показалось, что она улыбается, что это правда она послала мне моего ангела-хранителя. Рыжего, упрямого, местами с обрезанными крыльями, но такого родного.

– Спасибо. Ты знаешь, я так долго не мог простить тебя. Себя даже больше. Ты извини меня, просто так непросто было. Мам… Надеюсь, тебе там хорошо. Надеюсь, ты там тоже встретила какого-нибудь удивительного человека и с ним счастлива. А я… А я в спорт вернулся. Вот серебро страны взяли недавно. Бесит жутко. И друг у меня появился. Настоящий. Леха зовут. Да и вообще, знаешь, я счастлив. Честно. Больше никакого нытья и одежды в стиле готов.

Улыбнулся. Слова лились из меня рекой. Они не останавливались, и я рассказал ей все. О том, что случилось