Эдуард Володарский - Террористка Иванова

Посетителей в химчистке было мало. Полина приняла у полной пожилой дамы два светлых пиджака с винными пятнами на груди, выписала квитанцию.

— Я надеюсь, будет в срок готово? — скрипучим голосом спросила дама.

— Все надеются, — ответила Полина. — Надежды всех людей питают… не только юношей.

— Мы уезжаем отдыхать, и пиджаки очень нужны.

— На отдыхе нужны не пиджаки, а плавки, — улыбнулась Полина.

— Послушайте, если пиджаки в срок не будут готовы…

— Вы уволите меня с работы, и я поеду с вашим мужем отдыхать, а вы встанете на мое место и будете работать приемщицей!

Валера уже давно вошел в химчистку и стоял у дверей, с улыбкой наблюдая за Полиной.

— Неуместные шутки! — вспылила дама. — Я действительно накатаю на вас жалобу. Кто у вас здесь за старшего?

— Я за старшего. Хозяин будет только к вечеру.

— Черт знает что! — пряча квитанцию в сумочку, сказала дама. — Живем давно при капитализме, а работаем до сих пор по-советски!

— У нас зарплата советская, — парировала Полина. — Когда будет капиталистическая — тогда и работать будем по-капиталистически.

Валера Чистов снова улыбнулся, уже с интересом глядя на Полину. Дама вышла, со злостью хлопнув стеклянной дверью.

— Аккуратней, дамочка! — крикнула вслед Полина. — А то за разбитую дверь платить придется по рыночным ценам! — Она подняла глаза на Валеру. — Что у вас?

Чистов улыбнулся, сдвинул бейсболку козырьком назад и, подняв спортивную сумку, лежавшую на полу, поставил ее на стойку.

— Веселая вы женщина!

— Опять вы? — Полина вскинула на него удивленные глаза. — Откуда вы взялись?

— Спокойно, гражданочка. Я пришел по делу.

Валера вынул из сумки меховую куртку. Верх был тонкий, из шелковистой золотистой замши, а внутри — коричневый, отливающий серебром мех. Дорогая куртка.

— Хорошая… такая тысяч пять баксов стоит, — рассматривая пятна на замше, сказала Полина. — А то приносят ширпотреб за десятку, а требуют, чтобы им конфету из говна сделали. Ненавижу всех этих…

— Кого «этих»? — разглядывая Полину, спросил Чистов.

— Да этих — новых русских, будь они неладны. Денег куры не клюют, а за копейку удавятся.

— Милая моя… как вас, кстати, зовут?

— Ну, Полиной.

— А меня Валерой. Милая моя Полина, новые русские лично в химчистки не ходят.

— Как вы меня нашли? Наверное, на машине за автобусом ехали?

— Угадали.

— Зачем? — чуть улыбнулась Полина.

— Понравились вы мне…

— Хорошая куртка… — Полина будто не услышала его слов. — Пятна какие противные… ладно, попробуем… постараемся…

— Очень прошу — курточка мне дорога как память… — И Валера вдруг спросил тихо: — А все-таки… может, я вам помочь смогу?

— Что? — не поняла Полина. — В чем помочь?

— Ну… кому отомстить собрались?

— Есть один такой… сволочь… — Она посмотрела Валере в глаза. — Вот не поверите — рука не дрогнула бы.

— Может, помочь? — опять тихо спросил Валера и смотрел уже без улыбки, серьезно.

— А что, можете?

— Такой замечательной женщине чего ж не помочь?

— Вы что, киллер? — улыбнулась Полина.

— Не похож?

— Ой, да ну вас! — махнула рукой Полина и отложила куртку. — Ладно, попробуем почистить. Получится, надеюсь. Тут главное, чтобы замша не пожухла… ломкой не стала. Очень качественная замша — жалко испортить. Но стоить будет… Денег не жалко?

— Не жалко, — кивнул Валера. — Я ж говорю, дорога как память.

Звякнула дверь, и в приемную вошла старушка с большой хозяйственной сумкой. Валера бегло взглянул на нее и сказал тише:

— Может, обсудим?

— Что? — Она отодвинулась от прилавка.

— Ну, ваши проблемы… А вдруг и вправду смогу помочь?

— Ой, да ну вас в самом деле! Вы что, серьезно?

— Совершенно серьезно, — Валера приложил руку к сердцу.

— Вы за кого меня принимаете?

— Принимаю за прекрасную женщину, которую кто-то очень сильно обидел… или обманул… нет, скорее всего, обидел. Я не ошибся?

— Нет, не ошиблись, — медленно ответила Полина, внимательно глядя на него.

— И вы горите желанием отомстить?

— Слышь, милая, посмотри у меня вот платьице — нельзя ли чего сделать? — заверещала старушка, копаясь в своей сумке.

— Сейчас, бабуля, сейчас, — и Полина принялась торопливо выписывать квитанцию.

— Вы когда работать заканчиваете?

— Через час…

— Я подожду вас.

— Не надо.

— Я подожду вас, — твердо повторил Валера.

И он действительно ждал ее у дверей химчистки. У обочины тротуара стоял «лендровер», и дверца была распахнута.

— Давайте до дома подвезу? — предложил Валера. — Поговорим. Ничего личного, только о деле… Да не бойтесь вы, садитесь.

Полина секунду помедлила и села рядом с водителем.

— Итак, что мы имеем? — говорил Пилюгин, оглядывая своих сотрудников.

Каждый сидел за своим столом, слушал майора и одновременно занимался своим делом. Тулегенов смотрел в компьютер и редко постукивал по клавишам, Голубев чистил пистолет — детали лежали на газете, Тимонин просто глазел в окно.

— Паспорт у этого Табиева настоящий, прописан в Нальчике. Экспертиза пыли в шкафу гостиничного номера показала наличие гексогена. О чем это говорит?

— Взрывчатку привез на продажу — однозначно, — ответил Тулегенов, продолжая смотреть в экран компьютера. — Кстати, эксперты также обнаружили на двери платяного шкафа в номере следы нитроглицерина.

— Чего-чего? — встрепенулся Пилюгин. — Нитроглицерина?

— Ну да. Анализы час назад принесли.

— Нитроглицерин, значит, — задумчиво сказал Пилюгин. — Товар по нынешним временам неходовой… Что с отпечатками?

— Других отпечатков пальцев, кроме Табиева, в номере нет, — ответил Тулегенов.

— Есть, — поправил Голубев. — Уборщица, дежурный администратор, официант из ресторана, привозивший в номер обед…

— Да-да, знаю, — раздраженно отозвался Пилюгин. — Что будем делать? Какие предложения?

— Пробить связи этого Табиева в Нальчике. Очень подробно. Надо кому-то туда съездить. Откуда взрывчатка?

— Откуда? — переспросил Голубев. — С какого-нибудь военного склада армии, МВД или МЧС. Их на Северном Кавказе знаешь сколько?

— Значит, будем искать связи. И здесь тоже… Но в первую очередь надо связаться с МВД Кабардино-Балкарии, отработать все склады взрывчатых веществ. Работы по ноздри, но другого выхода нет. Усекаете?

— Усекаем, что на нас повис еще один «глухарь», — улыбнулся Тулегенов. — Нам не привыкать.