Валентина Мельникова - Неоконченный романс

Ознакомительный фрагмент

— Это ты, мама, брось! — одернула Верка мать. — Ильюшка на механизмах разных помешан. Нужно ему твое сало. Скорее всего, там местные бичи[3] постарались.

— Ну, защищай, защищай, мало ты от него плакала, — проворчала Любовь Степановна и, подхватив тяжелый таз с чистой посудой, ушла в дом.

Вера помогла Лене вывести велосипед за ворота.

Стемнело. Серп молодой луны повис над лесом. Над рекой легли тонкие полоски ночного тумана. Тишину и покой деревенского вечера изредка нарушали посвисты какой-то ночной птицы да хриплый брех собак. Где-то недалеко, видно, у Дома культуры, звучала музыка, повизгивали девчонки — танцы были в самом разгаре.

— Ну, езжай. — Вера легко подтолкнула ее в спину. — Так и не дали нам поговорить. Завтра я к тебе пораньше с утра приду, часов в девять. Новости обсудим, порядок в доме наведем. Ты там поосторожнее, у него руль тугой! — крикнула она вслед подруге и, сладко зевнув, вернулась в распахнутые двери родного дома.

Ездить по слабо освещенным улицам поселка на велосипеде Лене еще не приходилось, к тому же мешал портфель, который они с Верой прикрепили к багажнику. Но с горем пополам, чуть не потеряв с ног кроссовки, она оказалась перед последним препятствием на своем пути: небезызвестным переулком имени мексиканского сериала. Пришлось спрыгнуть с велосипеда. Кроме крутизны и множества кочек, переулок славился еще и тем, что дважды в сутки по нему шествовало поселковое стадо упитанных буренок, щедро покрывая улочку отходами своей жизнедеятельности. Днем еще можно было пройти здесь без существенного ущерба для обуви, но с каждой минутой становилось все темнее, и белым Вериным кроссовкам предстояло серьезное испытание.

К удивлению Лены, переулок они с велосипедом миновали благополучно: ни разу не споткнулись, не поскользнулись, и, судя по запаху, материальные потери тоже были незначительными. В самом конце спуска стояла изба Страдымовых. Во времянке, выходившей окнами в переулок, света не было. Но вряд ли Илья отправился спать пораньше. Верно, сейчас он в компании пьяных родственников. Как бы еще не напоили парня, забеспокоилась Лена.

Раньше этого за ним не замечалось, но чем черт не шутит…

Лена мальчишку жалела, даже подкармливала, но с его нежеланием учиться и прямо-таки патологической склонностью прибрать к рукам все, что плохо лежит, ничего не могла поделать.

Выйдя из переулка, Лена заметила, что на бревнах, лежащих у дома Страдымовых с незапамятных времен, кто-то сидит: в темноте горели три или четыре огонька сигарет.

— Илья, — окликнула она, — ты здесь?

По метнувшейся в калитку фигуре Лена поняла, что голос ее узнали, и теперь юный Страдымов огородами пытается уйти в темноту, чтобы избежать выяснения отношений с классной руководительницей.

— Кто эта дама, что моим братом интересуется, а он резвее зайца от нее по грядкам скачет? — услышала она незнакомый мужской голос.

Три мужские фигуры лениво поднялись с бревен и, не выпуская сигарет изо рта, молча окружили Лену.

По запаху спиртного девушка почувствовала: парни изрядно нагрузились, и по тому, как они молча напирали на нее, поняла — неприятностей не избежать.

Один из них, высокий, с короткой стрижкой, перехватив одной рукой руль велосипеда, другой облапил Лену, больно смяв ей грудь. Во рту мелькнула фикса, и по татуировке на руках она решила, что это и есть Филипп. Одновременно двое других начали обходить ее сзади. Мгновенно среагировав, Лена с силой бросила велосипед на Филиппа, тот отпрянул от неожиданности, но запутался ногой в раме и повалился на землю. Моментально развернувшись, Лена литым носком кроссовки пнула по голени противника слева и тут же в развороте нанесла сильнейший удар ногой по жизненно важным органам парню справа.

Истошный вопль и трехэтажный мат поведали всполошившимся соседям о серьезном уроне, понесенном двумя нападавшими.

Но Филипп оставался серьезной угрозой, и Лена застыла в боевой стойке, ожидая нападения. Противник, тяжело дыша и зажав в руке нож, подходил к ней, широко разведя руки.

Упреждая бросок нападающего, Лена ногой выбила у него из руки нож и в прыжке нанесла ему удар головой в лицо Филиппа отбросило к забору, но в это время очухался бандит, получивший удар по голени. И если бы не появился орущий во все горло Илья, ей бы несдобровать — Вы че, в натуре, с ума посходили? Это же моя классная, Елена Максимовна!

Ошалевший от боли Филипп, вытирая кровь, обильно текущую из разбитого носа и губ, яростно просипел:

— Ну, шалава, скажи спасибо пацану, живой бы отсюда не ушла. Мы же только познакомиться хотели…

— Я такие знакомства не признаю и реагирую на них однозначно, — сухо ответила девушка. — Тебе помочь? — обратилась она к одному из парней.

Держась за низ живота, он тихо, по-щенячьи повизгивая, стонал, прислонясь к забору.

Илья помог Лене поднять велосипед.

— Елена Максимовна, простите Филиппа. Пьяный он, дурной В милицию только не сообщайте, а то опять заберут.

— Ладно, чего уж там! Веди его домой, пока соседи участкового не вызвали.

— Да они привычные, у нас часто драки, не позовут!

Лена кивнула мальчику на прощание и, теперь уже по асфальту, покатила к своему дому.

Филипп и Илья долго еще сидели на бревнах, курили и о чем-то тихо разговаривали. Филипп снял окровавленную рубашку, ночной ветерок приятно холодил разгоряченное тело, а парень все не мог прийти в себя от встречи с женщиной, которая шутя разделалась с двумя «быками» и с ним, никогда и никому в своей жизни спуску не дававшим.

Ну ничего, встретятся еще при свете дня, посмотрит он в глаза этой залетной пташки, что тогда она запоет. Парней она серьезно озаботила: такой позор от девки перенести! Теперь не успокоятся, пока счеты не сведут. Филипп со злорадством представил, как они волокут эту бешеную бабу в лес и… Но тут вдруг вспомнил огромные глаза, темные растрепавшиеся волосы, закушенную губу: все, что он успел заметить в свете лампочки, тускло светившей под отцовской крышей. Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы эти глаза посмотрели на него без ненависти, сведенные губы раскрылись в улыбке, ласково прошептали его имя…

— Филька, в понедельник надо перед Еленой извиниться. Она тетка что надо! В прошлом году меня от колонии спасла и сегодня пообещала в милицию не звонить. Будь другом, братан, спровадь завтра этих бугаев. Дома поживешь, отдохнешь немного, вон как кашляешь. Я тебя медом полечу. На днях трехлитровую банку на пасеке заработал.

— Эх, Илька, Илька, золотой ты у меня пацан.

Конечно, это водка мне глаза залила, но и она тоже хороша, сразу в харю и бьет, как омоновец.