Раиет - Тилли Коул

с угрожающими словами, исходящими из его рта. Схватив меня за волосы и резко откинув мою голову назад, он потребовал:

— Ты понимаешь, мона? Скажи мне, что ты понимаешь каждое мое слово.

Раскаленная добела боль распространилась по моей голове под его хваткой. Невыносимое чувство стояло в контрасте с потребностью между моих ног.

— Да, Господин, — сглотнула я, когда слезы выступили из уголков моих глаз.

Господин отпустил мои волосы, и на его полных губах появилась убийственно красивая улыбка.

— Хорошо, — гордо заявил он, массируя пальцами только что причиненную боль.

Его улыбка исчезла, когда твердая длина задергалась и запульсировала во мне. Я ждала, что будет дальше, не зная, будет ли это удовольствие или боль. Затем, находясь все еще внутри меня, он резко развернул меня, пока я не оказалась сверху его бедер.

Его руки пробежали по моим бедрам и, наконец, сжали их, тогда как мои ладони приземлились на его широкую мускулистую грудь.

— Трахни меня, — приказал он. Его глаза горели от возбуждения. Его руки сжимали мои бедра до тех пор, пока я не стала уверена, что они оставят синяк. — Трахай меня, пока я не наполню тебя.

И я это сделала. Я нуждалась в его освобождении. Я позволила его жесткой хватке вести меня, пока мои глаза не закрылись, а голова не откинулась назад в экстазе. Тело напряглось, я издала долгий громкий стон, впиваясь ногтями в грудь Господина, пока тот не замер подо мной, ревя от собственного удовольствия. Когда его семя заполнило меня, оно успокоило жар внутри моего входа. Мою кожу покалывало, пока я оставалась на его бедрах, медленно раскачиваясь вперед-назад, пока член Господина подергивался внутри меня от наслаждения.

Я не знала, сколько прошло времени, но, когда мое дыхание замедлилось, успокаиваясь, я опустила голову и открыла глаза, встречаясь с мрачным, удовлетворенным взглядом. Взглядом, который следил за каждым моим движением, словно хищник, истинный Господин ямы.

Ощущение холода поползло вверх по моей спине и продолжало распространяться по всему телу, пока я оставалась прикованной его взглядом. По мере того, как неутолимая потребность быть оттраханной угасла, реальность этого момента сильно ударила по мне. Это был Господин. Мужчина, который контролировал судьбы всех в яме. Человек, который решал, кому жить, а кому умереть.

И меня выбрали, чтобы ублажать его.

Настоящий, реальный страх поселился в моем сердце.

— Мой нежный, прелестный лепесток, — промурлыкал Господин низким голосом.

Его пальцы соскользнули с моих бедер и начали движение по животу и оказались у киски. Он провел пальцами по моей влаге, и когда он это сделал, его бедра приподнялись, выпустив еще один стон из моего рта.

— Тебе это нравится, лепесток? — спросил он.

Я сделала глубокий вдох, но прежде чем успела заговорить, он выпалил:

— Отвечай мне!

Мои глаза распахнулись, когда я вздрогнула от агрессии в его голосе.

— Да, Господин, — быстро ответила я. — Мне нравится, Господин.

Мои слова были бальзамом для Господина, и он расслабился, лежа на кровати. Взглянув на свои руки на его груди, я побледнела, когда увидела следы ногтей на его коже, кровь собиралась под ними. Я отдернула руки и с трепетом наблюдала, как Господин смотрит на кровь. Мое сердце колотилось в ужасе от того, что он мог сделать дальше. Но, к моему удивлению, на его губах появилась широкая счастливая улыбка, а глаза наполнились похотью и желанием.

Я проглотила свое беспокойство, когда рука Господина провела по маленьким пятнышкам крови. Затем, к моему удивлению, он поднес палец к губам и всосал кровь с кончика. Когда он опустил свой палец, то посмотрел на меня и сказал:

— Я знал, что ты была рождена стать моей.

Его руки опустились на мою талию и потянулись, чтобы обхватить мою грудь, ладонями сжимая мягкую плоть. Мои ноздри раздулись, когда его прикосновение возродило желание, и мои бедра начали раскачиваться взад и вперед.

— Я знал это, пока наблюдал за тобой по этим камерам, когда ты была с моей сукой сестрой, что ты та самая, кого я ждал. Другие Верховные Моны и в подметки тебе не годятся.

Член Господина снова стал твердеть во мне, и он мягко толкнул бедрами, увеличивая мое удовольствие. Я застонала, и Господин застонал в ответ.

Я задвигала бедрами еще быстрее, пока отчаянно жаждала разрядку. Руки Господина сжались на моей груди, и я вскрикнула, от его хватки, граничащей с болью.

— Вот так, лепесток, — прошептан он, — бери меня жестко, прочувствуй эту боль.

Удовольствие затопило боль, которую он причинял. Давление нарастало в моей сердцевине, и покалывание распространилось по всей коже, когда я последовала к удовольствию, зарождающемуся внутри меня.

Господин застонал и начал с силой врезаться в меня. Как только он это сделал, я свалилась в пропасть и взорвалась светом. Я упала вперед на грудь Господина, затем он вошел в меня еще три раза и излил в меня свое семя, погасив угли желания, которые зажгла инъекция нового наркотика. Руки Господина обвились вокруг меня, но я могла сказать, что это была не любовь, а обладание. Его хватка была непреклонной, руки-клетки из плоти и костей. Он прижал меня к себе, и я зажмурилась от страха, который все еще гудел под моей кожей. Теперь, когда действие наркотика ослабло, а ложное желание притихло, я понятия не имела, что делать дальше.

Мои воспоминания были безмолвными, но я была уверена, что никогда раньше не была с мужчиной не под воздействием наркотика. Я просто не знала, как себя вести.

Кончики пальцев Господина лениво описывали круги на моей спине. Я медленно дышала, пытаясь подавить крик.

— Ты знаешь, почему я называю тебя лепесток, 152-ая? — спросил он мягко, нежно. На переднем плане его личности выступила более нежная сторона.

— Нет, Господин, — робко ответила я.

Рука Господина пробежала по моим волосам и расчесала темные пряди, затем замерла. Он повернул голову к моему лицу, чтобы ответить:

— Потому что тебя можно легко уничтожить, как лепесток. Но пока ты цела, ты очень красива, и я буду восхищаться тобой.

Хотя его слова были произнесены с нежностью, они, как кинжал, повисли у меня над головой. Господин продолжал гладить меня по волосам, как будто только что не угрожал. Угроза, которую я распознала, была обещанием.

— Да, господин, — слабо ответила я.

Господин счастливо вздохнул в ответ.

Он повернулся ко мне лицом и