Нора Робертс - Потрясающий мужчина

Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Но он не останавливался. Потом он приходил еще и еще. Так продолжалось год за годом, пока я не уехала. Я выбрала колледж как можно дальше от дома, чтобы он не мог до меня дотянуться. Я твердила себе, что этого не было. Не было, не было, не было…

Я хотела построить нормальную жизнь. Вышла замуж, потому что думала, что это принесет мне безопасность. Джастин всегда был добр и нежен. Он никогда меня не обижал. Но я не говорила ему правды: боялась, что, узнав, он станет меня презирать. Я снова уговаривала себя: этого не было, не было, не было…

Кэтрин опустила руки и взглянула на Еву.

– Иногда я даже начинала в это верить. Я уходила с головой в работу, в семью. Но, очнувшись, понимала, что теперь он делает то же самое с Шерон. В такие минуты я хотела ей помочь, только не знала как. А потом снова отталкивала от себя реальность, как раньше это делала моя мать.

И вот теперь он убил Шерон. Боже, скоро он убьет меня!

– Почему вы считаете, что это он убил Шерон?

– Она была не такой слабой, как я. Она превратила это в оружие против него. Однажды я слышала их ссору. Это было на Рождество. Мы все съехались к нему – изображали дружную семью. Я увидела, как они идут к нему в кабинет, тайком последовала за ними, приоткрыла дверь и стала подсматривать в щелку. Он был взбешен, обвинял ее в том, что своим образом жизни она издевается над всем, что ему дорого. Она сказала:

«Это ты сделал меня такой, мерзавец!» У меня потеплело на душе от этих ее слов. Я чуть не захлопала в ладоши: наконец-то ему дают отпор!

Шерон угрожала, что выдаст его, если он не будет ей платить. Она предупредила, что у нее все записано, ни одна грязная подробность не осталась без внимания. «Так что раскошеливайся, любимый дедушка!» Они ругались, обзывали друг друга, а потом…

Кэтрин оглянулась на Элизабет, на брата и спрятала глаза.

– Шерон сняла блузку, – прошептала она и вздрогнула, услышав, как застонала Элизабет. – Она сказала, что готова отдаваться ему, как любому из своих клиентов, только ему придется платить больше, гораздо больше. Он глазел на нее – знаю я это его выражение: блестящие глазки, слюнявый рот, – а потом схватил за грудь.

И тут Шерон посмотрела на меня. Наверное, она с самого начала знала, что я за ними наблюдаю.

В ее взгляде было такое отвращение! Может быть, это даже была ненависть: она ведь знала, что я не посмею ничего сделать. Она была права: я просто закрыла дверь и убежала. Прости меня, Элизабет!

– Здесь нет твоей вины. Она должна была все рассказать мне. Боже, как я могла ничего не замечать? Это я во всем виновата! Я, мать, ее не уберегла!

– Ты делала все, что могла. Помнишь, ты просила меня с ней поговорить? – Кэтрин крепко сцепила пальцы. – Я была тогда в Нью-Йорке по делам и встретилась с ней. Она сказала, что я выбрала свой путь, а она – свой. И ее путь лучше: я играю в политику и прячу голову в песок, а она играет во власть с широко раскрытыми глазами.

Узнав, что она погибла, я сразу все поняла. На похоронах я наблюдала за ним, а он – за мной.

Он подошел ко мне, обнял, прижал к себе, якобы утешая. И сказал на ухо, чтобы я вела себя осторожнее. Помнила, что случается в семьях, не хранящих свои секреты. Назвал Франклина чудесным мальчиком, сказал, что у него на Франклина большие виды. Я должна им гордиться – и беречь его… – Кэтрин закрыла глаза. – Что мне было делать?! Ведь это мой единственный сын!

– Никто не причинит вашему сыну вреда. – Ева дотронулась до ее ледяной руки. – Даю вам слово!

– Я так и не узнаю, в силах ли была спасти твою дочь, Ричард…

– Зато вы знаете, что делаете все возможное сейчас! – Не замечая, что держит руку Кэтрин, Ева стиснула кулаки. – Вам будет трудно через все это пройти, миссис Дебласс, но придется.

Предстоит огласка, выступление в суде со свидетельскими показаниями – если дело дойдет до суда.

– Суда он ни за что не допустит, – безнадежно проговорила Кэтрин.

– Я не оставлю ему выхода! – Ева была уверена, что если не обвинение в убийстве, то развращение несовершеннолетних она на него повесит. – Миссис Барристер, думаю, теперь Кэтрин лучше отдохнуть. Проводите ее наверх.

– Да, конечно. – Элизабет встала, подошла к Кэтрин и помогла подняться ей. – Тебе надо прилечь, дорогая.

– Мне очень жаль. – Кэтрин двинулась к двери, тяжело опираясь на Элизабет. – Видит бог, мне жаль!

– При управлении полиции работает служба психиатрической помощи, – сказала Ева, когда дверь за ними закрылась. – Думаю, мистер Дебласс, вашей сестре следовало бы туда обратиться.

– Боюсь, что да, – рассеянно отозвался Ричард. – Без помощи ей не обойтись.

«Как и всем вам», – подумала Ева.

– Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?

– Постараюсь, хотя это непросто, лейтенант.

Отец всегда тиранил семью, но теперь он предстает настоящим чудовищем! Как смириться с мыслью, что твой родной отец – чудовище?!

– У него есть алиби на тот вечер, когда погибла ваша дочь, – напомнила Ева. – Для предъявления обвинения нужны дополнительные доказательства.

– Алиби?

– Согласно материалам дела Рокмен работал вместе с вашим отцом в Вашингтоне до двух часов ночи.

– Рокмен повторит любую версию, продиктованную отцом.

– Даже если речь идет об убийстве?

– Конечно! Ведь это простейший способ избежать неприятностей. Кто поверит в виновность моего отца? – Ричард содрогнулся, словно ему внезапно стало холодно. – Своими показаниями Рокмен снимает подозрения с хозяина и продолжает вести жизнь, которая его очень устраивает.

– Скажите, мог бы ваш отец совершить поездку из Вашингтона в Нью-Йорк и обратно таким образом, чтобы о ней нигде не осталось упоминаний?

– Не знаю. Если бы он воспользовался своим личным самолетом, остались бы упоминания в бортжурнале.

– С бортжурналом всегда можно поработать, – вставил Рорк.

– Наверное. – Ричард поднял глаза, только теперь вспомнив о присутствии друга. – Ты разбираешься в этом лучше меня.

– Это он о тех временах, когда я был не в ладах с законом, – усмехнувшись, объяснил Рорк. – А исправления в бортжурнале внести можно, но за немалые деньги. Пришлось бы подкупить пилота, механика, а главное, бортинженера.

– Что ж, теперь мне по крайней мере ясно, за кого взяться. Доказав, что самолет сенатора совершил полет в тот роковой вечер, мы получим в руки решающий козырь и возможность сломить подозреваемого… Вы хорошо знакомы с отцовской коллекцией оружия? – обратилась она к Ричарду.

– Лучше, чем хотелось бы. – Ричард подошел к буфету, плеснул в рюмку виски и опрокинул одним глотком, как лекарство. – Он обожает кремневые пистолеты, часто ими хвастается.