По щелчку - Лана Ива

так и не набралась смелости посетить их могилу.

А ещё я винила себя за то, что сбежала от Тео.

Я закрыла глаза, зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь вдохнуть хоть что-то ещё, кроме удушающей боли. Но в голове был только разбитый образ Тео – его голос, потухший взгляд, его руки, которые могли бы сейчас удерживать меня, не давая провалиться в эту бездну.

Я вспомнила, как вчера он укрывал меня одеялом, когда я отвернулась от него. Как водил пальцами по моей щеке, думая, что я не чувствую. Как шептал моё имя.

Я не заслуживала этого замечательного мужчину…

Я бы хотела, чтобы он был рядом со мной сейчас, чтобы его руки снова обхватили меня, чтобы его голос разогнал эту тьму. Но я сама оттолкнула его.

И мне не оставалось ничего, кроме пустоты и одиночества.

✦

Я просидела на полу ещё около часа, бездумно разглядывая фотографии – снова и снова, и так по кругу. До тех пор, пока звонок в дверь не заставил меня вздрогнуть и резко захлопнуть альбом. Какого дьявола ко мне принесло в воскресенье?

Я решила сделать вид, что дома никого нет. Обхватив себя за коленки, прижалась спиной к подножию дивана и закрыла глаза в ожидании, пока незваный гость уйдёт.

Но звонок раздался вновь, за ним стук в дверь, а следом – знакомый голос:

– Ханна, это я.

Тео.

Я тут же вскочила на ноги, глянула на себя в зеркало и снова вздрогнула. Боже, какой кошмар!

Я была такой опухшей, будто меня покусали пчёлы. Потерев лицо руками в тщетной попытке хоть немного согнать отёк, я только сделала хуже и тяжело вздохнула.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я через дверь, стараясь, чтобы голос не выдал моего состояния.

– Открой, пожалуйста.

– Ладно, – выдохнула я. – Только не пугайся.

Я повернула ключ, сняла цепочку и потянула дверь на себя. Медленно, как будто готовясь к тому, что меня ждёт за ней, или, наоборот, чтобы хоть как-то подготовить моего… гостя.

Тео стоял в коридоре, в его взгляде застыли боль и вина. В одной руке у него был самый красивый букет из разноцветных фрезий, который я когда-либо видела в жизни, а в другой – коробка с тортом.

– С днём рождения. – Его голос был тихим, но решительным. Он уверенно шагнул в квартиру, закрыл за собой дверь и остановился передо мной.

– Как ты узнал? – спросила я, вытирая глаза рукавом и избегая взгляда на его подарки.

Они казались мне чуждыми, неуместными. Я не заслуживала ни их, ни заботы Тео. Этот день – больше не праздник для меня.

Тео слегка усмехнулся, но взгляд его остался серьёзным.

– Секрет фирмы.

Я тихо фыркнула.

– Фирмы под именем Кейтлин Хардвик?

Отчего-то он весело рассмеялся.

– Извини, это конфиденциальная информация, – и протянул мне цветы. – Это тебе.

– У меня всего одна ваза… – вместо благодарности пролепетала я, принимая букет. – И она занята розами.

От яркого аромата свежих цветов и обезвоживания из-за пролитых слёз моя голова закружилась, и я инстинктивно схватилась за предплечье Тео, чтобы не упасть.

Он тут же подхватил меня одной рукой за талию и прижал к себе.

– Ты в порядке?

Я покачала головой и прошептала:

– Не уверена.

Тео поставил торт на тумбу, туда же отправился букет, а меня усадил за кухонный стол и поставил передо мной большой стакан воды.

Опустившись на корточки рядом со мной, он взял мои дрожащие руки в свои.

– Прости меня, детка, – вдруг сказал он, целуя мои ладони.

– За что?

– За то, что опять был груб с тобой.

– Это моя вина, – прошептала я, опуская взгляд.

Снова.

– Ты ни в чём не виновата.

– Это не так…

Горло сжалось. Откинувшись на спинку стула, я сделала несколько глотков воды, чтобы вновь не разреветься.

– Спасибо, что ты здесь, – слабо улыбнулась я, погладив Тео по щеке и пытаясь сосредоточиться на его тёплом взгляде. – Я думала, что одной мне станет легче, но…

– Ты больше не одна, – прервал меня Тео и обхватил моё лицо руками. – Хватит, Ханна. Прошло восемь лет. Ты не можешь постоянно считать себя виноватой…

Я потрясла головой, жадно глотая воздух и стараясь избавиться от глупых слёз, застилающих глаза. Присутствие Тео облегчало моё состояние, но одновременно делало боль острее, словно она вдруг обрела новый, более глубокий оттенок.

– Я не могу иначе, Тео. Всё это из-за меня. Мои родители погибли… из-за меня.

Я прижалась к нему, чувствуя, как его тёплые руки обвивают меня, и заплакала. Рыдания сотрясали моё тело, и я уже не могла их остановить.

Тео терпеливо ждал, пока я успокоюсь. Мягко поглаживал мою спину, шептал ласковые слова. Вскоре я затихла, а вместе со слезами будто утекли все силы. Взгляд зацепился за букет на тумбе, и я вернулась в реальность.

– Цветы… – сипло сказала я и прочистила горло. – Нужно поставить их в воду.

– Сиди. – Тео чмокнул меня в кончик носа. – Я всё сделаю.

Он поднялся на ноги и развил бурную деятельность. Помыл руки, поставил на плиту чайник, а для букета нашёл большой графин, про который я совсем забыла.

Когда чайник закипел, на столе уже стояли чашки с заваркой и тарелки с нарезанным клубничным чизкейком.

Всё это время я сидела, словно в полусне, ощущая, как присутствие любимого растапливает айсберг внутри меня. Как много новой боли я принесла себе, пытаясь убежать от него, когда он был тем, кто исцелял меня.

– Спасибо тебе за всё, – сказала я, когда Тео сел напротив. – И прости, что ушла.

Он аккуратно подвинул ко мне чашку с чёрным чаем и тарелку.

– Поешь, сладкое поднимает настроение. А если захочешь поговорить – я рядом.

Я не ответила, лишь кивнула, обхватывая горячую чашку руками. Внутри было ощущение противоречивости: я хотела выговориться, но одновременно страшно боялась. Принять решение было тяжело – слишком много всего нужно было рассказать, буквально вывернуть душу наизнанку.

Тео вдруг потянулся к барной стойке за моей спиной и положил на стол фотоальбом, который я оставила в гостиной.

– Он лежал на полу, – пояснил Тео, заметив мой вопросительный взгляд. – Значит, этим ты занималась, пока меня не было? Смотрела фотки и плакала?

– Угу, – выдохнула я, проглотив кусочек невероятно вкусного чизкейка, пытаясь хоть немного отвлечься. – Хочешь посмотреть?

– Хочу, – сказал Тео, сделав глоток чая. – Только если это причинит тебе новую боль, не стоит.

– Не причинит, – слабо улыбнулась я и раскрыла фотоальбом с самого начала.

Я медленно переворачивала страницы, показывая Тео своё детство. Вот я зимой на катке, вот я летом в смешном зелёном купальнике с двумя забавными хвостиками на голове, а вот первое школьное фото – с улыбкой до ушей и выпавшим передним зубом. Настоящая красотка.

Тео внимательно разглядывал каждое изображение, задавал вопросы, а я впервые за долгое время рассказывала о прошлом без кома в горле.

– Это твой отец? – спросил он, указывая на снимок, где папа подкидывает меня в воздух. «До самого неба и выше!»

– Да, – с лёгкой улыбкой ответила я. – Мой герой. Суровый, строгий, но всё равно герой.

Тео всмотрелся в фотографию, потом ухмыльнулся.

– А типаж у тебя сформирован. И довольно чёткий. Ясно в кого.

– В каком смысле? – Я удивлённо посмотрела на него, затем перевела взгляд на фотографию.

Высокий, темноволосый, кареглазый, уверенный в себе (иногда даже слишком) – таким был мой отец.

Тео прав: меня всегда неосознанно тянуло к таким мужчинам. Оскар и Тео были тому ярким подтверждением.

– Чёрт, – тихо пробормотала я, качая головой. – Кто бы мог подумать. Это даже пугает.

– Теперь понятно, почему ты не смогла устоять передо мной, – беззлобно ухмыльнулся он, но следом нахмурился, словно оставляя при себе невысказанную часть «и ДиЛаурентисом».

Я вновь зависла над фотографией родителей, не обращая внимания на тупую пульсирующую боль в груди.

– Я помню, что задолжала тебе историю, Тео, – тихо сказала я, вцепившись