Филлис Уитни - Лунный цветок

Оставив позади извилистые улочки маленькой деревушки, они отправились по дороге, которая вилась вверх по холму, поросшему соснами, кленами и бамбуком. Казалось, что дождь сделал холм еще более зеленым и даже мокрые черепичные крыши и коричневые скалы у дороги приобрели атласный блеск. На каменном фонаре была шапка из зеленого мха, и тории сверкал ярко-красным, как будто был свежевыкрашенным. Повсюду в чистом душистом воздухе разливался аромат сосны.

Поднимаясь под руку с Аланом вверх по холму, Марсия чувствовала сильные, уверенные движения его тела рядом с собой. Длинные лестничные марши сворачивали вверх, туда, где находился дворец, и они медленно поднимались, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на покрытое туманом море и поднимающийся у берега красный тории. На полпути они подошли к небольшому павильону, состоявшему из крыши и платформы, между которыми помещался большой колокол.

— Давайте остановимся на минутку, — попросил Алан. Барабанная дробь дождя стала тише, когда они закрыли зонтик и поставили его стекать у колонны открытого павильона. Здесь они были защищены от ливня, но сам воздух казался жидким от тумана, и Марсия чувствовала, как у нее на лице собираются капли.

Платформа располагалась на одном уровне с вершинами высоких криптомерии, которые росли в ущелье, круто обрывавшемся у павильона. Однако большая часть холма была выше павильона, и они видели стоящих вверху дворцовых стражей — двух злобного вида и гигантских пропорций статуй из розовато-красного камня, грозно глядевших на ничтожных человечков, останавливавшихся перед ними.

Теперь, когда барабанный бой прекратился, они могли разговаривать.

— Вы видели Нэн перед отъездом? — спросила Марсия.

— Я видел ее недолго, несколько дней назад. Но у нее не было никакой информации о Тальботе, если вас это интересует.

Марсия вздохнула:

— Я не знаю, что он может сделать, что он может замышлять.

— Вам нужно только держаться от него подальше, пока вы не подниметесь на борт самолета, — сказал Алан.

Когда он говорил, все казалось очень просто, и она хотела бы заставить себя поверить в его слова. Но Марсия чувствовала странное притяжение дома в Киото, как будто он навлекал на нее беду.

Она прошла дальше в павильон, туда, где вверху висел большой бронзовый колокол. Под крышей висели сотни белых бумажек с молитвами, шелестевших, когда по ним пробегал ветер. Со ствола целого дерева была содрана кора, и он был подвешен так, чтобы его мог легко качнуть любой желающий ударить в колокол.

— Вы думаете, мы можем ударить в колокол? — спросила Марсия. — Я уверена, что если ударить в дворцовый колокол, это принесет удачу.

— Может быть, этот знак приглашает нас, — предположил Алан. — Но ударить можно только один раз. Насколько я знаю, эти колокола использовали для объявления пожарной тревоги. Тогда в них били несколько раз подряд.

Она дотянулась до плетеной красно-белой веревки, которая висела позади бревна, и потянула ее, чтобы ударить по колоколу сбоку. Звук музыкальным шепотом разнесся по лесам, и Алан громко рассмеялся.

— Мы можем сделать это лучше!

Он поймал веревку и заставил бревно ритмично покачаться взад-вперед, прежде чем отпустил его, и тогда в воздухе задрожал глубокий голос колокола, смешавшийся со звуком Дождя и падающего потока.

Потом он придержал бревно, пока оно не перестало раскачиваться, чтобы оно не ударило в колокол еще раз.

Марсия подошла к мокрым перилам и взглянула вниз на волнующиеся зеленые верхушки деревьев. Алан был рядом с нею, и в этот момент у нее появилась надежда. Влажный туман на ее лице, гладкие, с капающей вниз водой перила под ее руками, свежие краски, даже вкус дождя на губах — все это обостряло ее чувства.

Она повернулась к нему, понимая, что к этому моменту она стремилась еще с той ночи в самолете, когда Алан опустился в кресло рядом с ней.

Он увидел, что она повернула голову, увидел, как поднят ее подбородок, наклонился и поцеловал ее влажные от тумана губы. Странно, но это прикосновение не было нежным. Теперь в нем была требовательность, даже некоторое нетерпение, которое заставило ее ему ответить. Потом он почти сердито отпустил ее.

— Давайте найдем место, где мы могли бы обсохнуть, — сказал он. — Нам нужно поговорить, чтобы все было ясно между нами.

Она позволила себя увести — потуже затянула плащ на шее и взяла Алана под руку, в то время как он взял зонтик. И вновь они вышли в дождь, продолжив путь по дорожке, вьющейся вверх по холму. Они шли по ней до тех пор, пока снова не увидели сгрудившиеся внизу крыши деревни и пока здесь наверху не нашли чайный домик.

Одноэтажное здание было построено на краю скалы с поддерживающим его снизу наклонным камнем. К двери вела дорожка из отдельных камней, в саду росли лилии. При входе к ним подошла женщина, чтобы помочь снять сырые вещи. Они прошли через чистенькие просторные комнаты к тому месту, где можно было сесть на подушки у низкого лакированного столика. Сквозь раздвинутую стену комнаты им открывался прекрасный вид, в то время как нависающая крыша защищала их от дождя.

Никто здесь не говорил по-английски, но Алан знал слово «чай» — «оча», и женщина улыбнулась и поклонилась.

Пока они ждали, Алан мало говорил, и в лице его она видела беспокоившую ее суровость. Погруженный в свои мысли, которые она не могла с ним разделить, он смотрел на красные с черным сосны на склоне холма. Но когда он почувствовал ее беспокойство и взглянул на нее, его глаза смягчились, и она поняла, что причиной его гнева могло быть что угодно, но только не она.

Чай принесли быстро и с ним маленькие пирожные в виде цветов, с прослойкой из сладкого соевого повидла.

По мере того, как Марсия пила, очень горячий чай быстро согревал ее после прохладного дождя. Ее холодные пальцы с благодарностью держали теплую чашку.

— Вы приняли решение? — неожиданно спросил Алан. — Собираетесь ли вы расторгнуть свой брак с Джеромом Тальботом?

— Мой брак с Джеромом фактически расторгнут давным-давно, — ответила она. — Я приехала сюда, чтобы спасти то, что осталось.

— Тем не менее, вы все же приехали в Японию. Вы были увлечены одним человеком. Вы приехали сюда, будучи влюбленной в него.

— Это правда, — печально произнесла она. — Я долгое время слепо искала то, чего в действительности не было. Рано или поздно я должна была остановиться. Я не могла больше любить его, когда узнала, как он изменился, каким он стал в действительности.

Он ничего не сказал, и она почувствовала, что он ждет. Она должна как-то все объяснить. Она должна быть честной по отношению к себе, насколько это возможно.