Бархатная смерть - Робертс Нора

– Нет, она не шутит. А почему этот вопрос вас так рассмешил?

– Я раздеваюсь, выделываюсь у шеста, отсасываю у мужиков и тем зарабатываю себе на жизнь. Вряд ли Эндерсы взяли себе за правило приглашать на ужин таких, как я.

– Но миссис Эндерс вас приглашала, – продолжал Рорк. – В загородные клубы, на курорты, в гостиницы.

– Это совсем другое дело. Это для матерей тех детишек, что участвуют в спортивных программах. Я хорошая мать. Чертовски хорошая мать, – разозлилась Кэсси и ткнула себя пальцем в полуприкрытую халатом грудь. – Никто не скажет, что я плохая мать.

– Никто и не говорит, – примирительно заметил Рорк, чувствуя, что Ева предоставила ему с этим разбираться. – Но вы же не будете отрицать, что общались с Авой Эндерс.

Кэсси неопределенно хмыкнула в ответ:

– Ну, если это можно так назвать.

– А как бы вы это назвали?

– Как то же самое, чем я только что занималась наверху.

– Она вас «поимела», Кэсси? – спросила Ева.

– Не в буквальном смысле. Я ничего не имею против «девочки с девочкой», если гонорар меня устроит, но, мне кажется, она не по этой части. – Кэсси пожала плечами. При этом халат сместился и ее правая грудь обнажилась. – Ей кое-что было нужно. Я ей это дала, и мне заплатили. Так я на это смотрю.

– Что ей было нужно?

– Думаю, я получила приглашение, чтобы она могла всем показать, какая она… Как это называется? Какая она демократичная. Я думаю, все это хрень собачья. Но моя дочечка… Она настоящее сокровище, так что я потерплю и хрень, и любой навоз, каким меня забросают, если это ради нее.

– Что за навоз бросала в вас Ава?

– Слушайте, мне пора надевать костюм. Это у меня последний номер за смену, и я не могу себе позволить…

– Вы получите компенсацию. – Рорк совершенно невозмутимо ответил на грозный взгляд своей жены самой мягкой улыбкой, пока Кэсси внимательно изучала их обоих.

– Я могу заработать пять косых за последний номер.

– Кто-то тут говорил про хрень собачью, – начала было Ева.

– Вы получите компенсацию, – повторил Рорк. – Ответьте лейтенанту, перестаньте кривляться, и вы получите пятьсот долларов.

Жестокие глаза проститутки прищурились.

– Никакой вы не коп.

– Это факт, за который я не забываю ежедневно благодарить бога. А вы можете ответить на вопросы копа и получить пять косых или будете отвечать на них в куда менее комфортных условиях и ничего за это не получите. А поскольку вы все равно отработаете номер после нашего ухода, у вас есть шанс заработать еще пять косых.

– Не коп, но не дурак. – Кэсси снова пожала плечами, но при этом рассеянно одернула на себе халат, и декольте закрылось. Ну, почти. – Ладно, дело было вот как. Я вожу Грейси – это моя дочечка – на каток в парке. С трех лет ее туда вожу. Даже я вижу, что у нее здорово получается, а сама она это обожает. Я не могу себе позволить арендовать каток, так что раньше она каталась только зимой. Ну и хорошие коньки, хороший тренер – все это мне не по карману. Я подала заявку в программу Эндерса, и она туда попала. Господи, я как будто подарила ей целый мир! Я все сделаю, чтобы никто не отнял у нее этот мир.

– Все, чего бы ни попросила Ава?

– Слушайте, если эта сука хочет знать, как я разыгрываю «строгую массажистку», я не стану падать в обморок по этому поводу. Ей захотелось хоть одним глазком взглянуть на грязь. А мне-то что? Мне не жалко. Она считает, что я должна поработать у нее волонтером? Я втисну это в свое расписание. Зато моя малышка получает хорошие коньки, красивый костюмчик, постоянное время на катке. Она хочет сделать вид, будто ее старик увлекается грязным сексом? Подумаешь! Плевать я на это хотела.

– Сделать вид? – переспросила Ева.

Кэсси с улыбкой провела рукой вверх-вниз по своему зеленому халату.

– Я знаю, когда мне дурят голову. Все эти разговорчики «между нами девочками» были нужны ей. Может, ей хотелось испробовать какое-то дерьмо на своем старике. Это же не может повредить, верно? Вот разве что только… он же дуба дал, верно? Помер, пока развлекался всяким дерьмом. Это она его уделала?

– В тот момент ее не было в стране.

– Ну, значит, ей крупно повезло.

– А вам она очень не нравится, – заметил Рорк.

– Вот ни на столечко. – Кэсси еле заметно развела большой палец с указательным и тут же снова сжала. – Держит себя так, будто она над тобой бог. Ну, или богиня. Нет, она, конечно, твердит на каждом шагу, что «все мы – одна большая счастливая семья Эндерс», но уж она заставит тебя попотеть, да побегать, да покланяться в пояс. Но раз уж я могу отсасывать у разных сукиных сынов, могу и попотеть, и покланяться. Мне это компенсируют.

– Она делилась с вами информацией о своей сексуальной жизни? – продолжала Ева.

– Сказала, что ее старик увлекается грязным сексом и всякой экзотикой, а сама она – нет. Но она не прямо так сказала, скорее намекнула. Мне казалось, она меня прощупывает. Я даже думала, она хочет меня нанять его обслужить, чтоб она могла посмотреть и поучиться. Но вся штука в том, что, как мне кажется, я ей нравлюсь ничуть не больше, чем она мне, и мы обе это знаем.

– Что вам пришлось для нее сделать, чтобы заслужить частного тренера?

– Я оплачиваю тренера. – Опять Кэсси ткнула себя пальцем в грудь. – Я плачу.

– Вы здесь столько не зарабатываете, чтобы хватило на частного тренера.

– Мне дают много чаевых.

– Что это я слышу? – Ева повернула голову, прислушиваясь. – Ах да, понимаю. Это пять сотен утекают в канализацию.

– Черт бы вас побрал! – Кэсси вскочила на ноги и пристально уставилась на Еву. – Речь идет об убийстве, верно? Это вам не шутки, это пожизненное. Вы – большая шишка. А уж вы-то точно большая шишка, – повернулась она к Рорку. – Мне нужны гарантии, что вы не прихватите меня за мелочь.

– Если вы прихватываете левый заработок и не платите с него налоги, меня это не волнует. И доставать вас за это я не собираюсь.

С минуту Кэсси придирчиво изучала лицо Евы, потом, видимо удовлетворившись увиденным, кивнула.

– Я обслуживаю некоторых клиентов без лицензии. И я каждую неделю обслуживаю отца тренерши бесплатно. Это вроде как бартер для уменьшения гонорара. Он вообще-то славный старичок. Почти ничего не может: разбился страшно лет тридцать назад. Хромой, весь в шрамах. Даже если бы Эндерс предложил оплачивать тренера, я бы не стала ничего менять, потому что моя схема работает. Мне нравится самой обеспечивать мою дочечку – хотя бы отчасти. И если у вас есть какие-то дурацкие полицейские подозрения насчет того, что я обслуживала Эндерса, запорола дело, и он отбросил копыта, вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь. По ночам я дома. Я не оставляю свою дочечку дома одну. Никогда. Спросите кого хотите. Хотите кого-то подозревать, приглядитесь повнимательней к вдове. Проверьте хорошенько, точно ли ее не было в стране.

– Почему вы так говорите?

– У этой суки на месте сердца камень. Большой холодный камень.

Рорк хорошо изучил рабочий стиль Евы и понял, что она уже вычеркнула Кэсси из списка подозреваемых. Но ему было любопытно наблюдать, как поведет себя Ева дальше.

– Почему вы здесь работаете? Вы могли бы больше зарабатывать в более пристойном месте.

– Я дерьмовая танцовщица. – Ее голос зазвучал жизнерадостнее. – В приличном месте нужны классные танцовщицы. У меня есть только это. – Кэсси распахнула халат, обнажив роскошное, но начинающее уже подвергаться износу тело. – Хорошо, но уже не супер. Если бы я перешла в разрядное заведение, они бы потребовали замену ходовых частей, – продолжала она, рассеянно запахивая полы халата и завязывая пояс. – А здесь всем плевать, главное, отбывать номера у шеста и наверху отработать свою норму – орально и вручную. Здесь я могу работать днем, а вечерами быть дома со своей девочкой. Мало где еще мне дали бы такое льготное расписание. И по выходным я не работаю, провожу время с дочкой. Это сделка, и она меня устраивает. Она того стоит, моя дочечка. Вот увидите, в один прекрасный день она возьмет олимпийское золото. Настоящая чемпионка.