Лариса Шкатула - Наследство в глухой провинции

Дорога зацепила краем сосновый лес и плавно разделилась: одна половина потянулась дальше через бор, а другая более узким ответвлением спустилась на неширокий пологий берег.

Люди из первых двух машин уже вылезли и хлопотали, вытаскивая пожитки.

Со взрослыми оказались и дети: мальчик лет двенадцати и девушка примерно возраста Валерии. Девчонки посмотрели друг на друга, презрительно хмыкнули в унисон и отвернулись в разные стороны.

— Так я и знала, что Ларионовы возьмут свою мерзкую Оксану! — прошептала для меня Лера, почти не разжимая губ.

— А что же она такого мерзкого сделала?

— Потом, вечером, расскажу тебе, — проговорила Лера, нарочно глядя вдаль через озеро, как если бы тема ее ничуть не интересовала. — Долгая история.

Поодаль от воды лежал огромный камень, на который уже карабкался парнишка, а рядом с камнем виднелись следы прежнего кострища. Теперь какой-то мужчина хлопотал там насчет костра.

— Знакомьтесь, моя невеста Лариса, — громко сказал Федор.

Тот, что у костра, приветственно помахал здоровенным сучком.

— Можете собирать хворост, нам нужны хворостовики!

— Хворостишки! — хихикнула Лера.

Она держалась подле меня, и я была ей за это благодарна, потому что Федор, произнеся слова знакомства, тут же куда-то исчез, оставив меня с незнакомыми людьми.

— Очень приятно, — почти в один голос сказали две женщины, одна из которых тащила из рюкзака складной стульчик, а вторая дорезала лук в огромную кастрюлю с мясом.

Пара помоложе тоже помахала нам с обрыва, нависшего над берегом несколько дальше, и мужчина, карабкавшийся к ним, обернулся на ходу:

— За столом познакомимся!

Федор говорил, что они со своими коллегами решили организовать пикник в складчину и каждый по списку закупал то, что кому досталось. Какая-то семейная пара резала и мариновала мясо на шашлык, кто-то отвечал за салаты.

Меня, как гостью, решили от хлопот освободить, и теперь, чувствуя себя не у дел, я поднялась по косогору и увидела Федора, который присоединился к своему товарищу и рубил сучья для костра. Леру послали за водой к какому-то ручью поблизости с парнишкой по имени Кирилл, а я решила погулять поблизости, набрать цветов для импровизированного стола. Как я поняла, им должна была стать гладкая каменная плита, теперь далеко выступавшая из озера, отполированная до блеска его водами.

На всякий случай я крикнула уже сверху:

— Федя, я погуляю немного.

— Только недолго, — отозвался он, — у нас почти все готово. Смотри не опоздай, а то голодной останешься.

На косогоре тоже была вполне приличная ровная полянка, но компании больше нравилось жарить шашлык у воды.

Я увидела удаляющиеся фигуры Леры и Кирилла и решила пойти в другую сторону. Слегка углубиться в лес, но так, чтобы слышать голоса остальных или держать их в поле зрения.

С этой стороны к сосновому бору подступал смешанный лес, и вдалеке я увидела какое-то дерево, цветущее изумительным розовым с фиолетовым цветом. Это было совсем рядом, рукой подать.

Я оглянулась: пара, которая махала нам с обрыва, шла обратно, и в руках у них были сочные ярко-желтые цветы, похожие на культурные ирисы, разве что необычного цвета.

Кажется, меня опередили и мою идею нагло похитили. Но ничего, вон те сиреневые веточки метрах в ста отсюда ничуть не хуже. И я ускорила шаги.

Вот оно, деревце. От восхищения я ничего вокруг не видела и не слышала. Оно еще и пахло! Я потянула к носу ближайшую веточку, и в ту же минуту что-то так сильно сдавило мне горло, что у меня потемнело в глазах.

— Только попробуй пикнуть, — сказал мне в ухо странно знакомый голос, — и я сломаю тебе шею. Читала небось, легкое движение руки против часовой стрелки, хруст — и вечная память.

Мужчина — а голос был мужской, как и сильные большие руки, и вообще все ухватки — тащил меня куда-то, причем спиной вперед, и продолжал запугивать, не выпуская из рук мою несчастную лебединую шею.

Нет, я не запаниковала, духом не пала, но не потому, что была такая уж смелая. Я попросту не верила, что со мной может случиться что-то плохое. Не людоед же он, в конце концов.

И еще я была уверена, что пропаду именно тогда, когда поверю в эти его угрозы и паду духом. Тогда я стану послушной игрушкой в его руках и не буду думать ни о каком сопротивлении.

Я и сейчас могла бы, например, лягнуть его — Колька когда-то показывал, в какую часть ноги нужно бить, чтобы было больно и нападающий от неожиданности выпустил бы меня из рук.

Но на мне были сегодня легкие кроссовки, больше похожие на прогулочные туфли, и вряд ли ими я смогу этого мужика как следует ударить…

Но почему он тащит меня спиной? Так ведь и неудобно, и гораздо дольше идти. И в это время похититель, словно подслушав мои мысли, опять приблизил губы к моему уху и сказал:

— А теперь медленно повернулась, не делай никаких резких движений, а то ведь у меня не только руки крепкие, но и нож острый.

Наверное, чтобы я не сомневалась, он этим самым ножом слегка кольнул меня в шею — ощущение было не из приятных. Ничего не оставалось делать, как пойти вперед.

Резких движений мне наказали не делать, но смотреть-то я могла. Вел меня по тропинке не кто иной, как Герман по кличке Вирус. И как мне говорили, покойный. Никак в Синь-озере живая вода!

— Что вам от меня нужно? — спросила я у этого живого трупа.

— Самую малость, — сказал он, — чтобы ты вывезла меня отсюда.

— В каком смысле? Из этого места?

— Именно, и из него, родимого! — усмехнулся он. — И гораздо шире: из этих мест. На своей личной автомашине. Это понятно?

— Но моя машина… — начала растерянно я.

— Знаю. Стоит у дома Михайловского. Вот сейчас мы туда и направляемся.

— Пешком?

— Зачем — пешком? Автостопом. Пройдем немного по лесу и спустимся к шоссе, остановим попутную машину и доедем до Ивлева.

— Но у меня все вещи и ключи от машины в сумочке в квартире… Михайловского.

— Подумаешь, — фыркнул Герман, — замок можно и взломать. Но мне почему-то кажется, что у вас, милая Лариса Сергеевна, ключ от квартиры Михайловского имеется при себе.

И как всегда, я не смогла стереть с лица соответствующую эмоцию, потому что Герман довольно кивнул и больше не угрожал. Наверное, мы отошли достаточно далеко от тех мест, откуда нас могли увидеть.

— Я угадал насчет ключей, не так ли? Значит, давай договоримся сразу. Если ты хочешь вернуться домой целой и невредимой, просто слушай меня, и все. Я не стану причинять тебе никакого вреда, насилия и прочих оскорбляющих женское достоинство действий…