Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)

— Гадкий, паршивый ублюдок, — пробормотала она и пошла в страшную ванную Рено. Така не солгал — этот туалет, наверное, умел всё, от поджаривания тостов до пения арий, — но Саммер всё равно воспользовалась им по назначению, а затем сняла одежду и аккуратно сложила её, прежде чем надеть кимоно, которое сшила для неё Хана-сан.

Хана говорила, что оно не имеет никакой ценности, но сделано с любовью. На спине она нарисовала пейзаж в традиционном стиле. На боку неровные пики горы и низко летящий белый журавль. Мягкий шёлк скользнул по коже, и Саммер внезапно ощутила прилив силы и спокойствия. Да, это и есть она — не испуганная женщина в бегах и не утончённое создание, ослепившее Таку. Вот это и есть Саммер или то, что от неё осталось.

Она вынула шпильки, тряхнула головой и смыла макияж. В квартире было холодно, и Саммер дрожала, когда шла обратно в гостиную, чтобы найти какое-нибудь одеяло и завернуться в него.

Квартира была завалена вещами, львиную долю места занимал «харлей». Повсюду громоздились стопки книг: конечно же, манга, но и толстые тома, похожие на учебники. На стене висели дорогущие старинные мечи. И подлинная гравюра Хокусая[7]. На столе высилась кипа порножурналов.

Саммер взяла один и посмотрела на обложку. Судя по картинке, бондаж и анальный секс. Невероятно гибкую азиатку связал и тарабанил какой-то злой на вид мужик. Саммер рассеянно листала журнал, гадая, произойдёт ли с бедной девушкой что-то более приятное, как вдруг поняла, что больше в квартире не одна.

В полуметре от неё стоял Рено. Саммер не слышала, как он вошёл — конечно, он снял ботинки и теперь просто стоял, глядя на неё с почти нескрываемой враждебностью.

Все японские слова испарились из головы. Есть много способов извиниться: sumimasen — это «прости, я пролила саке на пол» или «прости, я убила твою мать»?

— Извини. — Сказать это на английском — выход из положения. Она протянула Рено журнал.

Кузен Таки взял его. Посмотрел на картинку, потом на Саммер, долго и испытующе. Потом опять на картинку, словно просчитывая пригодность Саммер для такого извращённого занятия. Внутренности словно завязались узлом. Така её предупреждал, а теперь взял и оставил наедине со своим кузеном!

Рено опять взглянул на неё и пожал плечами. Бросил журнал на стол и пошёл к углу, служившему кухней, с крошечным холодильником. Взял стакан и бутылку пива и уселся в кресло перед Саммер, не сводя с неё глаз.

Ей бы самой не помешало выпить: японец её нервировал. Она села на футон, придерживая кимоно, чтобы полы не распахнулись, и услышала насмешливое фырканье, будто говорящее «зачем так утруждаться»? «Гадкий, паршивый ублюдок-младший», — пронеслось у неё в голове.

— Така? — Саммер вздрогнула от звука его голоса. Рено впервые к ней обратился.

— Пошёл искать тебя.

Он медленно и зловеще улыбнулся. Ему лет двадцать пять — меньше, чем ей. Слишком молод, чтобы быть таким пугающим.

— Я к тебе не притронусь.

Саммер подскочила:

— Ты говоришь по-английски?

— Когда хочется. — Рено снял солнечные очки и положил их на стол рядом с порножурналом. У него были очень необычные глаза: ярко-зелёные, неестественного оттенка, подчёркнутые красными татуировками в виде капель крови.

— Контактные линзы, — сказал Рено, нервируя её ещё больше.

— Ты, как и кузен, тоже читаешь мысли?

— Ты… как же это называется? Вот — как открытая книга. Зачем Така привёз тебя сюда?

— Думал, что здесь мы будем в безопасности.

— Нет, я имел в виду, зачем он привёз тебя в Японию? Его деду это не понравится. Как и жене.

Почему она почувствовала себя так, словно её пнули в живот? Едва ли то, что Така скрыл свой брак, худшее из его преступлений.

— Его жене не о чем беспокоиться.

Рено склонил голову набок.

— Возможно, но не уверен, что она согласится. Дед с трудом устроил этот брак, и она наверняка попытается воспользоваться этим предлогом, чтобы отказаться. У Таки грязная кровь.

— Ты же сказал, что она уже его жена?

— Рано или поздно ею станет. Пока Така будет делать то, о чём его просит дед. А тут ещё ты мешаешься. Почему бы тебе не рассказать, где развалины храма, и я тогда посажу тебя на самолет домой?

— Я уже говорила: понятия не имею, где храм. Хана-сан часто рассказывала мне о северной части Хонсю. Ты думал проверить там?

— Это не очень сужает область поисков. Может, я помогу тебе вспомнить?

— Ты не поможешь мне вспомнить то, чего я не знаю, — нервно сказала Саммер. Чёрт, где же Така? Почему он оставил её с этим мелким психом?

У Рено леденящая душу улыбка. И чудо, а не лицо — не такое изысканное, как у Таки, но более молодое, более озорное. Только вот в его характере озорства не было ни грамма.

— Я очень хорошо умею помогать людям вспомнить то, чего, как они думают, они никогда не знали. Может, у Таки и есть идиотские принципы по поводу пыток, но меня совсем не так заботят манеры. — Рено опять пробежался по ней взглядом. — Думаю, много времени не понадобится. Проблема в том, что я не так опытен, как Така, и оставляю следы. Могу даже ошибиться, зайти слишком далеко, и тогда у нас будут проблемы.

— Как избавиться от тела? — овладев собой, парировала Саммер.

Рено покачал головой.

— В этих делах у меня куча помощников. Нет, проблема в том, что Таке это придётся не по душе.

— Кажется, ты разочарован.

— Ага. Ты мне не нравишься. Мне не нравится, что ты сделала с кузеном, и из-за этого я бы с радостью причинил тебе боль.

— Ничего я с ним не делала!

Рено налил пива и поднял стакан в насмешливом тосте.

— Kampei[8]. Ты его трахнула. — Он усмехнулся. — Чему ты так удивляешься? Естественно, не в буквальном смысле. Конечно, это он тебя трахнул — для американки ты довольно-таки симпатична, а у Таки доброе сердце.

— Доброе сердце? Да ты вообще знаешь своего кузена?

— Добрее моего, — поправился Рено. — Не будь он так щепетилен, уже давно выяснил бы всё, что ему нужно.

— Я не знаю, где храм.

Рено поднялся из-за стола, отодвинув кресло.

— Давай посмотрим, получится ли у меня помочь тебе вспомнить, — сказал он, устремляясь к ней.

— Отойди от неё, — остановил его резкий голос Таки.

Невинно улыбаясь, Рено повернулся и ответил что-то по-японски. Така стоял в дверном проёме, и Рено вдруг стал выглядеть шаловливым ребёнком по сравнению с кузеном, выражающим угрозу всем своим видом.

— Говори по-английски, раз уж начал, — рявкнул Така. — Чем ты тут занимаешься?