Карина Тихонова - Солнце ночи

— Любопытно, да?

— Да, — честно призналась я. — Очень. Понимаете, я знаю половину истории, а хочется узнать все, до конца.

Палянский оторвал ладони от лица. Стиснул руки между коленями и начал монотонно излагать события:

— Витька пришел ко мне тем вечером в начале восьмого. Мы немного выпили, поболтали о прошлом… Ну, про камень вы, конечно, знаете. — Я молча кивнула. — Витька предложил мне купить его почти даром: за пятьдесят тысяч долларов.

— И именно эту сумму вы требовали у Ольги, — сказала я.

— Да. Только она мне денег не дала. Взяла и все рассказала Аньке. То есть, в тот вечер еще не рассказала, но пообещала, что расскажет обязательно. И денег больше ни за что не даст.

— Поэтому вам пришлось отказаться от камня, — сказала я.

Палянский снова кивнул.

— Помнится, я еще сказал Витьке: «Ну и стерва эта твоя, бывшая! Впрочем, дочурка твоя тоже стерва, каких мало!»

— Когда Макаров узнал, что Аня его дочь? — перебила я.

Он пожал плечами:

— Года два назад, когда мы приехали в этот город и встретились с Витькой после двадцатилетнего перерыва.

— И он позволял вам шантажировать мать своего ребенка? — не поверила я.

Палянский взглянул на меня с легкой иронией:

— Боже мой, какой пафос! Да какое ему было дело до этих баб? Ольга давно в шоколаде, Анька после нее все получит, чего их жалеть-то? Можно подумать, обанкротились бы они от этой суммы! Ольга, правда, попыталась ему на меня пожаловаться, но Витька ее быстро на место посадил! Сказал: твои проблемы, сама разбирайся.

— Ладно, я поняла, — перебила я, сдерживая отвращение. — Он был не против вашего маленького бизнеса.

— Не против, — равнодушно отозвался Палянский. — Витька был практичный человек, на сопли не велся. Для него существовал один простой принцип: утром деньги, вечером стулья. В общем, ни кредита, ни рассрочки он мне не дал.

— А вы держали в руках этот… это украшение? — перебила я, понизив голос.

Щеки Палянского порозовели.

— О да!

— И что вы почувствовали? — спросила я шепотом. По моим рукам пробежали быстрые ледяные мурашки.

Палянский закрыл глаза, приложил руку ко лбу.

— Это было… необъяснимо. Я вырубился. Но это был не обморок. Это было… как полет во сне. Я вдруг понял, что будет дальше с каждым из гостей отеля. Я мог сказать совершенно точно, кто, когда и от чего умрет, кто разорится, кто разбогатеет, кто будет счастлив, кто превратится в пожизненного неудачника… Все знал, все! Вы можете себе такое представить? Передо мной лежало будущее! Огромная планета, покрытая золотыми слитками! И я ходил по ней совершенно один! Это же власть, это сила, это деньги! Колоссальные деньги!..

— И что же будет, например, со мной? — перебила я.

Глаза Палянского медленно потухли.

— Не помню, — произнес он еле слышно. — Ничего не помню. Вот сижу, целыми днями вспоминаю… — Он с силой ударил себя по голове и с ожесточением забормотал: — Черт! Должен вспомнить! Просто обязан! Это же деньги! Это состояние!..

Я поднялась, отряхнула колени от песка. Постояла еще минуту, глядя на последнюю жертву камня. И не стала говорить ему, что друг юности Витька готовил режиссеру потрясающий сюрприз. Да, он принес ему настоящее «Солнце ночи». Но в кроссовке дожидалась своего часа копия, которая и должна была перейти в руки Палянского сразу после того, как деньги перейдут в руки друга его юности.

Вот почему Макаров спрятал подделку в кроссовки! Настоящее «Солнце ночи» должно было продемонстрировать свою силу, но отдать его Макаров собирался другому человеку. Сама мысль о том, что такое сокровище уйдет из рук просто так, наверное, доводила его до отчаяния. И Макаров, верный своему призванию талантливого афериста, придумал план, названный в народе «разведение лоха». А в роли лоха должен был выступить друг юности Палянский.

Но получилось не так, как было задумано. Денег у режиссера не оказалось, и Макарову пришлось удалиться не солоно хлебавши. Не знаю, что он собирался делать дальше, был ли у него на примете запасной клиент. Думаю, был. Например, сама Ольга. Чем не покупатель? Состоятельная женщина и не первая встречная, не побежала бы доносить на Макарова в милицию…

Хотя нет. Именно потому, что Макаров был неплохим психологом, он изначально не стал предлагать «Солнце ночи» бывшей возлюбленной. Ольга знала: этот человек — обманщик. Обманул раз — обманет во второй. И она, умная деловая женщина, ни за что не стала бы вступать в сделки с сомнительным партнером.

Поэтому Макаров не стал задерживаться в отеле после встречи с Палянским. Может, новый клиент ждал его где-то в городе, может, он только собирался осчастливить кого-то выгодным предложением… Не знаю! Знаю только, что на следующий день в город прилетал человек, которому Макаров никогда бы не посмел всучить подделку.

В его распоряжении была одна ночь. И я не сомневаюсь, он бы сумел ею выгодно распорядиться! Но судьба решила иначе.

Анечка подслушала разговор мужа с гостем. Узнала ли она, что Макаров ее отец, только тем вечером или раньше… Бог весть! Но в этот вечер у нее был еще один интерес, помимо мести: камень.

Анечка подслушала, какую сумму просил Макаров за «Солнце ночи». Для нее это была фантастическая, сумасшедшая сумма. И Анечка все решила мгновенно. Подхватила гантель, незаметно выбралась из отеля и ударила своего отца по затылку, вложив в этот удар всю многолетнюю ненависть брошенного ребенка и многолетний голод по настоящим, большим деньгам!

Обшарила карманы Макарова, выхватила настоящее «Солнце ночи» и вернулась назад, в отель. На следующий день продала камень Альберту, и наверняка не продешевила при этом!

Потом рассказала матери все, что сделала, и намекнула, что та должна расплатиться с брошенной дочкой.

Ольга просила дочь не думать о ней плохо, а Аня ответила буквально следующее:

— Посмотрим на твое поведение.

Она очень четко намекала матери: возьмешь вину на себя — может, и прощу.

И Ольга с радостью это сделала.

— Эй!

Крепкая рука тряхнула меня за плечо. Я выпала из транса и захлопала ресницами.

— Ты чего? — спросил встревоженный Глеб. — Глаза такие, словно на шее…

Он не договорил и закашлял.

— Все нормально, — ответила я. — Просто задумалась.

— Больше нас так не пугай! — попросил Игорь. — Задумалась она!..

Тут же вскочил со скамейки и принялся улепетывать от меня по двору. Я летела за Игорем, время от времени давая ему тумака в спину. Глеб свалился на скамейку и захохотал, глядя на нашу потасовку.

Хохотала и я, шлепая Игоря по спине, хохотал Игорь, уворачиваясь от моих шлепков, хохотала медсестра, смотревшая на нас из открытого окна… Не знаю, что открылось Палянскому в тот момент, когда он дотронулся до змеи, свернувшейся в кольцо, и знать не хочу. Даже если мое будущее — беспросветный мрак, я не желаю лишать себя ни одной минуты счастья в настоящем.