Элизабет Адлер - Сейчас или никогда

Глава 27

Когда через некоторое время Мэл спустилась вниз, Гарри лежал на диване в джинсах и белой майке и, судя по всему, крепко спал. Она долго смотрела на него и в конце концов пришла к выводу, что ему очень идут джинсы. Создавалось впечатление, что он родился в них.

Неожиданно Гарри открыл глаза и удивленно уставился на нее. Пока она соображала, что сказать, он схватил ее за руку и потянул к себе.

— Ты очень приятно пахнешь, — сказал он, втягивая в себя ее аромат.

— Это же твой «Бектайн», — простодушно призналась она со смехом. — Я нашла этот крем в ванной.

Он засмеялся и хлопнул себя по лбу.

— Боже мой, как я опростоволосился! Вот скажи мне, пожалуйста, много ли ты знаешь мужчин, которые могут не узнать запах собственного крема? — Немного, — откровенно призналась она. — Точнее сказать, Гарри Джордан, ты, вероятно, единственный.

Он притянул ее к себе и поцеловал в губы.

— Ну вот, а теперь ты весь в моей губной помаде, — весело смеясь, сказала Мэллори и провела пальцами по его свежевыбритым щекам. Гарри перехватил ее руку, стал целовать кончики пальцев, а потом снова прижал Мэл к себе и поцеловал в губы. В гостиной громко пробили старинные настенные часы, которые купил еще его отец. Насчитав двенадцать ударов, Гарри недовольно скривился и отпустил ее. Ему сегодня заступать в ночную смену, а это значит, что нужно собирать вещички и потихоньку отчаливать домой. А до этого нужно доставить Мэл в аэропорт, посадить в самолет, а потом вернуться домой, накормить Сквиза и отправиться на работу.

— Ну почему все приятное так быстро заканчивается? — недовольно проворчал он. — У меня такое ощущение, что все только-только началось.

— Ты снова намекаешь на Золушку? — не без сожаления прошептала Мэл.

Гарри обнял ее и поцеловал в лоб.

— Мэл, тебе когда-нибудь говорили, что ты самая восхитительная женщина на свете?

Она вздохнула и опустила глаза.

— Только восхитительная, и все? — шутливо переспросила она. — Если откровенно, то нет. Как-то так получилось, что никто не удосужился назвать меня самой восхитительной женщиной в мире. В этом-то и заключается комплекс Золушки.

Он недоверчиво посмотрел на нее, как будто видел в первый раз:

— Правда? Ты не шутишь? Никто не называл тебя восхитительной? Какие же они все идиоты!

— Да, только ты. — Она скромно потупила глаза.

— Бедная, несчастная Мэри Мэллори Мэлоун! — полушутливо произнес он. — Неужели тебе даже мать никогда не говорила таких слов?

— Даже мать, — уныло прошептала она, положив голову ему на плечо.

Он почувствовал резкую перемену в ее настроении и хотел было успокоить, сказав, что все нормально, все будет хорошо. Как еще можно избавить ее от этого невыносимо тяжелого бремени прошлого? Только умелым и деликатным разговором.

— Мэл, ты так и не закончила свой рассказ о детских годах в Голдене, — осторожно начал он, внимательно посмотрев ей в глаза.

Она пожала плечами и отстранилась от него.

— Мне нечего рассказывать, Гарри. Я жила там некоторое время, а потом уехала, вот и все. — Она встала с дивана, подошла к окну и уставилась куда-то вдаль.

— А твоя мать, Мэл? — продолжал допытываться Гарри. — Что случилось с ней?

Мэл вся напряглась, но не повернулась, а продолжала смотреть в окно.

— Какая разница, Гарри, что с ней случилось?

Он подошел к ней и, обняв за плечи, повернул к себе лицом. Но Мэл отвернулась и отпрянула от него.

— Ты должна рассказать мне всю правду, Мэл, — продолжал настаивать он. — Неужели ты не понимаешь, что это единственный разумный способ избавиться от тягостного груза прошлого?

Она зло посмотрела на него, ненавидя в этот момент за то, что он снова возвращал ее в то время, которое она больше всего на свете старалась забыть.

— Да кто ты такой, черт возьми, чтобы мотать мне нервы?

— Я твой друг, Мэл, — твердо сказал Гарри, не отпуская ее от себя.

Мэл понуро опустила голову и закрыла глаза. Он понял, что все-таки вынудил ее вернуться в прошлое, хотя и сожалел, что она сделала это под его давлением, а не по собственной воле.

В тот День благодарения ей было уже восемнадцать лет, и она с трепетным чувством ехала из Сиэтла в Голден в переполненном до отказа автобусе.

— Дальше автобус не вдет, — устало объявил водитель. Потом он схватил свою дорожную сумку и вышел из машины, даже не взглянув на пассажиров.

Мэл тоже взяла сумку и медленно вышла из автобуса, оглядываясь по сторонам Здесь так ничего и не изменилось за последнее время Да и что тут могло измениться? Она посмотрела на автостоянку и недовольно поморщилась Она была пуста Только сильный океанский ветер гонял мусор по площадке. Ее, как всегда, никто не встречал.

— Мама, ну почему бы тебе хоть раз в жизни не встретить меня? — сказала ей как-то Мэл сквозь слезы — Ведь ты нужна мне сейчас как никогда.

Поднявшись на вершину холма, она остановилась и огляделась. На горизонте виднелась темная полоса океана, откуда неистово гнал облака сильный холодный ветер.

Вскоре девушка подошла к их трейлеру, или «передвижному дому», как часто называла его мать, пытаясь придать своему жилищу хоть какую-то видимость приличия. В те времена почти, в каждой семье были подобные передвижные домики, с той лишь разницей, что обычно люди отдыхали в них, выезжая на природу, а не жили постоянно, как они с матерью Дворик зарос травой и был завален мусором. Дверь трейлера была открыта, и Мэл вошла внутрь.

— Мама! — позвала она с порога, а потом направилась на кухню — Мама!

Почуяв неладное, она обошла все подсобные помещения, заглянула в спальню, но матери нигде не было И вдруг она вспомнила что мать всегда уходила из дома, когда пребывала в состоянии депрессии. Значит, искать ее надо на берегу Океана. Господи, что же она там делает? А тут еще и дождь собирается.

Мэл надела прорезиненный плащ и быстро зашагала вниз по тропинке к берегу. Она уже несколько лет жила в штате Орегон и поэтому привыкла к непогоде, но этот пронизывающий ветер с дождем пробирал ее до косточек. Спустившись вниз, девушка прикрыла глаза рукой и вскоре увидела на берегу одинокую фигуру матери. Та стояла на огромном валуне и смотрела куда-то вдаль.

Мэл надравшись к ней, но потом вдруг остановилась, пораженная ужасной догадкой. Ее мать стояла на самом краю обрыва.

— Мама, мама, не надо! — закричала что было сил Мэл, но ветер отнес ее крик в сторону. И только тут она сообразила, что уже ничем не может помочь матери.

А мать тем временем посмотрела на небо, подняла вверх руки, и в этот момент гигантская волна подхватила ее и смыла с валуна. Мэл бросилась туда, но было уже поздно. Когда она подбежала к валуну, матери и след простыл. Только через несколько минут она разглядела вдали небольшую точку на воде. Холодные волны океана уносили ее все дальше и дальше, и помочь ей сейчас было уже невозможно. Мэл закричала от боли, закрыла лицо руками и стояла до тех пор, пока не промокла насквозь. Вернувшись домой, она позвонила в полицию, но тело матери так и не нашли. Впрочем, ее никто толком и не искал.