Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

Марат подождал, пока она откроет дверь в комнату, и пронес поднос, чтобы поставить его на прикроватную тумбочку; в этой комнате мебели было мало — полуторная кровать, торшер подле нее да стул.

Здесь никто ни разу не ночевал, но иногда Наташа поднималась сюда. Она называла ее полукруглой гостевой спальней, потому что в свое время настояла на переделке двух угловых комнат в одну большую, полукруглую.

Она редко на чем-нибудь настаивала, потому ее муж тогда злился и все спрашивал:

— Ну где ты такую комнату видела? Что это тебе, башня, что ли?

Тем более что по всему полукружию шла лоджия, с которой открывался прекрасный вид на узкую полоску далекого озера и кусочек леса на его берегу.

— Какая красивая комната! — сказал Марат, когда она, захваченная воспоминанием, остановилась у окна.

Он уже зажег свечи, и комната приобрела еще более романтический вид.

— А я не догадался хоть одну комнату сделать полукруглой. Ты этот палас специально заказывала?

— Нет, просто увидела в магазине и подумала, что сюда подойдет.

— Ты чем-то расстроена? Я тебя и в самом деле обидел? Но мне показалось, что тебе было… не слишком неприятно.

Наташа покачала головой:

— Последние остатки осенней тоски. У тебя не бывает таких грустных моментов?

Он улыбнулся:

— Мужчины, Наточка, проще женщин, грубее. Они не любят грустные моменты длить. А если те случаются, то берут бутылку водки, побольше пива…

— И то и другое? — в шутку ужаснулась она.

— А как же: водка без пива — деньги на ветер. Так вот, садятся мужчины и начинают пить…

— И рассказывать скабрезные анекдоты.

— Не без того, — согласился он.

— Может, ты хочешь водки? — спохватилась Наташа. — В кухне у нас бар есть…

Опять оговорилась: у нас! У нее, теперь только у нее одной, но Марат не дал ей уйти в себя.

— Ты уж прости, хозяйка, — сказал он нарочито «работницким» голосом, — но мы тут маленько посвоевольничали. — И кивнул на маленький графинчик, в котором была налита бесцветная жидкость, но явно не вода. — Может, и ты со мной?

— Нет, я все же вино.

— Я знал, что ты откажешься, да тут и самому мало. — Он налил Наташе вина, себе водки и поднял рюмку: — Предлагаю первый тост — за знакомство.

— За знакомство, — скрывая улыбку, согласилась она.

Глава 23

Вечером Сергей пришел с работы усталый. И на мой вопрос, как дела, пожаловался:

— Рассобачились ребятки без командирского глаза. Наш народ любит посмеиваться над военными. Мол, те, кроме устава, ничего не знают. Но с некоторых пор я убежден, что многим штатским вовсе не помешало бы воинский устав знать наизусть, в нем много дельного прописано.

— Садись, мой любимый командир, за стол, я тебя ужином кормить стану.

Санька, как всегда, повис на любимом папочке, так что тот даже руки мыть отправился в ванную вместе с ним и заодно умыл сынулю, который до этого усиленно грыз морковку.

Не знаю, в кого он такой спокойный, наш Санька. Наверное, в отца. По словам моей мамы, я доставляла ей куда больше беспокойства. И плакала по ночам, и в еде капризничала, и болела… Тьфу-тьфу!

Как обычно, я отпустила Лидию пораньше. И это ее устраивало. Она и так приходит каждый день чуть свет, но зато после двух часов дня имеет возможность идти домой и вовремя забирать из детского садика внучку.

Аню я тоже отпустила, как только днем она уложила Саньку. Все-таки полностью устраняться от домашних дел и от занятий с ребенком мне не позволяла совесть. Что поделаешь, если я буржуйка в первом поколении.

— Как у вас, о смерти Быстровой говорят? — спросила я осторожно, для разбега.

— Говорят. Выдвигают версии. Мне вопросы задают. Старые милицейские зубры на охране скучают, а тут такая возможность извилины проверить.

— Если мне не изменяет память, кто-то обещал рассказывать, как продвигается расследование… Вот, например, интересно: опера беседовали с хирургом?

— Почему так выборочно, именно с хирургом?

— Ну… мне интересно все-таки, кого из нас они подозревают. Инна Викторовна тоже как бы в стороне осталась. Неужели никто не знает, что она Елену ненавидела?

— Фантазируешь!

— Ничуть, ее взгляд я сама видела.

— Если бы взгляды убивали…

— Между прочим, сегодня у меня в гостях Кононовы были.

— Вроде у Лешки рабочий день.

— Ну и что же? Лелька попросила, чтобы я сама с ним поговорила, а то он от нее все отшучивался.

— Как — поговорила? А честное слово?

— Я его не нарушала. Человек пришел, что же с ним, и поговорить нельзя?

— Та-ак!

— Можешь не такать. Я всего лишь спросила Алексея, не он ли отравил Елену, а когда Кононов признался, что да, это он, уточнила: таблеткой или жидким ядом?

— Что-о?! — Сергей даже тарелку отставил.

— А чему ты удивляешься? Ушастый пошутил. Ольга его не слушается, расследование не бросает, вот он и вредничает.

— Тогда из-за кого «вредничал» Макаров?

— Евгений шутил. Ему было смешно, что мы в сыщиков играем…

— Смешно, — эхом повторил Сергей.

— Вот я и говорю: неохваченным остался хирург со своей бриллиантовой женой. Видел бы ты, как она на Елену смотрела! Наверное, будь у нее в руках пистолет, не задумываясь выпустила бы в Быстрову всю обойму.

— Думаю, и ты бы на ее месте смотрела на Елену без любви, зная, что твой муж почти открыто живет со своей медсестрой…

— И здесь она успела! Прямо нимфоманка какая-то. — Я уже мало чему удивлялась. — Выходит, Елена вполне могла его шантажировать…

Сергей, принявшийся было за борщ, так и не донес ложку до рта.

— Ты несколько переоцениваешь способности своей одноклассницы. Она была хитрой и даже пронырливой, но не слишком умной… Кроме того, в паре с хирургом они добывали деньги, так что никакого другого интереса хирург для нее не представлял. Подозреваю, что даже интим с врачом был для нее чем-то вроде работы. По крайней мере так говорят те, кто знал ее ближе.

Ага, спохватился! Не слишком ли хорошо мой муж знал Елену, которая положила на него глаз в госпитале, где он когда-то лежал? Надо будет узнать, работала ли Быстрова в госпитале.

Подумала так и спохватилась: «Что я делаю! Мало того что сомневаюсь в его словах, так теперь еще и собралась проверять то, что он говорит?! Вроде совсем недавно я была уверена, что Сергей к этой истории не имеет никакого отношения, но как, оказывается, хрупка эта уверенность! Забыть немедленно! Вон из моей головы, противная мыслишка!»

— Иными словами, ты думаешь, что она могла шантажировать только не очень умного человека?