Цербер - Софи Вебер

пришел за мной в комнату, взял меня за руку и вывел на улицу, помог сесть в автомобиль и разместился рядом. Пока мы выезжали из особняка, я рассматривала сооружение и все время думала о том, как здесь можно жить. Холодный камень, огромное здание без намека на то, что здесь кто-то живет. Внутренне молилась, чтобы наш с Адемом и ребенком дом был не похож на этот.

Осмотр у врача занял всего минут двадцать. Меня приняли строго в оговоренное время, расспросили о самочувствии, осмотрели на кресле, прописали витамины и успокоительное, чтобы я меньше нервничала. Врач заверила, что со мной все в порядке, а неестественный аппетит из-за нервов от предстоящей беременности и после приема препаратов он должен прийти в норму.

– Дам вам рекомендации по поводу питания, – сказала гинеколог. – Вот, – протянула мне листочек. – Старайтесь придерживаться их и кушать больше фруктов и овощей. Меньше мучного, больше полезной пищи.

– Да, конечно, – тут же закивала я, решив, что буду выполнять все предписания доктора.

– Можете быть свободны, – она протянула мне небольшую карточку, и я встала, попрощалась и вышла в коридор.

– Ну как? – тут же спросил Адем. – Все в порядке?

– Да. Я здорова. Прописали витамины и успокоительное, – улыбнулась и протянула Адему карточку, хотя не знала, как себя вести и стоит ли всем делиться с ним.

– Отлично, – мужчина взял с моих рук карточку и повел на выход, по пути остановившись, чтобы купить то, что было прописано доктором. – Поедем посмотрим дом?

– Да, конечно.

Вопреки моим надеждам и ожиданиям, дом оказался точно таким же, как и дом его родителей: безликим, громадным и холодным. Я вздохнула, но все же выдавила из себя улыбку, придя к выводу, что я слишком многого хочу. Скорее всего, мне было неуютно из-за того, что я не любила мужчину. Не хотела быть с ним вместе, не желала его, как должна была желать невеста.

– Адем, – решилась на разговор. – Я больше не уверена, что это хорошая идея, – спокойно сказала я. – Ну думаю, что смогу…

– Не думай, Аня, пожалуйста, – он взял мои холодные руки в свои и поднес к губам, согревая. – У нас все будет хорошо. Я готов ждать столько, сколько нужно, лишь бы с тобой было все хорошо и…

– Нет, – тихо прошептала. – Нет, Адем. Так нельзя. Я не люблю тебя, – заплакала, чувствуя, как внутри все сжимается.

Мне было так жаль мужчину, который решился мне помочь. Жаль, что я так поступала с ним, но глядя на этот огромный чужой дом, на другой менталитет, я не хотела жить с ним. Не хотела быть здесь, не знала окружающих меня людей.

– Аня, – шепнул Адем и его лицо скривилось в гримасе боли.

Чувствовала себя так паршиво, что хотелось провалиться сквозь землю, но я знала, что поступаю правильно. Знала, что будет лучше, если я уйду, если не стану мучить Адема.

– Я никогда не полюблю тебя. Никогда не захочу как мужчину. Ты очень хороший. Прекрасный, но только как друг, брат, но не как мужчина. Я все еще люблю Тимура. Несмотря на все – люблю.

– Ты хочешь вернуться к нему? – ошарашенно спросил мужчина, и я тут же замотала головой.

– Нет, Адем. Ни за что. Я поеду куда-то в деревню. Попробую продать квартиру, если получится, и перееду в деревню. Я не могу остаться с тобой. Не могу, прости, – вырвала руку, когда Адем попытался ухватить меня и отошла.

– Позволь помочь тебе с деньгами, Аня. Защитить тебя.

Я кивнула и уперлась спиной о стену, прикрыла глаза и попыталась унять бешеное сердцебиение. Я вспомнила о Тимуре. О его руках, которые обнимали меня, о губах, шептавших нежные слова, о том, как нам хорошо было вместе.

Я задыхалась здесь. В этой стране. Рядом с его братом. Внутренности сжимало в спазме, а из горла рвался дикий крик отчаяния. Я запуталась, не знала как поступить. Я устала крепиться и думать о завтрашнем дне, устала жить дальше и переживать о том, что меня найдут, отберут у меня ребенка.

Живя с мужем я и не подозревала, что бывает такая любовь – странная, дикая, всепоглощающая и заставляющая страдать. Эта любовь ужасна. Она пробирается так глубоко, что трудно сделать вдох. Порабощает тебя изнутри и делает зависимой. Это не та любовь, которой болеют в браке, не то чувство, которое заставляет улыбаться и чувствовать себя счастливой. Я могла назвать эту любовь зависимостью, от которой невозможно избавиться.

Глава 44. Тимур

– Слушаю тебя, Зеки, – Тиму оторвал взгляд от экрана монитора и перевел его на слугу. – Есть новости от нашего посыльного?

– Есть, – мужчина утвердительно кивнул и продолжил: – Ваша мать поехала на свадьбу к Адему.

Замер. Дрогнувшей рукой закрыл крышку ноутбука и впился взглядом в Зеки.

– Дальше, – почувствовал, как в горле тут же стало сухо от полученного сообщения. – С кем свадьба?

Он и сам знал, с кем, но хотел это услышать. Зеки сделал несколько шагов назад, видимо, опасаясь его реакции, и произнес:

– С Анной, Тимур Эмирович.

Оскалился.

– Фото? – спросил, кивнув на конверт в руках Зеки.

Мужчина кивнул, но протягивать его Тимуру не спешил.

– Вы уверены, что…

– Уверен, Зеки. Ставь на стол и можешь быть свободен.

Никакого взрыва, разбитой мебели в кабинете, раскрошенного в щепки стола. Ничего. Боль – единственный его спутник. Верный и постоянный. Он знал, чувствовал, что так будет. Догадывался, что сама она бы ни за что не скрылась так, чтобы его люди ее не нашли.

Взял белый конверт в руки, раздумывая открывать или нет. С одной стороны хотел сам убедиться в том, что все правда, а с другой, не знал, как отреагирует, когда сделает это.

Сидел с ним довольно долго. Уже и виски закончилось в бутылке, но легче не стало, как бы он не надеялся. Вскрыл рывком и фотографии тут же вывалились на стол.

Она.

Такая безумно красивая и невероятная. Привлекательная. Стройная. В нежном розовом платье и таком же хиджабе. Смотрит на его брата с нежностью и, будь он проклят, если она не улыбается под накидкой. Если не сияет от счастья, становясь женой другого. Выходя замуж и отдавая их ребенка другому.

Знал, что не позволит. Что заберет ее у брата, отнимет. Как? Тимур пока не знал, но был уверен в этом. Ребенок, которого она носит под сердцем – его. И будь он проклят, если это не так.

Посмотрел на другое фото. Мать и отец. Предательница. Та, которую он всегда защищал,