Курортное пугало - Елена Пронина

class="p1">После завтрака отвезли домой Ксюшу. Про предстоящий развод ей ничего не сказали. Придет время – узнает, а сейчас им лишние расспросы были не нужны. И так было больно от несбывшихся надежд, абсурдности происходящего и надвигающейся безысходности.

В ЗАГС заехали на обратном пути, подали заявление. До обеда не успели, так что документы можно было забрать только на следующий день утром.

Гаврик толком ничего не понимал, но настороженно прислушивался к разговорам взрослых. Наконец, не выдержал и спросил:

– Мам, вы разводитесь?

– Да сынок, у нас была временная семья, на время отпуска. Разве я тебе не говорила?

– Нет, – Гаврик сморщил личико и заплакал. Люба прижала его голову к себе, начала гладить. Так и просидели всю дорогу до дома.

– А папа у меня тоже был временный? – спросил мальчик, когда они приехали.

– Папа не временный, – успокоил Гаврика Князев, опередив Любу, которая уже собиралась рассказать сыну правду. – Я от тебя не отказываюсь. И не откажусь.

Пообедали в семейном кафе, докупили продуктов. Почти всю дорогу молчали, обменивались лишь короткими репликами, когда это было необходимо. Даже Гаврик притих, обдумывал что-то свое. Настроение у него было пришибленное, но он не плакал. Казалось, что за три недели он повзрослел не на один год.

После обеда начали собирать вещи. Уложили все буквально за час-полтора.

Гаврик сел смотреть мультфильмы и заснул. Князев отнес его в детскую, уложил в кровать.

«Заботливый отец из него вышел бы», – подумала Люба. Но ей теперь это было все равно.

Занялась приготовлением ужина. Князев закрылся в кабинете.

Отправив курицу в духовку, постучалась робко. Пригласил войти.

– Я хотела обсудить финансовый вопрос, – произнесла тихо.

– Остаток зарплаты завтра переведу, сразу, как получим документы, – ответил холодно.

– Ты мне ничего не должен, – остановила его Люба. – Я тебе должна. Что мне делать с миллионом, который ты перевел на выкуп?

– Оставь себе. Будем считать, что это твои премиальные. Больше вопросов нет?

– Нет. Я тогда пойду?

– Иди.

Люба подошла к двери.

– Хотя нет, постой, – окликнул ее Князев.

Женщина остановилась, медленно обернулась. В душе ее проснулась надежда, взгляд потеплел.

– Завтра приезжает Кирилл. Поедете домой вместе с ним, – огорошил новостью работодатель.

– Зачем? – удивилась Люба.

– Я ему обещал дочку в Анапе, но это будет нескоро. Ему же сейчас работа нужна. Ты даже не представляешь, какие у него мозги! Обидно, что зря пропадают. А тут подвернулась возможность выкупить у Нины филиал ее фирмы в вашем городе. Через подставное лицо, разумеется – мне бы она ничего не продала. Кирилл согласился новый филиал возглавить. Заодно с сыном лучше познакомится. Когда откроем дочку в Краснодарском крае, возглавит и ее. Он справится.

– Может, и справится, тебе видней, – пожала плечами Люба. – Если ты насчет его общения с Гавриком ходатайствуешь, то я не против. Если тебе интересно мое мнение относительно ведения бизнеса, то скажу, что с логистической точки зрения невыгодно наш и краснодарский филиалы одному куратору отдавать – не наездится.

Люба знала, что мужчинам не нравится, когда у женщины имеются мозги, и в другое время скрыла бы от Князева даже знание таких терминов, как логистика, но теперь, когда они уже подали на развод, маскировать интеллект смысла не было. Пусть думает о ней что хочет – ей с ним уже не жить.

– Знаешь что-то про логистику? – изумленно вскинул брови Князев.

– Много ума не надо, – махнула рукой Люба.

– Мысль одна пришла, – прищурился Князев. – Ты же ведь безработная?

– Да, и что? – насторожилась Люба.

– Хочу предложить высокооплачиваемую должность. Будешь помогать Кириллу, пока с Краснодаром не решим. Он тебя поднатаскает, и если скажет, что потянешь, передаст тебе со временем руководство.

Предложение звучало чертовски соблазнительно, но Люба не спешила его принимать. Она понимала, что психологически ей на предложенном месте будет тяжело. С одной стороны – бывший любовник и настоящий отец ее сына, с другой – страстно любимый мужчина, которого сын считает своим папой. Как выдержать регулярное общение с ними? По плечу ли ей это?

– Я подумаю, – только и смогла ответить.

– Думай, – согласился Князев. – До конца месяца придержу вакансию. Не займешь за это время – предложу кому-нибудь другому.

Глава 29. Почему?

На этот раз ночевали Люба и Эдик врозь: Ксюшина комната пустовала, и все были уверены, что теперь уже девочка не устроит скандал из-за того, что тетя Люба спала на ее кровати. За время отпуска девочка, как и Гаврик, сильно повзрослела и раскрылась с хорошей стороны. Люба с ней даже сдружилась. «Огорчится, наверное, когда узнает, что мы с ее отцом расстались», – подумала Люба, вспоминая, как Ксюша отправляла ее в кафе, где Эдик отмечал день рождения ее соперниц. Это было так недавно, а казалось, что давным-давно.

Несмотря на то что Ксюшина комната была комфортной, заснуть Люба смогла не сразу: все перебирала в голове воспоминания о курортном романе и плакала.

Эдик тоже долго не мог заснуть. Пытался понять, что произошло, что послужило причиной категоричного отказа Любы сохранить их брак. Если б она чуть мягче отказала, можно было б обсудить с ней это, найти компромисс. Но она так вскрикнула, будто он что-то ужасное у нее попросил. Или как будто ей сделал больно. «После драки кулаками не машут! – напомнил себе, заставляя прекратить анализировать ситуацию, которую уже не изменишь. – Нас уже развели, наш поезд ушел».

После завтрака съездили за документами. Паспорт со штампом о разводе жег руки. Люба быстро спрятала его в сумочку, но забыть этот штамп не могла. Он маячил перед глазами, словно черная метка. И зачем она вообще на него взглянула.

Эдик свой паспорт даже не развернул и тоже поспешил его убрать с глаз подальше. Как будто и ему теперь он обжигал руки.

Возле дома их ждала Ксюша. Сказала, что забыла что-то в комнате.

– Где вы были с утра пораньше? – спросила раздраженно. – Я уже полчаса здесь торчу, как чужая.

– Я тебе дам сегодня ключи, будешь приходить, когда захочешь, – пообещал Эдик, избегая ответа на первый вопрос.

Но их выдал Гаврик, сообщив названной сестрице:

– Разводиться ездили.

– Такими вещами не шутят, – обрубила его Ксюша.

– А я и не шучу, – обиделся мальчик.

– Отец, он правду говорит? – строго спросила Князева дочь. При этом ее голос прозвучал настолько холодно и жестко, что Люба не могла не подумать: «Вся в отца».

– Да, – сухо ответил Эдуард.

– Почему? – недоумевала девочка. – Все же хорошо было!

– Так казалось, – ответил, а сам подумал, что и ему самому так казалось,