Карина Тихонова - Солнце ночи

Слезла с подоконника, выскользнула из номера. Неслышно пробежала вниз по лестнице, осмотрелась вокруг. В холле было пусто и тихо. Ну и слава богу. Почему-то мне сейчас не хотелось встречаться со Светланой.

Я отворила стеклянную дверь. Шагнула на террасу, вдохнула полной грудью воздух, в котором перемешались запахи соли, листвы и влажной земли. Так пахнет только юное лето: молодым трепетным запахом наивной девушки. Я легко сбежала по ступенькам и пошла по дорожке к ограде. Мне навстречу не попалось ни одного человека. Все сидели в номерах, все боялись высунуть нос под теплый летний дождь.

Я перебежала узкую дорогу и сняла туфельки. Ступила на влажный песок и сразу ощутила его легкое теплое дыхание. Пляж щедро возвращал тепло, накопленное за день. Я пошла к морю, размахивая туфельками. Ко мне внезапно вернулось дивное бесшабашное ощущение юности. Набежавшая волна облизала мои босые ступни теплым щенячьим языком. Я засмеялась и потянулась широко, сильно, до хруста в косточках. Господи, до чего хорошо!

Еще немного постояла, посмотрела, как дождевые капли отскакивают от тяжелой соленой поверхности моря. И пошла вдоль берега, по щиколотку зарываясь ступнями в мокрый песок.

Справа от меня мокли громадные камни, сваленные на берегу в живописную груду. А за ними рисовалась черепичная крыша отеля с новенькими каминными трубами. Картинка выглядела, как иллюстрация из английского романа и отзывалась в душе ощущением тихой ностальгии.

Я обошла громадный валун, выбрала место посуше. И уселась на камни так, что оказалась скрытой от посторонних взглядов.

Несколько минут я сидела неподвижно, вдыхала запах мокрых водорослей и смотрела на бесконечный морской горизонт. Над морем уже соткалась сиреневая предсумрачная дымка, чайки перестали издавать резкие гортанные крики и мирно качались на волнах. В голове не было ни одной мысли: ни хорошей, ни плохой. На душе воцарилось благостное спокойствие, словно неведомые боги решили взять меня под свое всемогущее крыло.

Думать так было очень приятно, и я позволила себе маленькую передышку без малейших укоров совести. В конце концов, не так часто я себе позволяю побыть слабой.

Не знаю, сколько я просидела в своем укромном местечке, разглядывая пустой пляж. А вывели меня из этого чудесного состояния женские голоса. Я осторожно высунула голову, выглянула наружу. Ко мне приближались Ольга с Аней. И хотя говорили они вполголоса, тихий вечерний воздух доносил до меня каждый звук. Я втянула голову в плечи, как черепаха, и снова оказалась укрытой среди камней.

— Давай присядем, — предложила Ольга.

— Тут мокро, — закапризничала Аня.

— Ничего, я отдам тебе свой дождевик.

Анечка не стала возражать. Ольга сняла с себя прозрачную целлофановую накидку и накрыла ею плечи девушки. Аня деловито поправила плащ, набросила на голову капюшон. Ольга осмотрелась вокруг, выбрала место за камнем рядом со мной и сказала:

— Вот здесь посуше. Садись.

Аня уселась. Я затаила дыхание.

Минуту Ольга стояла молча, глядя в море остановившимся мрачным взглядом. Аня тронула ее за руку и спросила:

— Что случилось?

Ольга вышла из задумчивости, посмотрела на спутницу и засмеялась.

— Ничего. Засмотрелась на море. Ты любишь море?

Анечка пожала плечами:

— Не знаю. Не задумывалась.

— А я очень люблю, — сказала Ольга. — Я написала в завещании, чтобы меня кремировали, а пепел развеяли над морем.

— Ты потащила меня на мокрый пляж, чтобы поговорить о своем завещании? — поинтересовалась Анечка.

Ольга посмотрела на нее странным долгим взглядом и присела рядом. Теперь я ее не видела.

— И насчет завещания тоже, — сказала Ольга после небольшой паузы. — Но вообще-то я хотела тебе кое-что рассказать.

Ольга снова замолчала, и молчала очень долго. Анечка потеребила ее за рукав:

— Ну? Что же ты? Рассказывай!

— Сейчас, сейчас, — откликнулась Ольга. — Дай собраться с мыслями, это не так легко.

Она тяжело вздохнула и начала рассказ странным решительным тоном, словно боялась передумать.

— Родилась я в одной деревне, очень далеко от Москвы. Отец был лесником, мать занималась домашним хозяйством. Нас, детей, в семье было много: шестеро.

Ольга прервала рассказ и уточнила:

— То есть много по городским меркам. По деревенским — в самый раз. Жили мы трудно. Конечно, было свое хозяйство, мы не голодали, но и ничего лишнего себе не позволяли. Однажды зимой отец ушел в лес и не вернулся. День ждали, два… Потом мать взяла второе ружье и пошла его искать.

Ольга умолкла.

— Нашла? — спросила Анечка с вежливым посторонним интересом.

— Нашла, — подтвердила Ольга. — Тело нашла. Отца медведь поломал. Мать взвалила его тело на себя и одна приволокла в деревню. Похоронили, как полагается. Ну, и покатило.

Ольга снова тяжело вздохнула.

— Точно говорят: пришла беда, отворяй ворота. Корова подохла, куры перестали нестись — одно несчастье за другим. В общем, даже еды мы лишились. До сих пор помню, как я прятала кусок хлеба в старые валенки. Кошмарное было время.

Ольга замолчала. Собралась с силами и продолжила рассказ:

— Нас не бросили. Колхозный совет решил, что детей нужно спасать. Двух моих сестер отправили в районный интернат, братьев определили в мореходное училище, а меня… Меня послали учиться в Москву. Я лучше всех в деревне училась, просто круглая отличница была. Не знаю, почему. Наверное, от тоски. Дома уж очень было тяжело и неприглядно, а тут откроешь книжку — и забываешься. Наверное, поэтому я всю деревенскую библиотеку наизусть выучила.

Ольга засмеялась, но смех был невеселым. Анечка промолчала. Мне казалось, что она с трудом подавляет зевоту.

Честно говоря, мне было непонятно, для чего Ольга выворачивает душу перед этой сопливой девицей, совершенно не годившейся ей в подруги.

— Ну вот, — продолжала Ольга. — Привезли меня в Москву в спецшколу для одаренных сельских детей. Бог ты мой! Сколько впечатлений! Я чуть с ума не сошла! Город такой огромный, что заблудиться в нем легче, чем в лесу! Машины, трамваи, автобусы!.. А метро меня вообще убило. Я решила, что попала в какой-то подземный дворец-музей. И все никак не могла сообразить, почему тут поезда проезжают…

Анечка упорно молчала, но в самом ее молчании мне чудилось неодобрение. Действительно, грузят девушку какими-то дурацкими воспоминаниями столетней давности, до которых ей нет никакого дела! Мне все это было очень интересно, и я навострила уши, наплевав на приличия.

— В общем, школу я закончила с отличием, — продолжала Ольга. — И сразу поступила в торговый техникум. Почему не пошла в вуз? Не знаю. Наверное, от страха. Больше всего я боялась провалиться. Если бы я не поступила, то пришлось бы вернуться в деревню, к тоскливой беспросветной жизни, которую я ненавидела от всей своей души! Я решила: ни за что не поеду обратно! Зубами буду камни грызть, но останусь в городе! Самым простым путем для этого была дальнейшая учеба.