За мечту. За Веру. За любовь - Женя Онегина

морду плохому парню – как раз очень взрослое и взвешенное решение.

Снова ударил гонг.

Я схватил Артура за запястье и заставил посмотреть мне в глаза.

Он все понял. И произнес твердо:

– Работай, Макс. Ты справишься!

Последние пять минут…

Я атаковал, едва стих гонг, серией хай-киков. Откуда взялись силы, было не понятно. Соломатин отступил к сетке, уйдя в защиту, и я заметил то, что должен был заметить гораздо раньше. Он действительно щадил грудную клетку справа. Я навалился сверху, навязав тяжелый клинч. Но эта попытка ничего не дала. Соломатин стоял как скала. И рефери растащил нас, выведя на середину зала. Я снова пошел в атаку, терять мне было уже нечего. Только на этот раз расстрелял противника руками, надеясь, что он увлечется защитой.

Соломатин не подвел. Увлекся, споткнулся и завалился назад. Я не мешкая кинулся в ноги. Переход в партер для меня закончился неудобным полугардом. Я выругался про себя, когда тяжеленный Соломатин оказался сверху и не упустил случая хаотично навешать мне по голове. Впрочем, внизу мне было довольно комфортно. Моя позиция заставляла Богдана вести себя активнее. Но он был вымотан, и на банальную физуху уже не хватало сил. Восстановив дыхание, я сделал мощный рывок и перешёл из полугарда в полный гард. Соломатин зарычал, но воспользовался, казалось бы, подавляющей позицией, накинув мне джеб сверху. Я завозился, прощупывая почву, для перехода на болевой, но вспомнив совет Жданова, на всякий случай прошелся локтем по ребрам с другой стороны. Противник насторожился. Подобрался, явно ожидая удара. Я ухмыльнулся и резко ухватив его шею, крутанулся на спине в попытке перейти в треугольник. Сил не хватило.

Соломатин дернулся и прошил мне корпус справа. Боль от удара разлилась горячей лавой по телу, отзываясь острыми вспышками вдоль позвоночника. Я стиснул зубы, захлебнувшись собственной кровью, хлынувшей их носа.

– Макс!!! Макс!!! МАКС!!!! – грохотало где-то рядом сквозь нарастающий шум в ушах.

Дышать было нечем… И я прикрыл глаза, пытаясь хоть немного отвлечься от обрушившихся на меня эмоций. Свет, шум, грохот, резкий запах крови, смешанный с потом – все смешалось у меня в голове.

Соломатин придавил меня к канвасу и как будто бы тоже еле дышал. Но и не думал сдаваться.

Сквозь нарастающий гомон я сделал попытку услышать команду рефери. Но тщетно. В глазах потемнело, и я оказался в темной холодной раздевалке.

 Рядом со мной сидела хмурая Лада. Она смотрела на меня с явным осуждением, так, как смотрела всегда. А потом произнесла. Тихо. Шепотом. Вытирая злые слезы обиды:

– Глупо было надеяться на честную игру, Максим Александрович. Я думала, что взрослая. А все еще верю в сказки…

Поставив левый голеностоп на канвас, я плотно обхватил Соломатина коленями, как делал это миллион раз на тренировках для выхода на треугольник. А потом слегка довернул таз и уперся коленом в грудную клетку соперника справа. Надавил, усиливая компрессию. И крутанулся на спине, переходя на болевой.

Богдан взвыл и ударил свободной рукой о ковер.

Гонг…

Поднялся я сам. Артур подхватил меня с одной стороны. Влад – с другой. Кто-то незнакомый, я никак не мог разглядеть его лица, туго перевязал мне сечку бинтом, запихнул в нос огромные турунды. Я попытался отвертеться, но сделал шаг в сторону и чуть не упал.

– Нокаутом на пятой минуте третьего раунда победу одерживает Максим “Профессор” Русланов… Титульный пояс переходит…

Мою руку вздернули вверх. Кто-то обнимал меня. Хлопал по спине. Но я еле держался на ногах и мечтал только об одном – чтобы мне позволили выйти из октагона.

Спуститься мне помог Артур.

За его спиной стояла Вера и смотрела на меня глазами, полными ужаса.

Я ринулся к ней, рискуя каждую секунду рухнуть под ноги толпе, окружившей клетку.

Она не стала бросаться мне на шею. Просто провела рукой по рассеченной брови и спросила, глотая слезы:

– Ты же не убил его?

– Не знаю, – честно ответил я и аккуратно, боясь перепачкать ее в крови, прижал девушку к себе.

– Не убил, – раздался рядом голос Савицкого. – И потому, Максим, мое предложение остается в силе. Контракт UFC ваш.

– Благодарю, – ответил я чинно. – Но у меня другие планы на…

Я не договорил. Мир вокруг пошатнулся и поплыл. Последнее, что я услышал, было недовольное бурчание Жданова на фоне сирены скорой помощи:

– Русланов, я всегда знал, что ты придурок. Только выживи, и я с тобой разберусь…

Эпилог

Вера

– Дмитрий, обязательно позвони, как приедете! – сурово напомнила Светлана Сергеевна и тут же отвлеклась на младшую дочь, которая вывернулась из материнского захвата и полезла вслед за братом в автобус. – Митя, и веди себя прилично! Никаких котят! Никаких выкрутасов!

– Да, мам, – пробасил Митька, за год переросший меня на полголовы, и поспешил сбежать от сестры.

– Вот здесь его лекарства, Верочка, – сказала женщина и протянула мне прозрачный пластиковый пакет. – Хотя и взрослый вроде бы уже, но я решила все-таки вам отдать.

– Не переживайте, разберемся. И котят изолируем, – ответила я и улыбнулась.

– Ох уж эти мальчики! – вздохнула Митькина мама и тут же закричала: – Варя! Стой сейчас же, Варя! Кому сказала!

– Вера! Вера! – Ко мне уже спешила Сашкина бабушка. Сам Сашка, здоровый четырнадцатилетний парень с темными усами над верхней губой, значительно отстал и с некоторым раздражением наблюдал издалека за своей родственницей. – Вы, если что, звоните!

– Непременно, Надежда Игоревна!

– Только вам и доверяем мальчика, Верочка!

Сашка громко фыркнул. Подошедший к нему Владик, с трудом переносивший общество Надежды Игоревны, закатил глаза. Я погрозила ему кулаком.

Наконец, все дети заняли свои места в автобусе. Я поднялась следом. Привычно пересчитала воспитанников по головам – пятнадцать мальчишек и три девочки. Лада помахала мне рукой, а Соня и Аня заулыбались. Значит, все на месте.

Попрощавшись с родителями, я устроилась на сиденье сразу за водителем. Владик недовольно плюхнулся рядом.

– Ребята, едем? – задала я обычный вопрос.

– Ееееедем! – ответил мне нестройный хор голосов.

Наш тренер скорчил недовольную рожицу.

– А Владислав Витальевич вас плохо слышит! – мстительно проговорила я, и в то же мгновение салон автобуса взорвался дикими криками. Водитель посмотрел на меня осуждающе, я только пожала плечами. Мол, дети… Автобус медленно выехал с парковки. Дети притихли и приникли к окнам. Кто-то махал родителям, но большинство уже было готово ко взятию новых вершин.

– Ты чего с Максом не поехала? – спросил Владик.

– Тебя пожалела. Не хотела отдавать любимого младшего брата на растерзание родительницам.

– Как будто первый раз, – усмехнулся брат. –