Жестокие чувства - Агата Лав

– Ты не должна сразу что-то решать, – продолжает он. – Ты можешь просто дать нам шанс. Попробовать.

– А мы можем завершить сеанс? Этот день оказался слишком длинным.

– Отвезти тебя домой? Или в ресторан?

– Первое предпочтительнее. Я правда чертовски устала. – Я наклоняюсь и провожу ладонью по голени, спускаясь к туфлям, которые в магазине показались удобными, но проверку офисом не прошли.

– Тогда отвезу домой, – произносит Третьяков, он выпрямляется и подает мне руку. – Могу еще предложить массаж ног.

Я бросаю на него взгляд, чтобы он притормозил.

– Что? – тут же отзывается он. – Мы же не должны делать вид, что это наше первое знакомство?

Мы спускаемся на лифте на первый этаж. Внизу ждет седан представительского класса вместе с водителем. Герман открывает передо мной дверцу машины, а его взгляд мягко скользит по мне. Он не спешит, ждет, когда я устроюсь, и только потом обходит машину и садится рядом. Обивка сиденья шуршит, когда он облокачивается, и его рука невольно касается моей. Я сразу ощущаю знакомое приятное напряжение, то же самое, что было раньше.

– Ты как будто нервничаешь, – произносит Третьяков, когда я замечаю огромный букет роз на пассажирском месте, но не тянусь к нему.

– Немного.

– Боишься, что снова угодишь в ловушку?

– Нет, тут другое.

Я смотрю на свои ладони, которыми держу сумку и рабочие папки. А потом порывисто поворачиваюсь к нему.

– Пообещай, что теперь все на самом деле будет по-другому. Что я не буду бояться потерять тебя. И не буду вынуждена быть хладнокровной стервой, чтобы выжить рядом с тобой. Я так не смогу больше, Герман. Я не хочу этого.

– Я обещаю, Алина.

– Я хочу любить, а не бороться.

– Я тоже…

Его слова теряются в жарком выдохе. Третьяков без рывка наклоняется ко мне, и в этот момент все вокруг как будто замедляется или даже исчезает. Остаются только он и я. Я не успеваю ничего сказать, как его губы, мягкие и настойчивые, касаются моих.

Мое сердце сбивается с ритма, и я отвечаю ему, чувствуя с каждой секундой ярче, как этот поцелуй наполняет меня волнением. Руки Германа, которые до этого лежали на сиденье, теперь тянутся ко мне, касаются моей щеки, потом тягуче скользят вдоль шеи. Его движение выходит плавным, уверенным, как все, что он делает, и мне не хочется отталкивать его. Наоборот, я все больше поддаюсь его напору.

Поцелуй становится глубже. Его губы дарят сумасшедшее и грязноватое наслаждение, оно закрывает собой все вокруг. Я теряю чувство времени и совершенно забываю, где мы находимся. Я лишь ощущаю его вкус, его жар и чувствую, как каждое его движение кажется мне правильным, словно созданным именно для моего тела.

Его рука медленно спускается на мою талию и притягивает меня к себе. Я не могу сдержать ответные движения и нахожу силы только на то, чтобы чуточку отстраниться и прикусить его нижнюю губу.

Третьяков издает неопределенный звук и выпускает меня из рук.

– Но ты по-прежнему опасная женщина, Лина, – подшучивает он и проводит ладонью по моему лицу, поправляя прядку волос.

– Теперь только по средам, Герман, только по средам.

КОНЕЦ