Нора Робертс - Любовь Лилы

Лила сжала его запястья, взгляд заметно смягчился.

— Я вас обожаю, профессор. Немного оптимистичной логики — именно то, что необходимо мне прямо сейчас.

— Тогда еще добавлю: считаю, что следующим шагом должен стать поиск художника.

— Кристиана? Но как?

— Предоставь это мне.

— Ладно.

Обняв Макса, Лила положила голову на надежное плечо.

— Есть еще одна связь. Тебе может показаться, что она появилась ниоткуда, но я не перестаю размышлять об этом.

— Расскажи.

— Несколько месяцев назад Трент гулял на утесах и нашел Фреда. Мы так и не смогли выяснить, что щенок делал там в полном одиночестве. Этот случай заставил меня вспомнить о маленькой собачке Бьянки, которую она принесла своим детям и из-за которой так ужасно поругалась с Фергусом за день до смерти. Интересно, что случилось с тем щенком.

Лила глубоко вздохнула.

— Иногда я думаю о малышах Бьянки. Трудно вообразить дедушку маленьким мальчиком. Я ведь никогда не знала его, потому что он умер до моего рождения. Но могу представить, как горюющий малыш стоит возле комнаты умершей матери. И это разбивает мне сердце.

— Ш-ш-ш.

Макс крепче сжал ее.

— Давай лучше считать, что Бьянка обрела со своим художником хоть немного счастья. Разве невозможно представить, как она бежит к нему на утесы, украв несколько солнечных часов и найдя тихое местечко, где нет никого, кроме них?

— Конечно, возможно.

Лила уткнулась ему в шею.

— Конечно. Наверное, именно поэтому я люблю сидеть в башне. Бьянка не всегда чувствовала себя там несчастной, нет, только не когда мечтала о возлюбленном.

— И, если есть в жизни справедливость, они теперь вместе.

Лила отклонила голову назад и взглянула на Макса.

— Да, я действительно обожаю тебя. А теперь скажи, почему бы нам не поплескаться в бассейне? Хочу поплавать с тобой, ведь это не вопрос жизни или смерти.

Он поцеловал ее в лоб.

— С удовольствием.

Она не просто плавала. Макс ни разу не видел никого, кто мог бы фактически спать на воде. А Лила могла — глаза удобно закрыты темными очками, тело полностью расслаблено. Два крошечных лоскутка ткани леопардовой расцветки, надетые Лилой, подняли давление в крови Макса… да и каждого мужчины в радиусе ста ярдов. Но она дрейфовала, неспешно двигая руками, иногда лениво переворачиваясь на бок, и волосы струились вокруг лица. Время от времени сплетала с ним пальцы или обвивала за шею, доверяя ему удерживать себя на плаву.

Потом Лила поцеловала спутника влажными и прохладными губами, тело было таким же пластичным, как вода вокруг них.

— Пора вздремнуть, — решила она, покинула Макса в бассейне и растянулась на шезлонге под зонтиком.

Когда проснулась, солнце отбрасывало длинные тени, и только несколько упрямцев продолжали плавать. Лила огляделась в поисках Макса, смутно разочарованная тем, что он не остался с ней. Собрала вещи и вернулась в номер, надеясь найти его там.

Комната была пуста, но на кровати дожидалась написанная аккуратным почерком записка: «Появились кое-какие дела. Скоро вернусь».

Пожав плечами, Лила настроила приемник на классическую радиостанцию и решила принять долгий горячий душ.

Отдохнувшая и расслабленная, вытерлась полотенцем, затем неспешными ленивыми движениями увлажнила кожу кремом, размышляя, не пойти ли им на ужин в какой-нибудь уютный маленький ресторанчик. Куда-нибудь, где царят полумрак и негромкая музыка, где можно наслаждаться едой и потягивать прохладное игристое вино, пока свечи не догорят дотла.

Потом они вернутся, задвинут шторы и сольются в тесном объятии. Макс будет глубоко и опьяняюще целовать ее, и оба потеряют голову, — Лила взяла флакон с духами и прыснула на смягченную кожу, — после займутся любовью, медленно или неистово, нежно или свирепо, пока не заснут, переплетясь телами.

Забудут о Бьянке и трагедиях, об изумрудах и ворах. Сегодня вечером они станут принадлежать только друг другу.

Мечтая о Максе, Лила вошла в спальню.

Он ждал ее. Как ему казалось — ждал всю свою жизнь. Она остановилась, зажженные им свечи затемняли глаза, влажные волосы мерцали изысканным светом. Ее аромат проник в комнату — таинственный и соблазнительный, смешавшийся с запахом купленных для нее цветов.

Как и она, Макс предвкушал необыкновенную ночь и постарался обустроить антураж для Лилы.

Из радиоприемника раздавались звуки романтичных скрипок. На столе перед открытыми дверями балкона пылали две длинные белые тонкие свечи. Уже разлитое шампанское пенилось в высоких фужерах. Солнце тонуло в горизонте, алый пылающий шар погружался в синюю бездну.

— Я решил, что мы поужинаем здесь, — произнес Макс и протянул Лиле руку.

— Макс…

Эмоции душили ее.

— Я была права.

Она переплела с ним пальцы.

— Ты поэт.

— Только с тобой.

Он вытащил один из хрупких цветов и воткнул ей в волосы.

— Надеюсь, ты не возражаешь.

— Ничуть.

Лила судорожно выдохнула, когда он прижал губы к ее ладони.

— Не возражаю.

Макс взял бокалы и один вручил ей.

— Рестораны так переполнены.

— И очень шумные, — согласилась она, чокаясь.

— К тому же кому-нибудь может не понравиться, если я буду покусывать тебя, а не еду.

Наблюдая за ним, она сделала глоток.

— Только не мне.

Макс погладил гладкую шею, затем склонился, соединяя их губы.

— Давай все-таки попробуем поужинать, — произнес он долгие мгновения спустя.

Они сидели близко друг к другу, любуясь заходом солнца, угощая один другого маленькими кусочками омара, пропитанного благоуханным топленым маслом. Лила позволяла шампанскому взрываться на языке, затем впивалась в Макса, делясь пьянящим ароматом.

Под звуки шопеновской прелюдии он прижался легким поцелуем к ее плечу, затем поласкал языком шею.

— Увидев тебя в первый раз, — признался Макс, скормив ей очередной кусочек омара, — я решил, что встретил русалку. С той ночи постоянно мечтал о тебе.

Нежно провел губами по ее рту.

— Каждую ночь.

— Когда я сижу в башне и думаю о тебе… мне кажется, что точно так же Бьянка когда-то грезила о Кристиане. Как считаешь, они когда-нибудь занимались любовью?

— Возможно, он не смог устоять.

Ее дыхание трепетало на его щеке.

— Как и она.

Не сводя с Макса глаз, Лила начала расстегивать его рубашку.

— Бьянка хотела его, нуждалась в нем, жаждала его прикосновений.

Вздохнув, провела ладонями по мужской груди.

— Когда они были вместе, только вдвоем, все остальное не имело значения.