Никого не жаль - Марина Крамер

из случайно оброненных фраз, умения налаживать новые контакты и обращать их в свою пользу.

Признаться честно, я чувствовала себя слегка растерянной. Но именно незримое присутствие Олега внушало мне мысль о том, что все будет хорошо.

Главреда я увидела сразу, едва он вошел в бар и начал озираться по сторонам.

Подняв руку, я помахала, привлекая его внимание.

На лице главреда, когда он приблизился к столику, отразилось недоумение:

– Простите… вы, наверное, обознались.

– Нет, Илья Сергеевич, я не обозналась. Присаживайтесь, пожалуйста.

Он ухватился пальцами за столешницу, видимо, едва не потеряв равновесие, и уставился мне в лицо:

– Погодите… Станислава?

– Да, это я. И прошу вас – оставим комментарии по поводу моей внешности, кстати, она не так уж сильно изменилась.

Илья Сергеевич опустился на стул и потянулся за салфеткой, вытер взмокший лоб:

– Н‑да… сюрприз. Я ведь, признаться, не сразу поверил, что это ты мне написала. Ходили слухи, что ты уехала.

– Уехала, приехала… какая разница? Вы будете ужинать или мы сразу поговорим?

– Да какой тут ужин… мне бы где-то снотворного теперь достать.

– Ой, прекратите, – поморщилась я. – Можно подумать, вы испугались. Давайте сразу к делу, раз ужин отменяется, у меня мало времени и много дел.

– Ты устроилась куда-то в штат?

– Зачем? Для того чтобы писать статьи, вполне достаточно иметь мой послужной список – их охотно возьмут в любое издание. И если мы с вами сейчас не договоримся, я пойду дальше.

– Погоди, ну куда ты летишь-то? – поспешно сказал главред. – Я же не отказался. Тема интересная… громкая… но… понимаешь, в чем дело… Ты, как я понял, оставаться здесь не хочешь, а мне жить в этом городе.

– То есть вы боитесь? – уточнила я впрямую.

Главред умолк на пару секунд, но по его лицу я видела – он не просто боится. Он отлично понимает, чем могут обернуться для него лично эти статьи. Ну что ж – я не могу его осуждать, человеку свойственно бояться потерять что-то, и особенно – жизнь.

– А что будет, если окажется, что твоя информация недостоверна?

– Недостоверна? – Я почувствовала укол уязвленной профессиональной гордости. – Хоть раз за все время нашего сотрудничества я приносила вам материал, в котором была хоть капля дезинформации?

– Нет-нет, что ты… – заторопился Илья Сергеевич. – Конечно нет… просто… ты полезла в такие круги, что…

– Я поняла. Ну что ж, – я поднялась из-за стола и взяла сумку, – в таком случае я предлагаю вам забыть и о моем письме, и о нашей встрече.

– Да погоди ты! – Он вскочил и взял меня за руку. – Ты какая-то нервная стала, разговаривать невозможно. Сядь.

– Я‑то сяду. Но о чем разговаривать? Вы крутитесь, как уж на сковородке, а мне нужен конкретный ответ – да или нет. Иначе я пойду дальше, у меня нет времени, я же сказала.

Главред молчал, грызя нижнюю губу, что всегда служило признаком его напряженного внутреннего состояния.

Я понимала, что сейчас в нем борются два чувства – желание заполучить громкие материалы, о которых наверняка заговорят на федеральном уровне, и страх за собственную карьеру и жизнь, если вдруг что-то пойдет не так.

Честное слово, в этот момент я не испытала ни отвращения, ни осуждения – ничего, я отлично понимала метания этого человека. Я даже сказала себе, что пойму, если он откажется. Просто пойду дальше и в конце концов найду того, кто согласится.

– Хорошо, – вдруг решительно сказал главред, хлопнув по столу ладонью. – Я беру. Но ты должна показать мне документы.

Я пожала плечами:

– Хорошо. Но предупреждаю – у меня с собой только копии, и покажу я вам не всё, а выборочно.

– Договорились. Сегодня пришли мне по почте. Второй вопрос: как ты собираешься подписывать статьи?

– У меня есть имя.

– То есть псевдоним…

– Нет, псевдоним мне не нужен.

Он помолчал, а потом поднял на меня глаза и спросил:

– Ты хоть понимаешь, что опять начнется?

– А для чего я, по-вашему, это делаю? – перегнувшись через стол, прошипела я. – Для того, чтобы началось! И вы либо помогите, либо не мешайте!

Из кафе я вылетела, хлопнув дверью и едва не сбив с ног попавшегося мне на пути малолетнего мачо с букетом цветов.

Завернув за угол, я остановилась и попыталась успокоиться.

В конце концов, результат достигнут – чего я так вскипела? Попросил доказательств? Да и ладно, с чего бы ему доверять человеку, о котором три года вообще никто ничего не слышал? Я бы тоже так поступила. Спросил, понимаю ли, что делаю? Ну, это тоже нормально.

Расслабься, короче, Казакова, покури и направляйся в сторону дома.

Пока я искала в сумке зажигалку, позвонил Самарин:

– Ты где? Я тебя не вижу.

– Стою за углом на соседней улице, пытаюсь прикурить, но, кажется, зажигалку потеряла.

– Номер дома скажи, я подойду.

Я подняла голову, отыскивая табличку с названием улицы и номером дома.

– Двадцать три.

– Все, иду.

Зажигалка нашлась в кармане джинсов, я с наслаждением закурила и медленно пошла вдоль низкой металлической ограды, которой был обнесен газон.

– Девушка, вас проводить? – На талию легла мужская рука, и я уловила запах туалетной воды Самарина.

– А ты ко всем так на улице подкатываешь?

– Только к некоторым. – Он чмокнул меня в макушку. – Ну, как прошло?

– Прошло не очень, но результат есть, так что остальное просто не важно.

– А у меня новости.

Я насторожилась – новости не всегда приносят что-то положительное, а в моей жизни чаще бывало наоборот.

– В общем, пока я тебя тут караулил, параллельно разглядел интересную сцену с участием нашего первого кандидата в осужденные.

– Ну-ка, ну-ка…

– Я, кажется, понял, как именно Комаровский толкает «дурь». Не понимаю только, почему никому это в голову раньше не пришло, – понизив голос, сказал Олег. – Оказывается, это так просто. У него сеть распространителей. Причем это не обдолбанные нарики тебе, а вполне благополучные детишечки: в хороших шмотках, с дорогими телефонами, с разными примочками типа электросамокатов. Кстати, вот это последнее вообще находка, удобно перемещаться. Но знаешь, что самое поразительное? Это то, как свободно и нагло он себя чувствует. У него по ходу «дурь» прямо в тачке лежит, фасованная. И он, сидя на парковке, прямо из машины ее раздает, а детишки закладки делают, я за одним прошелся тут недалеко. Так и есть – сунул под крышу «грибка» на детской площадке. – Самарин аккуратно вынул из кармана маленький пакетик с чем-то белым и помахал у меня перед лицом. – Видела? Как в аптеке.

– Ты забрал?!

– Ну нет – надо было, чтобы кто-то из