Лорейн Стэнтон - Страх разоблачения

— Прекрати, Ричард! Ты не имеешь права так со мной обращаться…

Он с отвращением взглянул на нее:

— Ладно, Огаста. Раз ты не хочешь обсуждать своих бывших любовников, я не стану тебя заставлять. Но запомни, что я скажу: если ты когда-нибудь поставишь меня в неловкое положение, ты будешь жалеть об этом до конца своих дней. Теперь ты моя жена, и я требую, чтобы ты выполняла свои обязанности, черт побери!

Гасси дрожала от гнева, но при этом, как ни странно, испытывала чувство вины. Однако самым страшным было осознание того, что она связана с этим человеком на всю жизнь, что он — ее муж. А какое будущее может их ждать, если он считает ее потаскушкой?

Помимо своей воли она прошептала:

— Был только один человек… очень давно. Ни с кем другим я не была.

Ричард изучал ее с таким видом, будто мог видеть ее насквозь. Потом холодно улыбнулся:

— Ладно, я тебе верю. Надеюсь, мне никогда больше не придется возвращаться к этой теме. Спокойной ночи, Огаста.

Ужасаясь его бесчувственности, Гасси смотрела, как он перекатился на свою сторону и погасил свет. Ему было абсолютно наплевать на ее чувства, на ее потребность в ласке и утешении. Она смотрела на серебристый луч, пробивающийся в щель между шторами, и думала, за кого же она вышла замуж. Затем услышала его сонное дыхание и усомнилась, сможет ли она это выдержать всю оставшуюся жизнь.

15

Поначалу Хелен была в восторге от просторной виллы, которую студия выделила для актеров в Акапулько, но ей быстро приелась жизнь в тропическом раю. Ее раздражали жара и влажность, слишком яркие краски и чересчур приторные ароматы. Она стала ненавидеть каждый день, проведенный в Мексике, но не могла никуда деться до окончания съемок.

Между тем Джек Голден, похоже, саботировал свое собственное детище. Они уже на три недели отставали от графика, и Джек вымещал свою злость на команде. Его припадки и взрывы злости создали практически невыносимую атмосферу. Съемочная группа тратила больше усилий на то, чтобы избежать его гнева, чем на производство качественного фильма. Хелен чувствовала себя на площадке зажатой, понимала, что у нее ничего не получается, и очень переживала.

Однако больше всего она страдала из-за вынужденной разлуки с Сетом. Они никогда не расставались так надолго, и ей становилось все труднее и труднее жить без него. Она мучилась без его прикосновений, без надежного убежища его объятий в темные ночные часы.

Хелен стояла на веранде, глядя на мелькание огней города и ощущая дикую усталость. Но она не решалась отправиться спать, боясь тех демонов, которые когда-то преследовали ее во сне. Они, казалось, приближались, нависали с самого края ее снов, и она опасалась, что это только дело времени, что демоны скоро сломают хрупкие барьеры ее сопротивления.

Несмотря на теплый ветер, Хелен стало холодно, и она прикинула, не присоединиться ли ей к остальной съемочной группе, ©обравшейся внизу. Но она не хотела рисковать: а вдруг не сдержится и попытается расслабиться с помощью спиртного?

Тяжело вздохнув, Хелен поднялась в свою спальню, села на край кровати, взяла фотографию Сета в рамке и прижала ее к щеке, воображая, что ощущает тепло его кожи. Она сама не знала, сколько времени так просидела. Из этого состояния ее вывел резкий стук в дверь.

— Хелен, там тебе звонят, детка.

Она узнала хриплый голос одного из помощников режиссера и поспешила к двери. Может, Сет издалека почувствовал ее одиночество и позвонил?

— Кто меня спрашивает, Дейв?

— Понятия не имею, солнышко. Но если хочешь поговорить спокойно, иди в кладовку.

Хелен улыбнулась и сбежала по лестнице к кладовке. Там она села на стул, взяла трубку, ощущая холодок предвкушения, но мгновенно оцепенела, услышав голос Рейчел.

— Хелен, слава богу! Я целый час пытаюсь до тебя дозвониться.

Хелен сразу забеспокоилась и покрепче сжала трубку.

— Что случилось?

— Ничего ужасного, но есть одна проблема. Человек по имени Мик Тревис собирается написать книгу о твоей матери. Он хочет встретиться с тобой, вот мы и решили, что надо тебя предупредить.

— Книгу? Какую книгу?

— Одну из этих отвратительных биографий. Он в курсе исчезновения Рика Конти. Он подозревает… В общем, у него все полицейские протоколы.

Хелен моргнула, пытаясь отогнать странные видения, которые вновь поплыли перед глазами. Голова кружилась, было трудно дышать, стало страшно, что эти видения обретут плоть и превратятся в реальность.

— Хелен, ты где? Скажи что-нибудь!

— Что мне делать?

— Постарайся с ним не встречаться, но если ему удастся загнать тебя в угол, говори, что ты ничего не помнишь.

Хелен изо всех сил вцепилась в трубку. Вдруг этот человек, Мик Тревис, каким-то образом заставит ее вспомнить? Но она тут же затрясла головой в немом протесте. Если она позволит себе вспомнить, эти воспоминания поглотят ее, подобно голодным животным.

— Нет, мне надо держаться от него подальше. Он может… Я вообще не хочу с ним разговаривать.

— Тогда ты все время должна быть настороже. У этого человека нет ни чести, ни совести.

— Он знает, где я?

— Возможно, нет. Но я уверена, что он будет поджидать твоего возвращения домой.

У Хелен все еще дрожали руки, и все-таки она почувствовала, что при мысли о доме паника начала отпускать ее. Там будет Сет. И Ретта. Ей не придется иметь дело с Ми-ком Тревисом в одиночестве.

— Спасибо, что предупредила, — сказала она. — Не беспокойся за меня.

Рейчел с облегчением вздохнула:

— Постараюсь. Позвони мне, когда вернешься в Штаты.

— Обязательно. — Хелен немного помолчала, внезапно ощутив болезненную пустоту внутри. — Как прошла свадьба Гасси? Мне так хотелось приехать. Иногда мне кажется, что я никогда больше вас не увижу.

— Понимаю. Ужасно, что мы так далеко друг от друга. Свадьба была чудесная, но нам всем тебя не хватало.

— Я как-нибудь прилечу в Нью-Йорк, обещаю.

— Замечательно. Береги себя, Хелен.

Хелен неохотно положила трубку, не желая обрывать эту тоненькую ниточку, связывающую ее с прошлым. Она долго сидела не шевелясь, глядя сквозь окно в темноту сада и чувствуя, как в груди разрастается страх. Тут до нее донеслись крики веселящихся коллег, и она встала. Ей требовалось это чужое веселье, чтобы заглушить страх и заполнить пустоту в груди, забыть ночные кошмары, ожидающие ее в темноте.

Через неделю Джек Голден и Хай Шорр заперлись в небольшом бунгало в конце участка, чтобы посмотреть последние метры пленки. Когда экран опустел, Голден включил свет и грохнул кулаком по столу.

— Мать твою так, эта сучка Гэллоуэй испоганила всю картину! Что теперь делать, черт побери?