Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

возразить, сказать, что ничего не изменилось, что одна ночь страсти не стирает всего, что было между нами.

Но когда он наклоняется и целует меня – медленно, нежно, совсем не так, как раньше, – я понимаю, что он прав.

Все изменилось. И пути назад нет.

Глава 31

Амир

Три дня.

Семьдесят два часа прошло с тех пор, как я впервые взял ее. Как навсегда стер границу между нами. Как увидел, как Элиф плачет от боли и удовольствия одновременно, как ее тело выгибается под моими руками, как она выкрикивает мое имя.

И с каждым часом, с каждой минутой я хочу ее все сильнее.

Стою у окна кабинета, смотрю на воды Босфора, но вижу только ее лицо. Как она сидела сегодня за столиком в ресторане – прямая спина, высоко поднятый подбородок, холодная и безупречная улыбка.

Моя жена.

Платье облегало каждый изгиб, декольте намекало на то, что принадлежит только мне. Она была королевой – не потому, что я сделал ее таковой, а потому, что она родилась королевой.

И каждый мужчина в том ресторане это видел.

Сжимаю кулаки, вспоминая их взгляды. Как тот итальянский бизнесмен – Марчелло или как его там – пожирал ее глазами, думая, что я не вижу. Как облизывал губы, когда она наклонилась за салфеткой.

Я хотел выколоть ему глаза. Размазать его лицо по стене. Показать всем в этом гребаном заведении, что она МОЯ.

Но Элиф… она справлялась. Как всегда.

Говорила с ними на трех языках, обсуждала искусство с женой французского дипломата, смеялась над глупыми шутками, поддерживала беседу о медицине с профессором из Лондона.

Блистательная. Умная. Неприступная.

Но в постели она выкрикивала мое имя.

Три дня назад я думал, что это пройдет. Что страсть к ней – это просто зацикленность, болезненное желание получить то, что сопротивляется. Получил – и интерес пропал. Так всегда было с женщинами.

Но нет. Черт, как же я ошибался.

То, как она отдавалась мне… Каждый стон, каждая слеза, каждое вздрагивание под моими руками. Я собирал ее слезы губами, чувствовал, как дрожит ее тело, как она борется с болью и наслаждением.

Ни одна женщина не заставляла меня чувствовать себя таким… сильным.

Таким нужным.

Таким живым.

Обычно я брал женщин быстро, жестко, без церемоний. Получал разрядку и уже через час забывал их лица.

С Элиф все было по-другому. Я хотел видеть каждую эмоцию на ее лице. Хотел запомнить каждый звук. Хотел, чтобы она помнила меня каждой клеточкой своего тела.

И она помнит.

Я вижу это по тому, как она краснеет, когда я смотрю на нее. Как у нее перехватывает дыхание, когда я случайно касаюсь ее руки. Как она отводит взгляд, когда понимает, что я разглядываю ее губы.

Три дня я сдерживался. Три дня не прикасался к ней – только подавал руку, когда она выходила из машины, и целовал в щеку на прощание на глазах у своих людей.

Джентльмен, блядь.

Но каждое такое прикосновение было пыткой. Каждый раз, когда ее кожа касалась моей, во мне вспыхивал пожар. Я хотел прижать ее к стене, сорвать это чертово платье и войти в нее прямо там, где мы стоим.

Вместо этого я стискивал зубы и шел в спортзал, чтобы до крови избить грушу. Или спускался в подвал к тем, кому не посчастливилось попасться мне под руку в плохом настроении.

Элиф изменила меня. И это бесит.

Раньше я контролировал все. Каждую эмоцию, каждое желание, каждую слабость. А теперь эта женщина – моя жена – превратила меня в зверя, который ходит по клетке и думает только о том, как бы добраться до нее.

Хуже того – я хочу не просто трахнуть ее.

Я хочу держать ее за руку. Хочу, чтобы она смеялась над моими шутками. Хочу видеть, как она засыпает, прижавшись к моему плечу.

Какая-то романтическая чушь, которой у меня никогда не было.

Но когда она заправляет волосы за ухо, когда она задумчиво прикусывает губу, когда она смотрит на закат за окном с легкой грустью в глазах – я готов сжечь весь мир, лишь бы она улыбнулась.

Скрип двери прерывает мои размышления. Оборачиваюсь и вижу Элиф она входит в нашу спальню, и воздух мгновенно наполняется ее ароматом – жасмина и чего-то еще, чисто женского.

Она устала. Я вижу это по тому, как опустились ее плечи, как медленно она идет к туалетному столику. Три часа светских бесед с моими партнерами утомляют даже меня, а она еще новичок в этой игре.

Но играет безупречно.

Я наблюдаю, как она снимает серьги – те самые, с сапфирами, которые я подарил ей на помолвку. Как она расстегивает браслет и массирует запястье. Движения плавные, гипнотизирующие.

Затем она тянется к затылку, вытаскивает шпильки, и волосы водопадом рассыпаются по плечам.

Член мгновенно твердеет.

Три дня. Три чертовых дня я не прикасался к ней. Думал, что даю ей время прийти в себя, привыкнуть к мысли о нас. Был джентльменом.

Но сейчас, когда я смотрю, как она стоит перед зеркалом в этом платье, которое я готов сорвать с нее зубами, джентльмен во мне умирает.

Бесшумно подхожу к ней сзади. Элиф видит меня в отражении, и у нее перехватывает дыхание. Хорошо. Значит, она чувствует то же, что и я.

Убираю волосы с ее шеи, пальцы касаются нежной кожи, и она дрожит. От страха? От предвкушения? Мне все равно. Главное – она не отстраняется.

Наклоняюсь и целую то место, где бьется пульс. Соленый вкус кожи, знакомый аромат – все это принадлежит мне.

Только мне.

– Амир… – шепчет, но это не протест. Это просьба.

Прикусываю нежную кожу, и она выгибается, прижимаясь к моей груди. Руки сами находят молнию на ее платье и медленно спускают ее вниз. Ткань соскальзывает, обнажая кружевное белье – черное, соблазнительное.

Накрываю ладонями грудь через тонкую ткань, сжимаю, перекатываю соски между пальцами. Элиф протяжно стонет, и этот звук болезненной пульсацией отдается в моем члене.

– Три дня, – рычу я ей на ухо, – я не прикасался к тебе три дня. Думал, ты оценишь мое терпение.

– Амир, я…

Она поворачивается в моих объятиях, смотрит прямо в глаза, и я вижу в них ту же бездну желания, которая пожирает меня изнутри.

Но когда я открываю рот, чтобы сказать то, что чувствую, – что она сводит меня с ума, что я хочу ее каждую секунду, что готов