Екатерина Черкасова - Сладкая ночка

Кто-то тихо подошел сзади и молча тронул меня за плечо. Я вздрогнула, резко обернулась и увидела ослиную морду. Слава богу, это был всего лишь Ибрагим в маске Сета. В отличие от меня и Гора, задействованных позже, уже был его выход.

— Удачи! — ободряюще сказал Ибрагим и шагнул на свет.

Надо отметить, высокий, мускулистый Ибрагим смотрелся прекрасным Сетом, злым богом войны, пустыни и разрушений.

На сцене уже действовали Осирис в роскошном одеянии и массовка из служащих музея. Текста у них не было. Участники изображали пир. Появился Сет со свитой, которая несла роскошный саркофаг. Слуги откинули крышку и пригласили желающих примерить его. Я смотрела, как статисты по очереди пытались улечься в саркофаг, но все было бесполезно. Наконец подошла очередь Осириса. Едва он лег в саркофаг, как крышку тотчас же захлопнули и саркофаг стали уносить. Все действие сопровождалось песней о том, как мертвый Осирис плывет по водам Нила.

Наступила моя очередь. Я нашла глазами стоящую у соседней колонны Нефтиду, и она согласно кивнула. Мы одновременно вышли в круг света и затянули скорбную песнь, оплакивая Осириса. Все это длилось довольно долго, мы изображали поиски саркофага с телом Осириса. Наконец я нашла его, легла на саркофаг и обняла, что символизировало зачатие. Первое действие мистерии кончилось.

Массовка спела тексты о том, что Исида родила Гора, и вот сын Осириса подрос и решил отомстить Сету, который после убийства Осириса правил на Земле. Гор — Абдул Азиз в костюме бога-сокола, с соколиной головой, вышел из тени. Я была немного обижена тем, что он не подошел ко мне перед началом спектакля, но, возможно, он был слишком занят. Я невольно залюбовалась посадкой его головы, легкими и сильными движениями. Враги начали битву, размахивая ритуальными ножами, как я подозревала, сделанными из папье-маше. Хор комментировал их битву, нараспев читая древние тексты. Тут Гор нанес решающий удар, и Сет, почему-то ухватившись за меня, стал падать. Он был очень тяжелый, и я растерялась. Было глупо пытаться его удержать, и я попробовала сделать шаг назад. Но Сет все еще цеплялся за мое платье, которое было готово вот-вот разорваться. Он сделал неуловимое движение и вложил в мою руку что-то гладкое и довольно тяжелое, затем упал сначала на колени, потом очень естественно рухнул ничком на каменные плиты. Хор запел хвалу Гору, мы с Нефтидой присоединились к нему. Честно говоря, я не поняла, что за сцену смерти изобразил Ибрагим. Я шепнула Гору:

— Ты просто великолепен!

Но Гор вместо того, чтобы оживить Осириса, молча развернулся и исчез в черноте за колоннами. Я растерялась, но решила, что смогу сыграть воскрешение Осириса сама.

И вдруг воздух потряс страшный крик, от которого у меня заломило в висках. Кричала Нефтида. Я обернулась. Нефтида, а вернее, аспирантка Абдул Азиза с выражением неописуемого ужаса на лице стояла над неподвижным телом Сета. Рядом расползалась лужа почти черной крови, и сандалии Нефтиды были испачканы ею.

— Абдул Азиз! — выдохнула я и помчалась в темноту, срывая на ходу парик и корону. Узкое платье треснуло по шву, и я придерживала его рукой.

Самые страшные мои опасения подтвердились, когда я влетела в кабинет ученого. Абдул Азиз, мужчина, которым и ради которого я жила все это время, был мертв. Он лежал на полу посреди кабинета. Я не стала вынимать из его груди нож с резной рукоятью, похожий на тот, которым убили Сета. У моего любимого было спокойное умиротворенное лицо спящего человека. Я погладила его по еще теплой щеке и поцеловала в губы. Я прощалась с этим человеком. За моей спиной собиралась молчаливая напуганная толпа…

Прибывшая полиция обыскала все закутки Карнака и музея, но не нашла ничего, кроме валявшейся маски Гора с головой сокола. Никого из участников спектакля не отпускали, допрос длился до утра. Но, кроме того, что Сета играл коллега из Триполи Ибрагим Джами, а Гора должен был изображать Абдул Азиз, они ничего не узнали. Видимо, убийца пробрался в музей перед представлением, убил Абдул Азиза, переоделся в костюм Гора, а затем расправился с Ибрагимом. Неясно было только одно — кому могли помешать ученые-египтологи.

На рассвете я поехала в отель. Лавочники открывали магазины, поднимая металлические жалюзи, раскладывали товар. Восходящее солнце освещало западный берег Нила, город мертвых. В этом свете он не казался зловещим, а выглядел просто позолоченной утренним солнцем скалистой грядой. Долина Смерти. Абдул Азиз ушел туда навсегда. Я знала, что мы никогда не будем вместе, но мысль о том, что мне придется жить без него, ужаснула меня.

Я попросила у портье ключи. Он как-то странно поглядел на меня, и только потом я поняла, почему. На мне все еще был грим Исиды, слегка размытый слезами. Я разделась и легла в постель, надеясь уснуть. Вместо сна меня преследовали какие-то видения: Сет с ослиной мордой тянул ко мне руки и требовал дать обещание вернуть подарок хозяину, потом меня слепило солнце, и я слышала голос Абдул Азиза: «Ведь ты отомстишь за меня, мое Солнечное Око, моя львица, моя Хатор…»

Только потом я рассмотрела то, что мне сунул в руку раненый Ибрагим. Это был просто базальтовый скарабей, черный, тяжелый и гладкий, на его спинке — иероглифы. Словом, скарабей, который можно купить в любой сувенирной лавке. Я решила, что оставлю его себе на память. Плохие воспоминания — тоже воспоминания. Абдул, мой милый, ну как я могу за тебя отомстить, если даже не знаю, за что тебя убили?

ГЛАВА 3

В шумном Шереметьеве на меня навалилась усталость от пережитого, и я почти в полуобморочном состоянии в толпе веселых пьяных туристов, хвастающих красноморским загаром, медленно двигалась в очереди на паспортный контроль. У меня страшно болела голова, ноги подкашивались, и мне казалось, что я вот-вот упаду. Я уже жалела, что не улетела днем позже, но оставаться в Луксоре после всего, что произошло, я не хотела.

Видимо, я сильно побледнела, вернее, как все южане, не столько побледнела, сколько посерела и прислонилась к стене. Все вокруг плыло, сливалось в пестрый хоровод, шум доходил до меня будто издалека. Кто-то взял меня под локоть и повлек в зону паспортного контроля.

— Не беспокойтесь, — сказал незнакомец по-арабски. Меня это не удивило, потому что моя внешность не оставляет сомнений. Было бы странно, если бы он обратился ко мне по-русски. — Я вам помогу. Кажется, вы неважно себя чувствуете…

Я кивнула и послушно поплелась за этим человеком, прижимая к груди сумочку с документами.

Благодаря незнакомцу мы быстро прошли паспортный контроль и направились получать багаж. Мы долго ждали, пока появится моя синяя дорожная сумка, но ее все не было. От всего этого я окончательно расстроилась и расплакалась.