Нора Робертс - Ореол смерти («Последняя жертва»)

— Меня вызывают на строительство «Олимпуса».

В спальне горел неяркий свет. Боже мой, подумала Ева, он прекрасен, как ангел! Падший ангел. И опасный.

— Там что-то случилось?

— Ничего серьезного. — Рорк взял Галахада на руки, погладил и опустил на пол. — Но лучше мне разобраться лично. Возможно, меня не будет пару дней.

— Ой! — Еву вдруг охватила паника. «Ты просто еще не проснулась», — попыталась она успокоить себя. — Ладно, увидимся, когда вернешься.

Он погладил ее по щеке.

— Будешь скучать без меня?

— Наверное. Чуть-чуть. — Рорк усмехнулся, и ей стало неловко. — Буду!

— Одевайся, — сказал Рорк, протягивая ей халат. — Я хочу перед отъездом кое-что тебе показать.

— Ты что, уезжаешь прямо сейчас?

— Полчаса у меня есть.

— Я что, должна проводить тебя и поцеловать на прощание?

— Это было бы неплохо, но сначала — главное. — Он взял ее за руку и довел к лифту. — Я решил, что тебе совершенно ни к чему терпеть неудобства, пока меня нет.

— Ты совершенно прав, лучше я поживу у себя. Я все равно буду очень занята. — Она почувствовала, что кабина остановилась, не доехав до первого этажа. — Мы что, не вниз едем?

— Пока что нет.

Рорк обнял ее, и они вышли из лифта.

В этой комнате она еще не бывала. Правда, в этом доме столько комнат, что их все и не обойдешь, подумала Ева. Но, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что это… ее комната.

Все те вещи, которые были ей дороги, Рорк перевез из ее квартиры сюда. Правда, появилось и кое-что новое. Гладкий деревянный пол был застлан пушистым зеленым с голубым ковром, и на этом роскошном ковре стоял старенький Евин стол, заваленный ее папками, книгами, безделушками.

За матовой стеклянной перегородкой была кухонька со всем необходимым, дальше — выход на террасу. В углу стоял музыкальный центр, видео и телевизор. За арочным проемом виднелся комнатный садик, утопавший в зелени.

— То, что тебе не понравится, ты можешь убрать…

— Нет-нет, все очень удобно, — сказала Ева хриплым от волнения голосом. — И мило…

Рорк вдруг понял, что и сам волнуется, и сунул руки в карманы.

— Я знаю, что тебе нужно место для работы. Именно твое, личное. Мой кабинет там, за той панелью, но она запирается с обеих сторон. — Рорк не мог понять, почему он так нервничает. — Если тебе будет неуютно в доме без меня, можешь запираться здесь. Впрочем, можешь уходить сюда, и когда я вернусь. Сама решай, как тебе лучше.

— Да, сама… — повторила она и обернулась к нему. — Ты все это сделал для меня?!

— Даже не могу представить, чего бы я для тебя не сделал.

— Я начинаю всерьез в это верить. — Никто никогда не делал для нее столько. И никто никогда так ее не понимал. — Похоже, я становлюсь счастливой женщиной.

Он открыл было рот, собираясь сказать что-то довольно резкое, но решил сдержаться.

— Черт с ним! Мне надо ехать.

— Подожди, Рорк. — Ева подошла к нему, чувствуя, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться. — Я тебя не поцеловала на прощание, — шепнула она и сделала это, причем с такой страстью, что у него ноги подкосились. — Спасибо! — Он не успел ответить, и она снова поцеловала его. — Это за то, что ты всегда знаешь, что мне нужно.

— Рад стараться. — Он взъерошил ей волосы. — Скучай по мне.

— Уже скучаю.

— И не рискуй понапрасну. — Он вдруг поцеловал ей руку.

— Счастливого пути! — крикнула Ева, когда он вошел в лифт. — Я тебя люблю, — добавила она, заметив, что двери уже закрываются.

— Что ты раскопал, Фини?

— Кое-что. Только не знаю, нужное или ненужное.

В восемь утра вид у Фини уже был усталый, и Ева протянула ему чашку кофе из термоса.

— Ты выглядишь так, будто не спал всю ночь — следовательно, скорее всего что-то нужное. Это говорю я, звезда отдела по расследованию убийств!

— Значит, так. Я проторчал уйму времени за компьютером, просматривая все родственные и дружеские связи обеих жертв.

— И что же?

Он отхлебнул кофе, достал из кармана засахаренные орешки. Почесал за ухом.

— Да, видел вчера вечером тебя по телевизору. Вернее, жена видела. Сказала, что выглядела ты отпадно. Так наши дети выражаются, а мы стараемся не отставать от молодежи.

— Знаешь, ты мне мозги не пудри! Это тоже из молодежных выражений. Означает «выражайся яснее».

— Знаю я это выражение… Черт! Кое-что совсем горячо, Даллас. Слишком горячо.

— Поэтому ты и не стал скидывать это мне на компьютер, а пришел сам? Ну, выкладывай!

— Ладно. Я копался в делах Дэвида Анжелини. В основном в его счетах. Мы же знали, что он попал в переплет из-за долгов. Он пытался отсрочить выплаты, расплачивался понемногу то тут, то там. Возможно, залез и в деньги компании, но я не могу добраться до этой информации. Он все старательно скрывает.

— Значит, придется и нам постараться. Я могу узнать, кто его зажал в угол, — сказала Ева, подумав о Рорке. — Надо выяснить, не давал ли он им каких-нибудь обещаний. В расчете на наследство, например. — Она нахмурилась. — Если бы не Меткальф, я бы подумала, что кто-то из его кредиторов поторопил события специально.

— Может, так оно и есть, даже несмотря на Меткальф? У нее, кстати, тоже было кое-что накоплено. Я пока что не нашел среди ее наследников никого, кто срочно нуждается в деньгах, но, вполне возможно, найду.

— Ладно, продолжай работать в этом направлении. Только не для этого ты сюда явился.

Он усмехнулся.

— Соображаешь… Ну, слушай. Я добрался до жены шефа.

— Вот с этого места, пожалуйста, подробнее.

Фини не мог усидеть на месте, поэтому вскочил и начал расхаживать по комнате.

— За последние четыре месяца Дэвид Анжелини перевел на свой счет несколько депозитов. Точнее — четыре депозита по пятьдесят тысяч каждый. Последний — за две недели до смерти матери.

— Значит, за четыре месяца он получил двести тысяч и, как пай-мальчик, положил деньги в банк? Только откуда он их взял?.. Проклятие! — догадалась она.

— Вот именно. Я проследил перемещение сумм. Анна Уитни переводила деньги в нью-йоркский банк, а он отсылал их на свой счет в Милане. А потом снимал их через банкомат в Лас-Вегасе.

— Боже мой, почему она мне ничего не сказала? — Ева сжала ладонями виски. — Какого черта вынудила нас все это раскапывать?!

— Непохоже, что она пыталась это скрыть, — возразил Фини. — Когда я стал просматривать ее счета, все было на виду. Да, кстати, помимо общего счета, у нее есть свой собственный — так же, как и у шефа. — Он смущенно откашлялся. — Я должен был посмотреть и его, Даллас. Майор не переводил никаких сумм ни со своего счета, ни с общего. А она половину денег перевела Анжелини. Представляешь, оказывается, он ее доил!