Ольга Володарская - Плачь, влюбленный палач!

Мы за ним.

13.

Дверь Артемон выломал с первого захода. Долбанул с разлета плечом — она и распахнулась. Банкира это даже разочаровало, он, видимо, надеялся растянуть удовольствие, и покрушить казенное здание подольше.

Мы вывалились на улицу. На воле было еще темно, но горизонт уже поголубел и проснулись первые дятлы — издали была слышна их бодрая дробь.

— Ну? — спросил Артемон, стряхивая с рукава своей фирменной джинсовки вылетевшие из косяка щепки. — Кто со мной рванет?

— А что, уже пора? — взволновалась Изольда. Ну никак она не хотела отпускать от себя своего героя. Ну ни как!

— Пора, — подтвердил банкир, убив бухгалтершу окончательно. — Еще часок, и совсем рассветет.

Кука помялся, встряхнулся, поправил свою шапочку и произнес:

— Думаю, что никто не будет против… Мне кажется, ехать должны мы с Артемом. Как самые…

— Какие еще самые? Это еще почему? — ни с того, ни сего взбеленился Лева Блохин. Видимо, он еще не оставил своей затеи — произвести на меня впечатление. — Я, может, тоже хочу… Я, может, тоже могу… А то все вы… как я не знаю…

— Ты о чем, парняга? — прищурился Артемон.

— Как будто и без вас… это самое… — нечленораздельно бухтел Лева — видимо, от волнения он позабыл те немногие слова, которые знал. — Я то же могу. На лыжах… И на коньках. Если надо.

— Не надо! — одернул его Кука. — Мы с Артемом домчимся за час. Только вы нас и видели.

— Вот, вот, — вдруг встрял Зорин. — Только и видели… А вдруг вы и убили наших инструкторов?

— Ты че? — заорал Артемон взбешенно. — Ты, че, толстый? Ты на кого батон крошишь?

— Постойте, — Юрка предупредительно махнул своей «резиновой» пятерней. — Послушайте, господин банкир. Мы ничего не знаем точно. Ни кто убил, ни за что. И сколько бы вы не говорили, что вы здесь люди случайные, я не приму это, как аргумент…

— Базарь яснее, толстый. Я не фига не понимаю…

— А чего тут не ясного? Я вам не верю. А еще больше я не верю вашему скользкому телохранителю. Больно морда у него маньячная, — передразнил Куку Юрка. — Вдруг это вы оба замыслили и проделали… — Видя возмущенно раздутые ноздри Артемона, Зорин зачастил. — И чтобы не было недоразумений, давайте решим так… Вы вне конкуренции. Естественно. А вот вам в напарники давайте дадим кого-нибудь другого.

— Ну и кого?

— Вот хотя бы Леву, тем более он не против…

— А почему Леву? Я тоже хочу, — ввязался еще один кандидат в герои — некто Суслик.

— И я! — вякнул Серега, бросив томный взгляд на Ксюху.

— Ну и чего делать будем? — хмыкнул Артемон весело. Видно его эта ситуация забавляла так же, как и меня.

— Давайте тянуть спички, — предложил Серега.

Суслик с готовностью достал из кармана коробок и высыпал содержимое на ладонь.

— Сколько спичек брать? — спросил он, пересчитав их.

— Сколько нас, столько и бери, — подсказал Зорин.

— А девушек тоже имеем в виду?

— Не знаю, — забегал глазами Зорин. С одной стороны, он не считал женщин способными на какой-никакой полезный поступок, а с другой боялся их обидеть.

— А что? — вмешалась Галина Ивановна. — Мы разве не в состоянии проехать пяток километров?

— Конечно, в состоянии, — горячо поддержала ее Изольда. — Я, например, могу и больше. — Она просто пронзила Артемона взглядом. — Я могу!

— Видели мы, как ты можешь, — не удержался Кука. — Так можешь, что некоторые из-за твоего умения чуть не погибли… — И он потер огромную шишку на лбу. — К тому же, до шоссе больше, чем 5 километров. Там все 10. — Тогда давайте девушек исключим, — предложил Стапчук. — И Тю-тю то же, ему юбка помешает…

— Может, и тебя исключим, — недоверчиво покосился на все еще пьяного радиста Кука.

— Зачем? Я хорошо катаюсь. У меня по физкультуре пятерка была… В школе…

Кука даже спорить не стал. Обреченно махнул рукой, отобрал у Суслика спички, надломил одну, перемешал, спрятал их за спиной, вынул, выставил ровный частокол деревяшечек перед собой и велел:

— Тяните.

Мужики потянули. Короткая досталась Зорину.

— Я с ним не поеду! — возмутился Артемон. — С таким порожняком я и к обеду не доконделяю!

— Позвольте… — раскраснелся Юрка. — Я вам не разрешаю… при дамах… оскорблять…

— Закройся, — рявкнул Артемон. — И верни спичку. Пусть другой тянет.

Зорин не осмелился спорить, тем более, что особым желанием совершать утренний кросс по темному лесу он не горел.

Со второй попытки спичку вытянул Лева.

— Ну, блин, невезуха! — Артемона аж перекосило от возмущения. — Этот крендель не лучше.

— Я лучше, — попытался успокоить банкира Лева.

— Лучше, как же! Видел я, во что превратились те лыжи, на которых ты с горы съехал.

— А мы с горы не поедем, мы по прямой…

Артемон, по-стариковски, горестно, вздохнул и жестом приказал Леве заткнуться. Лева тут же заткнулся, а банкир громко произнес:

— Народ! Вы тока, пока меня не будет, больше никого не мочите, лады?

Мы улыбнулись, оценив шутку, только сдается мне, Артемон говорил серьезно — уж больно физиономия у него была строгая.

— Значит, лады. — Он удовлетворенно кивнул. Потом хмуро уставился на Левку. — Чего стоишь?

— А что надо делать? — растерялся Блохин.

— Ты на чем собрался до дороги ехать?

— На лыжах, — пролепетал Лева.

— А ты их тут видишь? А?

Лева отрицательно затряс головой.

— Пра-ально. За ними надо бежать в корпус. Так что беги.

— А, может, вы сами сбегаете… А то я не знаю….

— Я тебе, мать твою, шестерка что ли? — зарычал Артемон.

— Но я не знаю, где взять… Мои сломаны, Юра свои уже сдал, а у Сереги крепление сломалось… — его голос становился все тише и тише.

— Зайдешь ко мне в комнату, — сквозь зубы начал цедить банкир. — Возьмешь две пары…

— Пусть для тебя пластиковые возьмет, — подсказал Кука. — Которые я с собой привез. Только ботинки будут немного жать… — Тут телохранитель нахмурился. — А лучше я сам принесу… А то этот еще чего перепутает. Я мигом! — уже на бегу прокричал Кука.

Он скрылся. А мы остались ждать у крыльца. От нечего делать начали рассматривать покосившийся стенд с надписью «Доска почета». На нем все еще можно было рассмотреть лица тех, кто когда-то был гордостью этого лагеря. Лица, правда, были едва различимы, у некоторых не хватало глаз или рта — их размыли дожди, но мы с большим интересом всматривались в эти поблекшие портреты. Каждый из нас, глядя на них, вспоминал свое пионерское детство.

— Сколько, интересно, им сейчас лет? — прервала всеобщее молчание Сонька. — Как нам или больше?

— Наверное, как нам, — сказала Ксюша. — Это лагерь не работает лет 15. Нам тогда было по 10 по 11, как и им…