Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

Получается, как в старом фильме «Республика Шкид». Преподаватель словесности, чтобы найти подход к своим ученикам-беспризорникам, пел им на уроке песни вроде «Не женитесь на курсистках, они толсты, как сосиски!».

Наверное, надо прежде кое-какую литературу почитать. Что-нибудь о воспитании. Или вспомнить институтскую контрольную по психологии. Она мысленно вздохнула: видно, далеко ей до совершенства.

— Наташа, — позвал Рома тихо, а она вздрогнула, как будто мальчик крикнул, — а у тебя дети есть?

— Нет, — ответила она так же тихо. — Врачи сказали, что у меня их не может быть. Что я такая уродилась. Понимаешь, как бы инвалид.

Чего вдруг она разоткровенничалась с такой крохой? Неужели он может понять, что значит для женщины невозможность иметь детей?

— А ты можешь взять себе уже готового.

— Как это — готового? — сделала вид, что не понимает, Наташа.

— Ну, такого, у которого нет мамы.

— Знаешь, Ромашка, я все время спрашиваю себя: а смогу ли я быть хорошей матерью? Возьму себе сыночка, а воспитать его как следует не сумею'. Все-таки это такая ответственность…

— Сможешь, — сказал мальчик уверенно, — потому что ты добрая. — И тихо добавил: — Как фея.

У Наташи запершило в горле, и она прокашлялась, чтобы перевести этот совсем недетский разговор на что-нибудь полегче.

— Ты не представляешь, как нас с тобой ждет Кинг. Он пес воспитанный, а с утра небось ему ох как писать хочется!

Вот так, немного грубовато, но с юмором и, главное, отвлечет их обоих.

— А почему ты его на улицу не выпускаешь?

Она могла бы сказать, что с некоторых пор боится за Кинга, потому что один человек, вздорный и мстительный, может попросту его убить. Назло Наташе. Но сказала совсем другое:

— Видишь ли, пес короткошерстный, а сейчас на улице становится холодновато. Простудится.

А сама продолжала думать о мстительности Димки. Теперь, кроме Кинга, у Наташи появился еще один слабый пункт — этот мальчик, за которого она несет ответственность. И кто-то может захотеть диктовать ей все, что угодно, взяв ребенка в заложники.

«Нет, нельзя думать об этом. Пусть Димка и злой дурак, но не совсем же дебил…»

— Разве собаки простужаются? — удивился мальчик.

— Еще как простужаются, — солидно ответила Наташа. — Что ж мне, тогда и на работу не ходить? Позвоню и скажу: «Извините, не могу прийти, у меня собака болеет!»

Теперь они смеялись вместе, хотя, если разобраться, не так-то это было и смешно.

Глава 15

В своем кабинете Ольга беседовала с двумя незнакомыми мне израильтянами. Это были в прошлом наши люди. По-русски они говорили так, как говорят знающие его с детства.

Моя бывшая шефиня давно собиралась работать с Израилем. Правда, с первого захода это не удалось, но теперь, видимо, все получилось.

Ольга сидела за столом, достаточно массивным, чтобы скрывать ее интересное положение. Неужели она не доверяет своему супругу и потому до последнего дня вынуждена таскаться в офис? Или настолько привыкла к своей фирме, что не может без нее обходиться?

«К нашей фирме, — вздохнув, подумала я. — Совсем недавно это была наша с Ольгой фирма!»

Ольга представила меня израильтянам как своего компаньона, забыв употребить эпитет «бывший», и мужчины оживились.

— До сих пор нам не приходилось работать с женщинами, — сказал один из них, тот, что помоложе. — То есть, конечно, были секретари и даже один референт, но чтобы партнеры… В стране явно заметен прогресс…

— Разве наша фирма недостаточно зарекомендовала себя?.. — Ольга всегда начинала злиться, когда слышала подобные рассуждения. Ей казалось, что за ними скрывается то ли сомнение, то ли просто удивление.

— Мы ничем не хотели вас обидеть, — поспешно вмешался другой гость. — Рекомендации коллег, работавших с вашей фирмой, вполне нас устраивают.

— И мы могли бы продолжить разговор вчетвером, за ужином, в отдельном кабинете…

— Мадам — верная жена, увы, — кивнула на меня Ольга, будто дело было во мне — она всегда в таких случаях переводила стрелки на меня, а я уже играла роль женщины холодной и неприступной.

Посетители откланялись, но на ходу приглашение все же повторили. Причем молодой каким-то неуловимым движением сунул мне в руку тисненную золотом визитку.

— Разишь мужиков наповал, пользуясь тем, что подруга не может составить тебе конкуренцию. Ну ничего, через пару месяцев посмотрим! — пригрозила Ольга.

— Через пару месяцев? То есть уже через месяц после рождения Дашеньки ты собираешься работать?

— Почему Дашеньки? Мы с Лешкой собирались назвать дочь Варварой.

— Варварой? Какой ужас! Вы решили испортить девочке жизнь?

— А Дарья, по-твоему, лучше? Не встревай, Шувалова, ты называла своего сына, не спрашивая у меня совета. И вообще, чего это ты с утра пораньше примчалась? Отпуск, могла бы поваляться подольше…

— Муж меня покинул, а одной валяться неинтересно. Опять же кое-какие вопросы покоя не дают.

— Я о них знаю?

— Еще бы! Или вчера ничего этакого не произошло? Между прочим, человека убили.

— А если этот человек давно нарывался?

— Не думала, что ты такая жестокая!

— Я — жестокая?! Да другая на моем месте давно бы лишила жизни эту тварь! Ах да, врач что-то говорил насчет мортуис. Увы, я тоже не могу говорить «хорошо».

— Это меня и волнует — слишком явная недоброжелательность по отношению к погибшей. Ты хоть от милиции свое настроение утаила?

— Нет, размахивала им как флагом! Естественно, сказала правду: что в том доме я первый раз и привел меня туда мой муж.

— Ладно, я не стану бередить твои старые раны. Для начала ответь только на один вопрос: это не ты ее траванула?

Я напоминала самой себе анекдот про прапорщика, которому поручили поделикатнее сообщить солдату Иванову о смерти отца. Прапорщик собрал солдат на плацу и скомандовал: «Те, у кого отцы живы, — шаг вперед! А ты, Иванов, куда прешься?!» Никак не могу избавиться от дурацкой привычки неприятные вопросы задавать в лоб и без всякой подготовки.

Подруга моему вопросу не удивилась и, кажется, не обиделась.

— Нет, к сожалению, не я, — сказала она, и я ей сразу поверила. — А насчет того, кто кому чего не рассказывает, — у меня к тебе куда больше претензий…

— Имеешь в виду, что я ничего не рассказала тебе о смерти Дороховой? Честно говоря, не видела необходимости о таком серьезном деле говорить по телефону. Я вообще боюсь рассуждать на эту тему, потому что все произошло слишком странно, необъяснимо и даже страшно… В общем, покойная Светлана Кузьминична приехала ко мне и попросила разместить на моем складе партию печенья. С этого все и началось… Получается, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я уверена, что если бы не смерть Дороховой, мы бы в этом году ни в какой отпуск никуда не поехали.