Каролина Фарр - Молот ведьмы

Строение было небольшим, из гладкого камня. Я нащупала дверь и начала стучать в нее, пока руки не заломило от боли.

— Пожалуйста, — молила я, — есть кто-нибудь здесь? Впустите меня!

Я прислонилась к двери без сил. Вдруг она подалась под тяжестью моего тела и начала открываться. Я чуть не упала и схватилась за стену, острое покрытие которой впивалось и крошилось под пальцами.

Я уловила смутный запах цветов — увядших роз. И вдруг поняла, где нахожусь. Это был мавзолей Зиндановых! Могила графини Лары!

Дико вскрикнув, я выбежала и понеслась прочь.

Не представляю, как долго и куда я бежала. Но знала, что бегу прочь от мавзолея и от «Молота ведьмы», и это все, что мне было нужно. Я бежала через густой лес, но едва замечала это. Дорога сделала поворот, и я увидела впереди огни в окнах и еще пламя большого костра. Он пылал так ярко, что в его свете хорошо были видны деревенские дома, теснившиеся вокруг круглой площади.

Я оказалась около одной из крестьянских семейных деревень Питера. Захотелось убежать, но я отчаянно нуждалась в прибежище. Деревня казалась пустой, никого не было видно, ни души. Я прислушалась, но различила лишь шум дождя. Один дом стоял с распахнутой дверью, и я кое-как добралась до него.

Прислонилась к стене. Ни звука не доносилось изнутри. Нет, все-таки звук какой-то был, но слабый, похожий на заунывное бормотание, которое я едва могла разобрать из-за стука собственного сердца и громкого дыхания.

Я прислушалась, дрожа. Голос был не один, их было несколько. Женские голоса, читавшие молитву. Женщины? Поймут ли они меня, помогут ли?

Я отделилась от стены и схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.

— Помогите! Прошу вас...

Голоса мгновенно стихли, и я увидела перед собой большую комнату. Группа женщин в черном стояла на коленях вокруг стола. В свете свечей я увидела удивление на повернутых ко мне лицах. Я стояла, покачиваясь, цепляясь за косяк, держась из последних сил на ногах. В мокрой насквозь, рваной ночной рубашке я наверняка представляла собой жуткое зрелище.

Потом я вскрикнула, разглядев, что на покрытом белым столе стоит гроб, а в нем лежит Параша! Мертвая. Длинные черные волосы прибраны, руки сложены на груди, вся в цветах, вокруг горят свечи.

В этот момент кто-то вроде бы назвал мое имя, но я почувствовала, что падаю...

Однако множество рук удержало меня. Я начала с ними бороться, яростно отталкивая их, хотя у меня не было сил, но все-таки еще пыталась сопротивляться.

Через некоторое время поняла, что, хотя эти женщины и говорят на незнакомом странном языке, они пытаются меня успокоить, а руки их касаются меня мягко и заботливо. Потом узнала над собой молодое лицо и услышала по-английски:

— Мадемуазель, теперь вы в безопасности!

Я перестала отталкивать их.

— Марица!

— Я здесь, мадемуазель. Вы спасены теперь. — Она что-то сказала по-русски, и я почувствовала, что меня поднимают и несут. Меня перенесли в другой дом, и, когда дверь открылась, я увидела там слабый свет керосиновой лампы. Находившаяся в комнате женщина встала, подкрутила фитиль. Сразу мягким светом залило комнату. Меня положили на кушетку.

Женщины засуетились вокруг меня, возмущенно показывая на мои раны на руках и ногах. Потом начали стаскивать с меня рваную рубашку. Одна из них принесла чашку и поднесла к моим губам. Напиток был почти безвкусен, но это был спирт, скорее всего водка, потому что я сразу почувствовала внутри согревающее тепло.

Женщины промыли мои раны, смыли грязь с моего тела и перевязали ноги.

— Мадемуазель, вы должны рассказать мне, как вы сюда попали? Это сделал Саша?

— Я... я не знаю! Мне казалось, что я сплю. — Меня снова начало трясти крупной дрожью. — Как вдруг наяву ощутила на лице капли дождя и увидела, что стою на самом краю скалы...

— Но вы были в своей комнате, когда я от вас уходила. Мадемуазель Шерил сказала, что вы спите и вас не следует беспокоить. Как же вы попали сюда?

— Не знаю... Я увидела вдруг, что собираюсь прыгнуть вниз со скалы... Не понимала того, что делаю. Пока не ощутила на лице струйки дождя, ледяной ветер. Тогда я отползла от обрыва. Я ужасно испугалась...

— Где это было, мадемуазель? Около дома?

— Нет. На скале, недалеко от кладбища. Там, где графиня... — Женщины тихонько переговаривались, время от времени сочувственно охая и показывая друг другу на мои раны.

— Потом вы пришли сюда?

— Да. Я бежала. Увидела огни. Мне нужна была помощь.

— Это было на мысу, там, где похоронена графиня Лара и где внизу, под скалами, мужчины нашли тело Параши сегодня ночью, мадемуазель.

— Я очень сожалею, Марица.

— Они долго искали внизу, в камнях, пошли с фонарями... Сначала мадам, теперь Параша... И вы, мадемуазель... И еще были бы другие, те, кто подчинялись Саше. Но им было бы лучше лежать на камнях под скалой.

Я нервно огляделась кругом:

— И некоторые из этих женщин тоже?

Марица улыбнулась:

— Нет, мадемуазель. Ни одной из нас. Мы здесь собрались вместе, потому что никогда не были Сашиными созданиями. И никогда не будем.

Я схватила ее за руку.

— Марица, вы все верите, что Саша заставил мадам Кастеллано убить себя?

— Мы знаем это, мадемуазель. И Парашу тоже заставил. И вас ввел в такое же состояние сегодня ночью. Но поднялся ветер. Ветер, который старый Игорь называет ледяным дыханием графини Лары. Или вы оказались сильнее, чем он думал, и не подчинились.

Хотя я все это уже понимала сама, у меня невольно вырвалось:

— Нет!

— Мы так думаем, мадемуазель. Вот принесли одежду. Вам надо одеться.

— Я должна немедленно покинуть «Молот ведьмы», — с отчаянием произнесла я. — Сейчас же! Этой ночью.

— Конечно, мадемуазель. Вы уедете. Мы с Игорем уедем с вами. Он скоро будет здесь. Он уехал в аэропорт.

— А где же другие мужчины из деревни?

Марица улыбнулась:

— Сегодня здесь остались одни женщины. Когда нашли тело Параши, мужчины собрались все в другой деревне. Они обсуждали, что делать с Сашей. Поднялся спор, одни говорили так, другие — иначе. И много пили, потому что споры порождают жажду. Одни хотели забить Сашу до смерти, но некоторые боялись. И в конце концов ничего не решили. И не сделают. Или пойдут к хозяину, снимут шапки, станут мять их в руках, и он тоже ничего не сделает, — закончила она с горечью. Потом сказала: — Вы должны попытаться сесть. Я помогу вам одеться. Я немного выше вас, но моя одежда вам сгодится.

— Как вы меня проведете через ворота? — Я попыталась послушно сесть.

— Мы проведем вас, мадемуазель.

— Но собаки... — И снова страх завладел моим смутившимся сознанием.

— Собакам сегодня лучше нас бояться.

— И все-таки?