Карина Тихонова - Солнце ночи

— И этот… Григорий Михайлович женился на детдомовской девочке? — не поверила я.

— Получается, что так.

Я снова посмотрела на дальний столик. На этот раз слушала Ольга, а режиссер толкал речь. Говорил он неторопливо, с легкой сальной улыбкой.

— Ничего не понимаю, — сказала я растерянно. — Зачем этому павлину детдомовская девочка? Разве что для имиджа? Дескать, дядя хороший, помогает обделенным детям…

— Может, он не настолько плох, как тебе показалось, — заметил Глеб.

Я посмотрела на него:

— А ты, оказывается, недобитый романтик!

— А ты, оказывается, скрытый циник! — не остался в долгу Глеб.

Ответить я не успела, потому что к нам наконец-то подошла официантка.

— На твое усмотрение, — торопливо сказала я Глебу.

Глеб кивнул и вступил в переговоры. А я смотрела на сладкую парочку, которая покидала кафе.

Вот они вышли на улицу. Григорий Михайлович попытался взять Ольгу под локоть, но она резко вырвала руку, оторвалась от спутника и торопливо пошла по длинной аллее, ведущей к выходу. Режиссер пожал плечами, сунул руки в карманы и двинулся в противоположную сторону, окидывая пристальным взглядом каждую встречную женщину.

«Не похожа эта парочка на влюбленных», — подумала я. — Такое впечатление, словно Ольга предъявляла мужику какие-то претензии, а тот отбивался. Интересно, что бы это значило? У них был роман, а потом кто-то кого-то бросил?.. Кто и кого? Судя по всему, бросили Ольгу…

Глеб помахал ладонью у меня перед лицом. Я вздрогнула и очнулась:

— Что случилось?

— Ау! — позвал Глеб. — Вернись на Землю, красавица! Какое мороженое предпочитаешь: шоколадное или ванильное?

— Ванильное, — ответила я машинально, продолжая думать о своем.

И лишь когда официантка принесла заказ, я сообразила, что терпеть не могу запах ванили.

Глава 14

В отель мы с Глебом вернулись почти в одиннадцать вечера. На ужин, разумеется, не пошли: перекусили в городе. «Нагорит мне завтра от Антона», — подумала я. Свалилась на кровать и включила телевизор, пошарив по каналам без особого интереса. Настроение было приподнятым. Похоже, сегодня у нас с Глебом состоялось первое свидание. Надо же, оказывается, он стесняется своей внешности! С ума сойти! В первый раз вижу мужика, который стесняется быть красивым! Может, притворяется?

Я перевернулась на спину, уставилась в темный потолок, по которому бегали светотени. Не похоже. Или я полная дура, или господин Браницкий гениальный актер. Однако, как тесен мир! Глеб, оказывается, был хорошо знаком с покойным Костей, хозяином нашей галереи! «А еще он хорошо знаком с его вдовой», — напомнил внутренний голос.

— И вовсе не хорошо, — огрызнулась я. — Алена ему не понравилась!

«Это он так говорит», — многозначительно заметил внутренний голос.

Ну почему этому проклятому благоразумию вечно не терпится испортить мне настроение?! Я повернулась на бок, подняла с ковра пульт, снова пошарила по каналам. Задержалась на одном из них, пробормотала себе под нос:

— Господи! Вот уж, действительно, как только черта помянешь…

С экрана на меня смотрела Алена.

Веселая вдова выглядывала из-за плеча какого-то олигарха, у которого брал интервью корреспондент канала. Насколько я поняла, олигарх заболел графоманством и накатал книжку о периоде первоначального накопления капитала. А Алена эту книжку представляла на какой-то светской тусовке. Я внимательно посмотрела на хозяйку.

Все-таки Алена дура. Снова нацепила платье, которое ей самой кажется неотразимым. Лиф платья сделан таким образом, что практически не удерживает грудь, и она вываливается наружу из неплотных складок. Создается впечатление, что Алена несет свою обнаженную грудь на подносе очередному олигарху.

Олигарх говорил долго, занудно и правильно. Алена стояла у него за плечом, брови ее были сурово насуплены. Немезида отечественного бизнеса. Идеальная модель для рекламного плаката со слоганом: «Наворовал? — Делись!»

— Алена — гроза олигархов, — сказала я вслух и тихо засмеялась. Тут же оборвала смех и вздохнула.

Завтра мне предстоит пренеприятный разговор с хозяйкой. Должна же я проинформировать ее о том, что приказание исполнено и договор с Ерохиным заключен! Кстати, не забыть бы завтра заехать к Макарову. Пришла пора рассчитываться за урок психологии и арендованный ноутбук.

Я выключила телевизор и закрыла глаза. Не день, а праздник какой-то! Господи, почему я совсем забыла, что я женщина? Живу, как робот. А как приятно иногда немного пококетничать с красивым, хорошо воспитанным мужчиной! Жаль только, что такие мужчины в наше время стали большой редкостью. Может, поэтому все больше и больше женщин уходит в бизнес.

Все-таки, как здорово, что я попала в этот город, в этот отель, в эту странную компанию! Алена хотела сделать мне очередную гадость, но, сама того не подозревая, устроила большой сюрприз! Представляю, какая кондрашка ее хватит, когда она узнает, чем завершился мой вояж!

«Кстати, а чем завершился твой вояж?» — поинтересовался внутренний голос.

Ну вот, пожалуйста, очередной облом. Ладно, начнем отчитываться, дело привычное. Во-первых, я продала три картины Венецианова. Причем, продала их выгодно, без оптовой скидки. Во-вторых, познакомилась с потрясающим мужчиной и попала в эпицентр приключения, связанного с таинственным камнем из Атлантиды. «Солнце ночи», и я рядышком с ним. «Ну и дура!» — высказалось благоразумие.

Я обиделась:

— Почему это?

«Потому! Неизвестно, чем оно закончится, твое приключение! Может, останешься без головы!»

— А может, останусь при голове и с прибылью!

«С какой? — ехидно поинтересовалось благоразумие. — Ты про Глеба, что ли?»

— Ну… Может быть, — уклончиво высказалась я.

«Дважды дура! Что ты про него знаешь? Темная лошадка твой Глеб!»

На это мне возразить было нечего, но в наш разговор неожиданно вмешалась совесть и заняла мою сторону. «Оставь ее в покое! — заявила совесть благоразумию. — Барышня и так всю жизнь по струнке ходила! Школа с золотой медалью, университет с отличием… На свидания бегать времени нет, собой заниматься времени нет… Это ж свихнуться можно! Пускай делает, что хочет!» «А отвечать кто будет? — окрысилось благоразумие. — Ты, что ли?» «Сама ответит! — припечатала совесть. — Не маленькая!»

Я сочла своим долгом вмешаться:

— Стоп, стоп! Вы меня, конечно, извините, но это уже похоже на растроение личности. Давайте договоримся: я отдыхаю, как мне нравится, а вы не вмешиваетесь. Хотя бы на недельку отставьте меня в покое, ладно?