Лариса Шкатула - Наследство в глухой провинции

— Петренко, гражданка ко мне!

Тот кивнул, что-то записывая в журнал, и мы в связке промчались по коридору, буквально влетев в небольшой, скромно обставленный кабинет.

— Да что это с вами?! — рассердилась я, вырывая свою руку из его цепких клешней.

В запале Михайловский так крепко ее сжал, даже занемели пальцы. Что могло привести его в такое нездоровое возбуждение? Этот айсберг в жизненном океане. Неужели скромная просьба купить компьютеры у нашей фирмы?

Он усадил меня за приставной стол, а сам сел за двухтумбовый. И уставился своими глазищами, синими-пресиними. Холодными. Но я все равно готова была сколь угодно долго терпеть их ледяную пытку. Пропадаю ни за грош!

— У вас есть знакомые в Костромино?

— Теперь есть… Соседка Лида.

— И больше никого?

К его синим глазам удивительно шла милицейская форма. Наверное, под этим взглядом преступники на допросах, а особенно преступницы кололись как орехи. И признавались даже в том, чего не совершали.

Вот и я стала лихорадочно соображать: в чем бы этаком признаться? Недаром же он спрашивает про моих знакомых в здешних местах. Думает, что я вступила в преступную связь… с казаками! А что, я признаюсь. Если это ему поможет, я готова рискнуть своей безупречной репутацией.

— Вообще-то есть люди, с которыми я общалась, но считать их своими знакомыми у меня мало оснований. Это всего лишь те, кто имеет ко мне имущественный интерес.

Однако как элегантно я завернула! Он может истолковать мои слова как хочет. Все только для вас, Федор Михайлович!

— Оригинально: имущественный интерес у малознакомых людей.

— Вот именно, — обрадовалась я наконец подобранному слову — «у малознакомых», — умеет человек четко выражать свои мысли!

— А в чем он заключается, если не секрет?

— Так, ерунда, эти люди хотят купить у меня теткин дом. Я забыла вам сказать, что сегодня как раз оформила на него документы.

А про себя подумала: да, хотят. Причем так сильно, что уже и деньги отдали, не требуя взамен никакой расписки. И вообще готовы что угодно для меня сделать, только чтобы я убралась подальше из этих мест и не мозолила никому глаза.

Но зачем товарищу майору это знать? Я и сама не понимала, почему не рассказываю ему все до конца, как вначале собиралась. Он же представитель власти, а не просто красивый мужчина. Раньше я бы никогда так не поступила. Отчего же именно в Костромино проявились мои преступные наклонности, выразившиеся в утаивании фактов от органов следствия! Воздух в нем все же неправильный, так и тянет что-нибудь этакое сотворить.

Если Федор Михайлович и удивился, то на его лице это никак не отразилось.

— Вот оно что, — протянул он. — А предполагаемый покупатель не сообщил вам свою фамилию?

— Сообщил. Это Далматов, казачий сотник.

— Сотник Далматов, — задумчиво проговорил Михайловский. — Значит, вы встретились, обговорили цену, а потом он проявил любезность и подвез вас в Ивлев на своей машине?

Я могла бы согласиться с его предположениями, но зачем же врать в мелочах? Сказала правду.

— Нет. Честно говоря, я вообще не знаю, чья это машина.

— То есть вы были настолько неблагоразумны, что сели в машину к незнакомым людям?

Выглядеть в его глазах такой легкомысленной мне не хотелось, как, впрочем, и все объяснять. Села в машину к людям, которые организовали за мной слежку, а это уже как бы и не совсем посторонние.

— Так получилось, — начала мямлить я первое, что пришло в голову, — эти люди приезжали к кому-то из соседей, а когда я спросила, не знают ли они, откуда я смогу позвонить в Ивлев, любезно предложили мне свой сотовый телефон…

— Но что-то же вас в них насторожило? — невинно поинтересовался он.

— А что меня могло насторожить? Люди как люди. Предложили подвезти, сказали, им по пути…

— Ага, — подхватил коварный майор, — потому вы так добросовестно продиктовали мне номер их машины. Небось чтобы и они слышали… Опять я все неправильно понял, да? Не успела некто Киреева приехать в славный поселок Костромино, как самые крутые мужики стали наперебой предлагать ей свои услуги: одни — купить дом, небось по ценам большого города, другие — подвезти, куда захочет, да еще с дополнительной услугой в качестве мобильного телефона.

— А вы, значит, считаете, что я не могу настолько заинтересовать мужчину, чтобы он ради меня на что-нибудь подобное решился? — холодно осведомилась я.

— Что вы, я вовсе так не думаю. Вы девушка симпатичная, но отнюдь не Элизабет Тейлор!

Это уже было похоже на оскорбление. И от кого я его услышала? От человека, чьи глаза произвели на меня такое сильное впечатление! Разве не из-за него я осталась в этом занюханном местечке, вместо того чтобы ехать домой с десятью штуками баксов в кармане! Как неблагодарны люди, ради которых…

Однако буду справедливой: Михайловский не знает, что я держусь в этих краях, можно сказать, из последних сил. Моя интуиция толкает меня на побег к родным пенатам. И чем скорее, тем лучше…

Но все же я не могла не огрызнуться:

— А в вашем вкусе только такие, кто похож на Элизабет Тейлор?

Я могла бы ему сказать, что, по свидетельству очевидцев — актеров Голливуда, самое большое количество любовников было вовсе не у нее, а у не слишком красивой Барбары Стрейзанд. Только он мог истолковать мои слова как намек, и о сем факте благоразумно умолчала.

— Речь сейчас не обо мне! — Отчего-то мое замечание вывело суперсыщика из себя. — Это Александр Бойко по ней с ума сходит. У него весь дом и офис ее портретами увешаны.

— У меня нет знакомых мужчин с именем Александр Бойко, — сказала я, в тот момент совершенно забыв, что слышу эту фамилию не в первый раз. Да вот хоть вчера мне говорила ее соседка Лида.

— Нет? Что вы говорите! Как же тогда получилось, что вы на его машине в Ивлев приехали?! Не мог господин Бойко в одночасье изменить своим многолетним вкусам!

Либо я чего-то не знаю, либо мент поганый пытается взять меня на пушку. Даже не увлекаясь особо чтением детективов, я вполне осведомлена о таких приемах следователей. Слава Богу, телевизор смотрим. Время от времени.

И подумать только, насколько хитер этот майор! От возмущения я стала говорить стихами. Морочил мне голову, склонял к лжесвидетельству — пытался добиться от меня утверждения, что машина принадлежит казаку Далматову, а сам прекрасно знал, чья она на самом деле!

Ничего не поделаешь, раз я сижу в кабинете у самого начальника отдела по раскрытию убийств, тяжких телесных повреждений и изнасилований — если я ничего не перепутала, так он называется, — придется терпеть. Главное, хозяин этого не слишком презентабельного кабинета, заманив меня своими компьютерами, на самом деле устроил мне настоящий допрос с пристрастием…