Элизабет Адлер - До встречи в Венеции

— А я в это не верю, — возразила Преш. — Не убивал он ее. Возможно, она сбежала с другим.

— Неужели ты всерьез думаешь, что полиция не нашла бы ее, если бы она с кем-нибудь убежала? Ведь уже три года прошло.

Преш стиснула трубку. Вот почему Сэм с такой неохотой рассказывал о Лейлани… Может, он и впрямь убил ее?

— Обычно все в жизни намного проще, Дарья. Я здесь с Сэмом, мы ищем Лили, хотя мне очень интересно, почему он поехал вместе со мной.

— Будь осторожна, — предупредила Дарья. — А еще лучше — возвращайся домой ближайшим рейсом. Без Сэма Найта. Я прошу тебя, Преш. Брось ты эту затею.

Пообещав, что она так и сделает, Преш положила трубку. Она выключила свет и, лежа в темноте, стала размышлять.

Худощавое лицо Сэма стояло у нее перед глазами. Она вспомнила, как он подсел к ней в «Куполе», хотя вокруг хватало пустых мест. Впрочем, в таком же стиле действовал и Беннет. И как быстро Сэм согласился сопровождать ее в Венецию! А не могло быть так, что Сэм каким-то образом причастен к истории Лили?

О боже! Она приехала в Венецию с человеком, которого подозревают в убийстве! Что она наделала?

Сэма мучила бессонница. Он пил всю ночь. Еще не рассвело, когда он часу в шестом вышел из отеля и решил прогуляться вдоль канала. Пошел дождь, ледяные капли затекали за шиворот, холод пробирал до костей. Он поднял воротник, застегнул куртку и, не обращая внимания на дождь, пошел дальше. Светало.

Лодки с фруктами и овощами плыли с утра пораньше в сторону рынка Риальто. Впереди виднелся полицейский катер с мигающим синим маячком. На берегу собралась небольшая толпа. Сэм подошел ближе, пригляделся: полицейские что-то вытаскивали из воды.

— Наверное, какая-то туристка, — произнес по-английски кто-то из зевак. — Лодка, груженная рыбой, наткнулась на нее. Азиатка. Похоже, напилась и свалилась в воду. Бывает.

Сэм развернулся и пошел назад, не разбирая дороги, пока не оказался перед входом в кафе. Он встал у стойки рядом с другими мужчинами, судя по всему клерками, которые в одной руке держали сложенную газету, а в другой чашечку кофе. Сэм заказал двойной эспрессо, бросил в чашку сахар, выпил все почти залпом и заказал вторую чашку. Закурив сигарету, поморщился от горького привкуса во рту. Часам к восьми утра кофеин рассеял винные пары в его голове.

Вернувшись в отель, он остановился возле стойки портье и попросил забронировать одно место на рейс до Нью-Йорка. Поднявшись к себе в номер, он сразу позвонил Преш.

— Не слишком ли рано для первого звонка? — ледяным тоном спросила Преш.

— У меня есть кое-какие новости. Оденьтесь. Я буду у вас через пять минут.

Он положил трубку, скользнул взглядом по пустой бутылке из-под водки, затем перевел глаза на мини-бар. Нет, пора завязывать. У него есть дела поважнее.

Преш в джинсах и майке открыла дверь. Под глазами темные круги, вид усталый.

— Итак? — равнодушно спросила она.

Сэм сразу заметил в ее поведении непривычную холодность, даже отчужденность. Странно.

— Рано утром полиция нашла в канале тело женщины-азиатки. Полагаю, это Лили.

— Боже мой, — прошептала она. — Я так и знала. Я чувствовала что-то неладное. Она прищурилась: — А как вы узнали об этом?

— Так вышло, что сегодня рано утром я оказался там, где полиция доставала из канала тело.

— Вот это да! Неужели вы гуляли ночью именно там, где полиция нашла тело? Какое удивительное совпадение! Вы не могли найти свою жену, зато сразу нашли тело Лили. Что случилось с Лейлани, Сэм? Случайно не то же самое, что произошло с Лили?

Сэм пожал плечами. Теперь он понял причину ее внезапной неприязни.

— Вы, вероятно, слышали эту историю, к чему прошлое ворошить?

— Потому что я хочу услышать ее от вас.

Он помолчал, а потом сказал:

— Моя жена страдала от приступов депрессии. Она была очень болезненной, неуравновешенной и замкнутой. Той ночью она оставила меня, но сколько раз до этого она угрожала покончить с собой! Она не хотела больше доставлять мне «неприятности». «О каких неприятностях ты говоришь?» — спрашивал я ее и сердился, потому что она не понимала, как сильно я любил ее. Кроме того, Лейлани ненавидела океан. Он страшил ее. Именно поэтому она оставила Гавайи и переехала жить в Санта-Фе, а я, как эгоист, увез ее оттуда. Я не знаю, что произошло с Лейлани, но предполагаю, она осуществила то, что все время угрожала сделать. Оставила меня, чтобы не причинять больше «неприятностей». — Сэм поднял глаза на Преш. — Лейлани была очень замкнутой, а я не мог рассказать никому о ее страданиях. Иначе газетчики растрезвонили бы об этом повсюду. Так что я держал язык за зубами. В конце концов, я был всему виной. Я забрал ее оттуда, где ей было так хорошо, так спокойно, и перевез туда, где она сошла с ума.

Вопреки опасениям Преш, рассказ его звучал искренне и вызвал у нее сочувствие.

— Вы думаете, что она… — Преш не осмелилась сказать «покончила жизнь самоубийством».

— Я так не думаю, — резко возразил Сэм. — По крайней мере пытаюсь не думать. Днем удается лучше.

Преш поняла, что он хотел сказать. Ночью, когда лежишь один в темноте, тебя вновь одолевают вопросы: почему, как, зачем.

— Я понимаю, — сказала она, веря и не веря ему одновременно.

— В самом деле? — спросил он холодно, однако подошел к ней и сел рядом. — Нам надо поговорить о Лили. Вам следует позвонить в полицию и сообщить, что вы собирались встретиться здесь с вашей кузиной. — Его взгляд встретился с ее взглядом. — Они захотят, чтобы вы опознали тело.

Преш в ужасе тихо вскрикнула:

— Как же я могу опознать ее, ведь я ни разу ее не видела. Я даже не знаю, как она выглядит.

— Ее паспорт должен быть у портье или в ее номере.

Дрожащими руками Преш налила себе стакан воды из пластиковой бутылки. Вода была теплой и безвкусной.

— Они не будут тянуть со вскрытием. Затем тело покажут вам. — Сэм взглянул на часы. — Пора кончать со всем этим.

— Вы ведь пойдете вместе со мной?

— Я не могу, — тихо ответил он.

Пораженная, она уставилась на него. Нет, он не может вот так просто взять и уйти, оставив ее разбираться в этом запутанном деле.

— Нечего смотреть на меня такими глазами, я уже испытал нечто подобное. И мне совсем не хочется проходить через все это опять. Вы знаете обо мне достаточно, так что понять меня не трудно. Я улетаю в Нью-Йорк, Рафферти. Прошу меня извинить.

Они постояли, молча глядя друг на друга. Затем он кивнул на прощание и вышел.

Взяв себя в руки, Преш позвонила тете Гризельде и рассказала о том, что стряслось.

— Ничего без нас не предпринимай, — посоветовала ей испуганная тетя. — Мими и я срочно вылетаем к тебе вместе с адвокатом.