Гений и красавица - Юлия Николаевна Николаева

И это тоже мешало мне поговорить с ним откровенно. Кроме того, что папа запрет меня, он ведь будет ужасно злиться. И скорее всего, ничего толкового не расскажет.

В кухне я стала старательно есть. То есть набила рот едой так, чтобы не было возможности разговаривать. Никого это не смутило. Они стали разговаривать сами.

– Несколько дней как приехал, а уже совратил мою дочь, – процедил папа.

– Володя, ну тише, – Юлька погладила его по руке. – Ева взрослая девочка. Красивая. Свободная. А этот парень отличный экземпляр.

– Отличный? Я читал о нем. Он меняет баб, как перчатки. И мою дочь решил сделать одной из таких. А Ева не такая.

Я активно закивала. Конечно, не такая. Со мной только здорово и вечно. То есть хотела сказать: долго и счастливо.

– Так может, она станет той самой единственной и неповторимой, – выдвинула мысль Юлька. Я сделала неопределенный жест рукой, но тут же растянула губы в улыбке.

– Ты в него влюбилась, Ева? – спросил папа с отчаянием. Я наконец проглотила еду.

– Пап, мы просто проводим вместе время. Между нами ничего не было. Один поцелуй. Пресса просто имеет привычку все раздувать.

Зыркнула на Юльку, она активно закивала, подтверждая мои слова.

– Дели на десять, я же говорила, – улыбнулась папе. Тот немного смягчился.

– Не торопись, – сжал мою руку.

Я поклялась. Вот прямо поклялась, приложив ладонь к сердцу. Мой ответ отца успокоил, и меня отпустили с миром. Но тут же вцепилась Юлька.

Чтобы избавиться от нее, пришлось потратить куда больше времени. Она отказывалась верить, что кроме поцелуя ничего не было. Требовала грязных подробностей. И удалилась неудовлетворенной. Потому что в этом вопросе я стояла на смерть. И даже не поделилась тем, как страстно Росцислав целуется.

Кремень, в общем.

Наконец, оставшись одна, я написала Анисимову:

“Мы не договорили. Хотите получить оставшиеся деньги, готова встретиться с вами снова. Только на этот раз место назначу я”

На удивление сообщение было прочитано сразу. А вот ответ пришел только минут через пятнадцать. Которые, полагаю, Анисимов мысленно меня проклинал. А потом уже написал:

“Когда? Где?”

Глава 27

Я не стала мудрить, договорилась на обед в кафе за пару кварталов от банка. Анисимов обещал быть, а там уж посмотрим, как сложится. Надеюсь, жажда денег все же победит. Он придет и будет разговорчив.

Отправив об этом сообщение пану, открыла присланные им данные. Первыми шли все обнаруженные газетные вырезки. Их было не так уж много и интересной (то есть новой) информации не нашлось.

Правда, дополнительно пан собрал информацию обо всех пропавших за три месяца до и после. Их оказалось немало. Часть была вычеркнута паном. Это те, кто не подходил под остальные случаи.

Если убрать мужчин, то вышло, что за полгода вокруг исчезновения Анисимовых и мамы пропало еще девять женщин. Все их имена Росцислав вынес в отдельную таблицу с адресами. По всей видимости, собирался проверить. Плюс были общие данные.

После вырезок шла информация о пропавших Анисимовых. Лилия училась в местном институте на экономиста, работала бухгалтером. Сменила всего три предприятия. Последнее разорилось, и она лишилась работы.

Была замужем, родила сына. Ничего примечательного. Карина Анисимова уехала после школы в Москву и после первого курса по обмену перебралась в Польшу. Подрабатывала там официанткой. После пропажи сестры поехала на родину и тоже пропала.

Следующей была мама.

Градова Марина Игоревна. Пропала через три дня после Карины Анисимовой. Родилась в соседнем городе, километров за сто пятьдесят отсюда. Точнее, не в самом городе, поселок “Сельцы”. Девичья фамилия – Костромцова. Окончила школу в “Сельцах”, на этом все. По крайней мере данных о том, что она куда-то пошла дальше – не было.

Я вылезла в кухню за чаем. Папа стоял у окна, задумчиво разглядывая двор. Даже со спины чувствовалось, что он устал. Плечи опущены, и дышит как-то… уныло.

– Как дела? – спросила, вставая рядом. Папа вздохнул.

– Нормально. Столько всего навалилось… Мало бы нам хакера, теперь еще убийство, угрозы…

– И ты совсем не догадываешься, кто за этим может стоять?

Папа сжал губы, лоб перерезали тяжелые полоски морщин.

– Кто-то, кому я мешаю.

– Ты все еще думаешь на конкурентов?

Он ничего не ответил. Покусав губы, я опустилась на подоконник попой и спросила:

– Пап, а как вы с мамой познакомились?

Растерянно заморгав, он уставился на меня.

– С чего такие вопросы?

– Не знаю. Просто… Может, из-за всего случившегося… Мне ее не хватает.

Папа улыбнулся, прижал меня к себе, погладил по волосам.

– Она подрабатывала в кафе, я зашел туда поесть, – начал говорить, когда я была уже уверена, что попытается слиться с темы. – Она была очень красивой, невозможно было пройти мимо. Пригласил встретиться, она согласилась. Так и закрутилось.

– Очень быстро?

– Да, быстро…

– Ты ее любил?

– Конечно, Ева, – слегка запнувшись, папа отстранился и посмотрел на меня с мягкой улыбкой. Правда, тут же нахмурился и добавил: – Надеюсь, ты не собираешься сказать, что влюбилась в этого поляка?

Я фыркнула.

– Нет. Правда, нет, пап. Мы просто общаемся… А чем мама еще занималась? Что она любила? Хобби?

– Она хорошо рисовала… – задумчиво протянул папа, видимо, погрузившись в воспоминания. Я распахнула глаза.

– У тебя остались какие-то ее рисунки?

Он снова нахмурился.

– Да, наверное. На даче могло что-то остаться. Или нет. Я точно не помню, милая. Я за тебя переживаю, Ева. Все, что происходит, твои вопросы… Ты ничего не скрываешь от меня?

Я улыбнулась, хлопая глазами. Хотелось спросить: а ты? Ничего не скрываешь? Не хочешь рассказать об Анисимовых? И не могло ли исчезновение мамы быть связано с ними?

– Я просто поняла, что совершенно ничего о ней не знаю.

– Твоя мама была сложной. Взрывной характер, достаточно эгоистична. Но красива и… очаровательна в этом своем несовершенстве характера.

– Ты ведь искал ее тогда?

По лицу отца пробежала тень.

– Конечно, Ева. И поверь, я сделал все возможное. К сожалению, это не принесло результата.

Он отвернулся, а я обняла его сзади, уткнувшись лбом в спину.

– Прости, что заставляю тебя вспоминать. Тебе больно…

– Ничего, милая, – папа погладил меня по руке. – Она твоя мама. Но если не возражаешь, я пойду спать.

– Конечно, па. Следователь ничего не сообщал?

– Достойного внимания – ничего.

Чмокнув меня в лоб, папа ушел, я налила чай, а когда повернулась, чуть