Волк (ЛП) - Гаджиала Джессика

Я слегка повернулась, чтобы посмотреть на него. — Он не оставил много бумажных следов, — уклончиво ответила я. Он знал, когда приезжал в Хейлшторм, что мы следим за всеми. Не было никаких причин притворяться, что я ничего о них не знаю.

— Детка, — сказала Рейн, внезапно остановившись. Он схватил меня за руку, тоже останавливая.

— Что? — Спросила я, когда он сделал паузу, выглядя так, будто пытался придумать, как мне что-то сказать. — Рейн, я не съеживающаяся фиалка. Я убивала людей. Я даже убивала людей рядом с тобой. Я справлюсь.

Он кивнул, глубоко вздохнув. — У Волка проблемы с гневом, — он все еще чувствовал необходимость подстраховаться.

Я почувствовала, как мои губы изогнулись. — Волк? Мы ведь говорим об одном и том же парне, верно? Двадцать футов роста, миллион фунтов мускулов, вечно недоиспользуемый голосовой аппарат? Самый сдержанный человек, которого я когда-либо встречала…

— Да, детка, — оборвал меня Рейн. — В девяноста восьми процентах случаев он самый уравновешенный ублюдок, которого ты когда-либо встречала.

— Но эти два процента? — Подсказала я.

— Эти два процента показывают нам, почему его имя очень, очень ему подходит.

— Он в бешенстве, — вмешался Репо, чувствуя желание Рейна облегчить мне жизнь и понимая, что мне это не нужно. — Полное дерьмо Халка. Он сейчас не тот человек, которого ты знаешь. Мы не хотим, чтобы ты вошла туда и ждала Волка. Он не Волк. Он дикое гребаное животное.

— Хорошо, — сказала я, кивнув ему в знак благодарности, прежде чем повернуться к Рейну. — Ты отведешь меня к нему, или мы будем стоять здесь и кудахтать, как куча гребаных кур, весь день, пока он заперт в проклятом сарае?

На это я получила одну из редких и потому практически лучезарных улыбок Рейна. — Ты мне нравишься, малыш, — сказал он, снова двигаясь вперед.

Ты бы не стал так говорить, если бы знал, что я сделала.

Но я пошла, с обеих сторон меня окружали два устрашающих байкера, и я пыталась понять смысл того, что они мне говорили. Если они говорили, что он был диким, и их общий образ жизни был диким по большинству стандартов, это действительно о чем-то говорило. Мне было трудно даже представить себе Волка не таким, каким об был: спокойным, тихим, уравновешенным.

С другой стороны, еще день назад мне было трудно представить, что я могу разрыдаться, так что я не смогу остановиться, как бы ни старалась.

Такие люди, как мы, люди с прошлым, со шрамами где-то глубоко внутри, не знают, что может случиться, когда нас подталкивают, когда мы вынуждены противостоять темным частям нашей психики. Он не осуждал меня за то, что я сломалась. Я тоже не собиралась осуждать его за это.

Сарай находился на большом расстоянии от дома и больше походил на мини-версию его и без того своеобразной мини-хижины, сделанной из бревен с крутой скатной крышей, обычной дверью, но без окон. Как только мы подошли достаточно близко, я услышала удары изнутри. Что-то треснуло о стену. И тут я услышала звук, который слышала уже много раз, — рычание. Иногда он издавал этот низкий звук откуда-то из глубины груди. Раньше я находила это и забавным, и сексуальным. Но сейчас все было по-другому. Это было животное рычание.

Рейн и Репо остановились в нескольких футах от двери, глядя на мини-сарай. Я повернулась к Рейну. — Что вы за сучки такие? Так мы войдем или нет?

На это Рейн издал короткий фыркающий звук, одарив меня легкой ухмылкой, открыл дверь и осторожно шагнул внутрь. Я двинулась, чтобы сделать то же самое, и почувствовала присутствие Репо позади меня. Я встала в дверях и замерла.

Они предупреждали меня.

Я же не совсем им верила.

Но это было совсем другое — видеть, как человек, о котором ты начала думать, как о маленькой золотой версии Михаила, становится совершенно другим животным.

Эти два процента показывают нам, почему его имя ему очень, очень подходит.

Именно об этом предупреждал Рейн, и он был прав.

Потому что Волк больше не был человеком, он был зверем.

Каждый дюйм его тела был покрыт ярко-красным. Мне не нужно было подходить ближе, чтобы понять, что это кровь. Ничто другое не было точно такого цвета; ничто другое не несло с собой металлического запаха, как кровь. И я не преувеличивала. Я видела его бороду, липкую от грязи, размазанной по лицу, испачканную рубашку и джинсы с большими пятнами и разбрызганной по ботинкам, как будто он шел по луже.

Руки он держал перед собой, отчего его широкие плечи резко выпирали вперед. Я посмотрела вниз и увидела, что его запястья скованы наручниками. Они почувствовали необходимость… надеть на него наручники? Неужели он действительно так далеко зашел?

— Ключ, — сказала я, глядя на Рейна.

— Детка, нет, — сказал он, когда Волк зарычал так громко, что у меня зазвенело в ушах, поднял с пола лопату и швырнул ее в стену.

— Я, блядь, не спрашивала, — возразила я, расправляя плечи. Я не собиралась иметь дело с их мужским дерьмом. — Дай мне этот чертов ключ, или я надеру тебе задницу и заберу его.

— Джейни, он… — Репо попытался урезонить меня, положив руку мне на плечо.

Я схватила его за запястье, вывернула и использовала мгновенную боль, которую он испытывал, как преимущество, схватив его за горло и прижав к стене. Я не смогу долго удерживать его так. Он выше и сильнее меня. Но я просто хотела сказать: не надо черт возьми меня недооценивать.

Репо улыбнулся мне и кивнул. — Это было чертовски быстро.

Я улыбнулась похвале и повернулась к Рейну. — Ты отдашь мне ключи или хочешь посмотреть, как израильская военная подготовка может в любой момент победить твои уличные бои?

Рейн покачал головой, бросил взгляд на Волка, который расхаживал по маленькому помещению, пыхтя, как кабан, затем сунул руку в карман и протянул мне ключ. — Ты можешь отпустить его, но мы останемся, пока не убедимся, что он не раскроит твою хорошенькую головку.

Я взяла ключ, закатив глаза. — Если ты думаешь, что он может причинить боль женщине, значит, ты ни хрена о нем не знаешь, не так ли? — Спросила я, видя, как в его глазах вспыхнуло что-то, чего я не знала достаточно хорошо, чтобы понять, прежде чем повернуться к Волку.

Он все еще мерил шагами комнату, и мне пришлось броситься перед ним, чтобы остановить его маниакальное тело. Он издал рычащий звук, как будто пытался предупредить меня. — Не рычи на меня, — сказала я, приподняв бровь. — Я ужасно волновалась за тебя. Как ты смеешь заставлять меня думать о «мертвом в канаве»? Что это за чертово клише? — Спросила я, потянувшись к нему, но он отступил на шаг, отдернув руки. — Ты хочешь носить наручники? Потому что они такие удобные, — сказала я, хватая цепочку между браслетами и дергая ее. Он снова дернулся назад, таща меня за собой. Мои ноги споткнулись о брошенную им ранее лопату, и мое сердце подскочило к горлу, когда я полетела в воздух. Я могла разобрать звуки ругани Рейна и выдоха Репо.

Но как раз в тот момент, когда я была уверена, что получу хороший удар лицом о твердый пол, Волк бросился вперед, и вместо этого я столкнулась с его грудью. Его руки были низко опущены, браслеты довольно близко соприкасались со мной. Я вскрикнула, упираясь руками ему в грудь и отталкиваясь. Его глаза следили за мной, но на самом деле это были не глаза Волка. Они были отстраненными, холодными, неукротимыми. Я протянула руку между нами и вставила ключ в замок, поворачивая его до тех пор, пока они не щелкнули, прежде чем он смог даже заметить, что я делаю.

Он отодвинулся от меня, и наручники со звоном упали на землю. Его запястья были красными, как будто он натягивал браслеты.

— А где он был? — Спросила я, глядя на Волка, но обращаясь к Рейну.

— Детка…

— Не говори мне «детка» таким тоном. Ты ведь понимаешь, что это я позвала Кэша, верно? Эта кровь, которой он покрыт… это ведь Лекс Кит, не так ли? Услышав их молчание, я повернула голову в их сторону, чтобы увидеть, как они обмениваются взглядами. — Ну?