Душа в обмен на душу (СИ) - Семакова Татьяна

— Гони, — фыркнула, скрестив руки под грудью.

— Давай-давай, мой выход позже.

— Ладно, — хмыкнула и продолжила: — Губарёва скончалась в преклонном возрасте, её внук вступил в права наследования по закону, но дожидаться трёх лет, когда и сам дом подорожает, и налог платить не нужно будет, не стал.

— Вот и я о чём, — вставил свои пять копеек, — со сносом бы точно заморачиваться не стал, так что бабка избавилась от родового гнезда ещё до своей смерти.

— Да, наверное. Может, ему просто нужны были деньги или он не хотел напрягаться. Частный дом — это всегда лишние затраты. Да и нужно ездить проверять, чтобы из заброшенного дома не устроили ночлежку или не облюбовали подростки, используя стены как холсты для выражения своего мироощущения.

— Либо он просто терпеть не мог ни бабку, ни этот дом.

— Я смотрю, ты прямо жаждешь продолжить, — кривлюсь язвительно.

— Не-не, я слушаю. Очень интересно, продолжай, пожалуйста.

— Пожалуйста, оставайтесь на линии, Ваш звонок очень важен для нас, — говорю сладким голоском, откровенно кривляясь.

Воронов фыркает и косится на бар, подгоняя меня.

— Губарёв продал дом чете Васнецовых, — продолжаю тут же, — и, знаешь, всё-таки странно, что на дом они потратили последние деньги.

— Ну, на самом деле, то, что мужик вторую бригаду нанял из тех, кто подешевле, говорит лишь о том, что он скупердяй. Но можно навести справки, он мог купить дом только ради статуса, чтобы обзавестись нужными контактами на месте. Запишешь мне список дел?

— Запишу, чего ж не записать… — пожимаю плечами, беру ручку, блокнот и вывожу аккуратным почерком, озвучивая: — Пункт один. Позвонить матушке и спросить, не закончился ли дома хлебушек и ириски.

— Вот ты язвишь, а мысль толковая, — отвечает серьёзно и тут же берёт мобильный, вызывая родительницу и спрашивая с интересом, пока ждёт ответа: — Почему ириски?

— Да просто, — отвечаю, слабо улыбаясь. — Люблю их.

— Учту. Ма, нужно чего? — с минуту случает ответ, сводит глаза у переносицы и вздыхает: — Пришли список, а? — откладывает телефон и кивает на блокнот: — Вычёркивай.

Любопытно, на самом деле. Взрослый мужик, живёт с матерью, но положения своего абсолютно не смущается. И вроде всё с ним в порядке, в том смысле, что он не вписывается в образ типичного маменькиного сынка, державшегося за юбку. В чём подвох?

— Манюх, не спать, косить! — возвращает меня в реальность, щёлкая пальцами у носа.

— Васнецовы продали Луневу, — отвечаю коротко. — Твой выход.

— Ишь ты прыткая какая! С Васнецовыми ещё не закончили. Я бы с ними пообщался. Дом в цене упал, можно сыграть на этом.

— Пообщаться чтобы выяснить что?

— Например, где он взял две бригады идиотов, чтобы ненароком не взять там же, — отвечает с усмешкой.

— Поэтому твоя мама живёт с тобой? С её квартирой что-то случилось и нужен ремонт?

— В её квартире качественный современный ремонт. Манюх, давай дальше, не хочу сейчас об этом.

— Но всё в порядке, да? Я… — опускаю взгляд, подбирая слова, плюю и говорю, как есть: — Я не понимаю.

— Поймёшь, но позже, — отвечает мягко, — давай дальше, Маш, сейчас правда не ко времени эти разговоры. Только первое свидание, помнишь? А там разговор как минимум для третьего.

Отшучивается, улыбается, но глаза серьёзные. Странно всё это.

— Пиши третий пункт, я продолжу, — возвращается к теме дома. — Я увёл Лунева у Елисеева, совершенно непринуждённо: просто взял меньший процент за сделку. И он купил дом у Васнецовых.

— Кстати, об этом… мы оба довольно неплохо его знаем и, не в обиду тебе, я скорее поверю в то, что увести он попросту позволил. Даже если учитывать то, что он мог потерять бдительность, обхаживая твою невесту и дурея от виагры, это ж Елисеев. И своего он не упустит, особенно, когда речь идёт о деньгах.

— Вроде и неприятненько, а вроде и дело говоришь, — слабо морщится и довольно долго смотрит в одну точку. — За бабу бы точно мстить не стал… это я про невесту, она ни мне, ни ему не упала. Когда она сделала свой выбор, её акции резко упали в цене. А то, что я на твоё решение уйти повлиял, мог и вообще не сопоставить. Но, тем не менее, от дома он отказался.

— На меня точить зуб ему ничего не мешает, — слабо пожимаю плечами, продолжая рассуждать: — За судьбой дома наверняка следил, знает прекрасно, что там за мракобесие происходит, увидел удобный момент как отвесить мне пендель из этого бизнеса. Ну а ты — просто приятный бонус.

— Или всё то же самое, но с точки зрения меня. Когда ты пришла к нему с предложением, решил потеснить обоих. Мы сильно развернулись за последние годы, Манюх. Вряд ли ему пришлось это по душе.

— То есть, он просто воспользовался моментом, но до этого на ход событий не влиял?

— Ты же видела все дела, — кивнул на бумаги, — твой бывший своё кресло не зря занимает, мужик толковый.

— То есть, я сама нам ямку копать начала? — скисла, опустив голову.

— Это было вопросом времени, когда он начал бы отжимать территорию обратно. Город не так велик. Но, возможности он не упускает… а эта троица сегодня ночью… бита, ружьё, камера, взлом. И от нашего призрака шарахнулись, хотя выглядел он абсурдно.

— И что же они пытались снять, в таком случае? — пробормотала, пунцово краснея.

— То самое, ага, — хмыкнул Воронов весело. — Секс на объекте — не очень-то профессионально.

— Мелковато для него… — бормочу невнятно. — Скорее уж, их попросту было не трое, а четверо. И их реакция — для правдоподобности. Если б я ещё и визжала с голой грудью — видео бы мгновенно по сети разлетелось.

— На такое я б и сам посмотрел, — хохотнул Воронов озорно и устремил плутоватый взор вдаль, явно продумывая план.

— Я тебя грохну и продам твою квартиру, — заулыбалась всеми зубами разом и улыбка тут же сползла с его лица. — А мой бывший прикроет.

— Какое коварство! — возмутился притворно.

— Давай серьёзнее, Миш… — вздыхаю, вновь пододвигая к себе бумажки. — Если мы правы, этим он не ограничится. И ты сам говорил, стоит лишь пустить слух… не только мы под огонь попадём. Твой сослуживец, Андрей. Андрей особенно, он все дела по дому закрыл как несчастные случаи, да ещё и женился на родственнице тех, кто купил подешевле и теперь продаёт.

— Н-да, поганенько звучит… — Воронов почесал затылок и продолжил по делу: — Лунев купил дом и сделал ремонт. К слову, быстро и качественно. Запиши там, что надо выяснить, через какую контору.

— Ты б в кроссовочки, что ли, переобулся, — надуваю губы, — сотрёшься ведь по поручениям бегать.

— Ох, Манюха… — вздыхает так тяжко, как будто на его плечах все заботы мира, — ты б лучше думала о том, чтоб не стереться самой. Настанет моё время…

— Одни обещания, — отмахиваюсь пренебрежительно.

Воронов ухмыляется своим мыслям, трясёт головой, разгоняя их как тараканов, и говорит уже серьёзно:

— Дом купили Соломатины. Своеобразная семейка. Мужику пятьдесят шесть, на момент сделки, жене его — двадцать три. Выглядела она при этом так, будто выйти замуж её заставили, но, записок с мольбами о помощи в карман не подкладывала, так что я забил и просто провёл сделку.

— При этом, она бесконечно вызывала полицию. Судя по бумажкам, именно она, в то время как её муженёк сладко спал.

— Конечно сладко, с таким количеством снотворного… даже после смерти обнаружили следы в крови. Плюс виагра, куда без неё с молодой женой, вот сердечко-то и не выдержало.

— Андрей всё проверил, снотворное Соломатин сам покупал, есть выписка по банковской карте, плюс показания фармацевта. И, ты прав на счёт виагры, оттого его хорошо запомнили. Своеобразный набор.

— Мечтаю не дожить до такого возраста, чтоб меня помнили в аптеке, — кривится Воронов. — Хотя, с другой стороны, для этого детей и заводят. Мыть посуду и отправлять за виагрой.

Выдавливаю улыбку и ловлю себя на том, что рука тянется к браслету.

— Чё такое, Манюх? — хмыкает Воронов. — Не готова в пятьдесят вести активную половую жизнь?