Элизабет Адлер - Богатые наследуют. Книга 2

– Чаю? О, конечно, конечно, – просияла Поппи; после всех этих недель одиночества, увидев гостью, она искренне обрадовалась, и готова была выпить чаю с кем угодно. А кроме того, она знала, кто такая Симона Лалаж, и она казалась просто подарком небес. Конечно, Симона знала все, чего не знала Поппи.

– Меня привело сюда любопытство, – проговорила Симона, ее цепкие карие глаза замечали каждую деталь в оформлении роскошной комнаты, пока она пила жасминовый чай из красивой лиможской чашки. – А так как я живу поблизости, мне не пришлось ехать далеко, чтобы удовлетворить свое любопытство. Смотрите на меня как на свою соседку, дорогая, – сказала она, наклоняясь вперед и ободряюще коснувшись колена Поппи рукой в сиреневой лайковой перчатке.

Поппи улыбнулась.

– Конечно, я заметила вас у «Максима», мне сказали, что вы бываете там по вечерам, и я также наслышана, что вас видели в «Фоли», а также в театрах и мюзик-холлах. И всегда в одиночестве. Разве это не поразительно – при вашем очевидном богатстве и прелестной внешности? Насколько я понимаю, наш бизнес одинаков?

Она отлично знала, каков был бизнес Поппи, но по ее невинной улыбке Поппи ни за что бы не догадалась.

– Не совсем одинаков, мадам Лалаж, – сказала осторожно Поппи. – По правде говоря, лично я сама не занимаюсь никаким бизнесом.

– Называйте меня Симоной, моя дорогая, – сказала она. – И налейте мне, пожалуйста, еще этого восхитительного чая, пока будете объяснять, что вы имеете в виду.

Рискнуть спросить ее, думала Поппи, рассматривая гостью из-под ресниц, пока наливала ей чай. Симона была высокого роста, с оливковой кожей, умело освеженной румянами, и с копной длинных темных волос, дополненных элегантным шиньоном. Она была красиво одета и сверху донизу увешана бриллиантами на несколько миллионов франков – шею обвивало ожерелье, к груди были приколоты броши, в ушах – огромные серьги, и около дюжины колец на пальцах.

Глаза Симоны сияли, как ее бриллианты, когда она сказала весело:

– В душе я крестьянка, моя милая, и всегда ношу часть моего богатства на своей особе – мне кажется, никто не может доверяться банкам, правда?

Поппи засмеялась.

– Симона, – начала она, – у меня проблема. Этот дом куплен не для меня лично. Это первая ступенька в моем бизнесе.

– Ах так? – спросила заинтересованно Симона, словно впервые услышала об этом. – Ну тогда почему бы вам не рассказать мне все? Может быть, я помогу вам разрешить эту проблему. Ведь говорят же, – добавила она с очаровательной усмешкой, – что в Париже нет ничего, чего бы я не знала. Если вам нужно что-то сделать, я знаю – как, а если вам нужно что-то достать, я знаю – как и где!

Поппи подумала, что следует довериться незнакомке, ей снова показалось, что она не ошибется в выборе. Она начала с того, что рассказала ей о «Поппи'з» в Марселе и, не упоминая имени Франко, призналась, что ей покровительствует богатый мужчина, который посоветовал ей открыть свой собственный дом, который должен стать самым грандиозным заведением в Париже, со своим собственным неповторимым стилем.

– Это будет не бордель, – сказала она прямо Симоне, – а больше похоже на клуб для джентльменов, куда мужчина может прийти и отдохнуть, пообедать или выпить с друзьями, поговорить о делах. А если он ищет еще и общества привлекательных, умных, воспитанных молодых девушек за обедом – на час или на всю ночь – мы предоставим ему такую возможность.

Она тяжело вздохнула.

– Но есть одно но. Я не знаю, где найти девушек.

– О, это совсем просто, дорогая, – живо отозвалась Симона. – Как только они узнают, они сами найдут вас. И я лично позабочусь о том, чтобы это были подходящие девочки.

– Это очень важно, – сказала Поппи озабоченно. – Они должны быть умны так же, как и привлекательны, но, конечно, красота будет просто дополнительным стимулом. Конечно, хотелось бы, чтобы они были умными и в постели, но кроме того, они должны уметь развлекать мужчин, поддержать беседу, сделать так, чтобы посетители почувствовали себя счастливыми настолько, чтобы им захотелось регулярно бывать в нашем доме – в их обществе. У девушки должно быть желание учиться – читать книги и газеты, чтобы разбираться в искусстве и текущих новостях.

Поппи серьезно посмотрела на Симону.

– Мне бы хотелось, чтобы мои девочки могли, сидя за обеденным столом с политиками и бизнесменами или с художниками, актерами и писателями, поддерживать беседу с ними на их уровне. Пусть наши клиенты чувствуют себя здесь как дома, как мужчины в своем клубе.

– Понимаю, – задумчиво проговорила Симона. – Да, я должна сказать, что вы умная женщина, Поппи, а не просто красивая. О да, вы красивая, – улыбнулась Симона, когда Поппи покраснела. – Особенно когда так волнуетесь… эта энергия, горящие голубые глаза и необузданные рыжие волосы. А есть ли мужчина в вашей жизни, а? Может, тот таинственный финансист?

Поппи покачала головой, покраснев еще гуще.

– Нет, нет, конечно, нет… – пробормотала она. – Я слишком занята для этого.

Симона поставила чашку и поправила свою дорогую сиреневую соломенную шляпку.

– На «этих вещах», как вы называете их, Поппи, стоит мир, – сказала, смеясь, Симона. Ее улыбка была озорной, и Поппи показалось, что она увидела молоденькую девчонку, которой Симона была когда-то. – И, между прочим, благодаря им остаюсь молодой. Секс один или два раза в день – вот мой лучший рецепт, чтобы быть в форме, и он придает блеск глазам и румянец щекам. И он сделает вас богатой женщиной, преуспевающей женщиной, – добавила она хитро. – А, каков рецептик? Ах, да, не забудьте нанять дворецкого, пока эта крошка не сбилась с ног, все время носясь к двери. Конечно, понимающего дворецкого… Обратитесь в «Смит'с» – это английское агентство. Англичане всегда терпимы к такого рода вещам, не так ли?

– Вы должны непременно прийти ко мне на обед, – сказала Симона, усаживаясь в свою роскошную машину. – Я даю званые обеды каждый месяц. Они весьма популярны. Быть приглашенным на обед к Симоне Лалаж – это удача, как говорят. Пусть это будет вашей первой удачей в Париже, но не последней, – добавила она, помахав Поппи рукой на прощание.

На следующий день Поппи пошла в агентство «Смит'с» и побеседовала с кандидатами, остановив свой выбор на белокуром, державшемся с достоинством мужчине, непроницаемое выражение лица которого ни разу не изменилось за все время разговора. Его звали Уоткинс, он был хорошо воспитанным сдержанным англичанином, высоким и представительным, в черном фраке дворецкого и серых, в едва заметную полоску брюках. И у него была чрезвычайно высокая рекомендация некоей герцогини, которая оказалась в стесненном финансовом положении и не могла больше себе позволить содержать его. Поппи в деликатных выражениях объяснила ему особенность ее дома, но он едва заметно кивнул и сказал мрачно: