Дороти Иден - В ожидании Виллы

— Только в замке Грипсхолм.

— Наш дом не замок, но тоже довольно-таки старый, что-то около восемнадцатого века. Я думаю, вам будет интересно. Поедем?

— Я бы с удовольствием, — сказала Грейс беспечно.

— Чудесно. Мы живем недалеко от Сигтуна. Свен и Ульрика должны приехать на обед. Если вы не хотите, чтобы было очень тихо.

— Нет, не хочу, чтобы было очень тихо, — сказала Грейс.

Грейс захотела, чтобы Эбба пригласила еще Польсона и кого-нибудь из посольства.

Польсон загадочно посмотрел на нее, когда она рассказала ему об этом.

— Должен ли я принять приглашение?

— Конечно. Почему нет?

— Но я хочу и вас тоже спросить.

— Меня? Какой скучный профессор!

— Пусть она свозит вас в Уппсала. Там прекрасный университет. И собор.

— Вы сами можете это сделать, — ответила Грейс. — С вами было бы куда приятнее.

— Прекрасно. Оставьте это мне. И поезжайте в лес.

— В лес?

— Лес тянется на многие мили вокруг имения ван Стерпа. И озеро там есть, конечно. Сигтуна прелестна. Но не в это время года.

— Я надеюсь, дождя не будет? — Грейс подавила дрожь. — Я не очень-то хочу ехать. Мне нечего надеть.

— Поищите у Виллы.

— Да, пожалуй. Она бы и слова не сказала. На всякий случай я могу оставить записку и объяснить, если вдруг она вернется, пока меня не будет.

Необходимость в такой предосторожности отпала, потому что два дня спустя от Виллы пришло письмо. Оно было послано в Англию и переадресовано отцом Грейс в Стокгольм. Штемпель был неразборчивым, но дата на письме, которое Грейс развернула дрожащими пальцами, была поставлена неделю назад. Адреса не было.

«Дорогая Грейс!

Ты, должно быть, удивляешься, почему не написала, но у Густава и у меня были причины для беспокойства. Густав так оптимистически смотрит на утомительный развод, а я жду, когда он сделает меня честной женщиной. У меня уже заметно, как говорится, и будет абсолютным счастьем оказаться у алтаря вовремя. Густав держит меня за руку, я благословляю его. Не беспокойся обо мне. Я увижу тебя до того, как сделаю тебя тетей… Приезжай в Швецию и посмотри…

С любовью.

— Вот это да! — сказала Грейс Польсону, тыча в подпись дрожащим пальцем. — Вильгельмина! Снова. Мы давно договорились, что если Вилла просит о помощи, она шлет письмо с такой подписью. Никто об этом не знает, кроме нас. Видите! Она в беде.

— Да. Вполне возможно. Ни развода, ни мужа.

— Не только. Не из-за этого она шлет крик о помощи.

— Что-то более серьезное, — проговорил задумчиво Польсон. И он сказал это утвердительно, а не вопросительно.

Грейс кивнула. Ее губы пересохли. Раньше она беспокоилась. Сейчас испугалась.

Польсон повернул конверт к свету, изучая штемпель.

— Уппсала, — сказал он.

— Вы уверены?

— Да, посмотрите. Вот «У» и хвостики над двумя «П». И «А» на конце. Должно быть, не так трудно найти беременную англичанку в маленьком университетском городке? Почему вы смотрите с таким сомнением?

— Письмо, проштемпелеванное в Уппсала, вовсе не означает, что она там. Она может быть где угодно, в том же коттедже в лесу.

— И приехать в город, чтобы отвезти письмо на почту и позвонить Синклерам?

— Даже не так, — сказала печально Грейс. — Я думаю, Густав написал это письмо и поехал на почту. Он знает, как она пишет, ее стиль, но не знает о секретной подписи. Ее SOS, посланный мне. Она думает, что я все еще в Англии. А что я могла бы сделать, если я и здесь ничего не могу?

Польсон восхищенно посмотрел на нее.

— Какая вы умная, Грейс. Вы будете великой писательницей. Значит, Вилла не знает, что вы в Стокгольме, но Густав знает. Так? Он несколько обеспокоен вашим поведением и поэтому написал письмо, адресованное в Англию, зная, что его перешлют вам сюда.

— Очень может быть!

— Но про подпись Густав не знает. Все преступники совершают маленькие опасные ошибки.

— Преступники!

— Едва ли он честный человек. Разве не так?

— О, Польсон! — Грейс всплеснула руками. — Что нам делать? Может, этот ужасный тип прячет Виллу, заставляя ее избавиться от ребенка?

— Полагаю, здесь что-то другое. Я, кажется, немного встревожен.

— Я тоже.

— Никто больше не звонил Синклерам?

— Кейт говорит, что нет. Она вообще считает, что дети все придумали.

— Да… Вам стоит поехать к ван Стерпам на уикэнд.

— Обязательно?

— Так будет лучше, я думаю. Смотрите во все глаза и слушайте. Это самое верное. Вам будет интересно. И попытайтесь получить приглашение к Бейкам.

Грейс прищурилась, будто силилась что-то разглядеть впереди. Она едва ли могла рассчитывать на удовольствие. Эбба с ее пугающей уверенностью и искушенностью, дом восемнадцатого века, полный, без сомнения, темных лестниц и старых портретов, дом Стриндберга. Бейки с мамой, папой, строгой Ульрикой. И всегда мрачный лес, стальной блеск озера, завывающий ветер и тяжелое небо со снеговыми тучами, готовыми опрокинуться.

— Ох! — Грейс снова вздрогнула. — Что за страна! Как хочется тепла, Польсон! Ну сделайте, чтобы здесь было потеплее!

— Я сделаю даже больше. — Он крепко сцепил руки у нее за спиной, и Грейс почувствовала не только их силу, но и нежность. — Пока вы будете наслаждаться обедом у барона.

Но он так и не сказал, что станет делать.

Глава 10

Эбба приехала за Грейс на белом «мерседесе».

Впопыхах она чуть не сбила с ног капитана Моргенсона, сбегавшего вниз по ступенькам с холщовой сумкой через плечо. Его тетки махали ему вслед и что-то кричали по-шведски. Когда появилась Грейс, они тоже стали кричать ей «пока», надеясь, что она хорошо проведет время.

— Отплываете? — спросила Грейс капитана Моргенсона, вежливо уступившего ей дорогу.

— Да! Скоро. Надеюсь увидеть вас снова, вернувшись.

Простая вежливость, подумала Грейс. Автоматическая реакция на женщину.

Фру Линдстром была весьма почтительна с Эббой, Грейс даже заметила неприятное раболепство.

— О, фрекен Эшертон, как прекрасно! Прекрасная поездка — уик-энд на природе. — Ее сердечный смех стоял в ушах Грейс, когда она выходила за Эббой на улицу. Бесполезно желать, чтобы Польсон был в числе провожающих ее. Он ушел очень рано. Она слышала его шаги вниз по лестнице до того, как встала.

Грейс думала, что он вернется до ее отъезда, но он не вернулся, и она почему-то огорчилась. Если он не подождал, чтобы попрощаться, он должен был ей хотя бы сказать, куда пошел. Ведь она все рассказывает ему.