От него не убежишь - Лина Ласс

Без документов, без денег, без знания языка и вообще какой-либо мысли, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Если бы рядом не было этого мужчины, кто объяснил мне, что делать дальше? А Алекс, этот невыносимый, грубый остряк, стал единственным человеком в этой стране, кто может мне помочь. И мне нужно будет довериться тому, кто без конца насмехался надо мной и не проявлял совершенно никакого уважения?

А что мне ещё остаётся?

Я отпустила его руки и совершенно сникла. Голову наполняли мысли обо всех последствиях гибели Павла.

Господи, наверняка по телевидению уже раструбили о его смерти. Это ведь не какой-нибудь турист из России, это высокопоставленный чиновник! Теперь все узнают, что всю эту неделю он отдыхал за рубежом… со своей любовницей. Наверняка ещё приплетут то, что я могла быть причастна к убийству, покажут моё фото в новостях… как преступницу!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Если всплывёт моё имя, что подумает обо мне мама? Как же сильно я её разочарую!

Я похолодела, когда представила себе её лицо, её взгляд, а в нём немой укор.

А те люди, которых я называю своими друзьями, Алиса… они поверят всем этим бредням? В голове вдруг возник образ Марии, управляющей бутика, чей разговор я подслушала. Вот уж кто позлорадствует! Так и представила, как она рассказывает тем, кто в магазине раньше радушно мне улыбался: «Я всегда знала, что она с гнильцой. Выкачивала деньги из папика и всё-то ей мало оказалось».

Я всё глубже и глубже увязала в придуманных образах, где родные и знакомые смотрели на меня с осуждением и бросали в лицо обвинения в том, что я не делала.

– Жена Павла… – проговорила я, хватаясь за голову. – Его жена узнает!

– Какая теперь разница? Боишься, что она заберёт половину его состояния? Оно и так ей достанется.

– Она меня возненавидит!

– Да брось! – Алекс усмехнулся. – Думаешь, она не знает о его похождениях?

Я очень надеялась, что она хотя бы не знала о похождениях со мной. Но теперь…

– А тебе бы понравилось, если бы ты узнал, что твоя супруга перед своей смертью веселилась с любовником в жарких странах?

Алекс нахмурился и, кажется, задумался на секунду.

– У меня её нет, поэтому почём мне знать, что бы я чувствовал.

– Ты вообще не способен сопереживать? – спросила я с обидой, но Алекс, ничего не ответив, поднялся с сиденья и вышел из машины.

Да у кого я спрашиваю? Едва ли он обладает эмпатией. Ну и что, что он пытался успокоить меня, когда я ударилась в истерику. Так бы поступил любой мужчина, не знающий, что делать с плачущей женщиной. И сейчас ему не терпится от меня избавиться.

«Тебе помогут другие».

Что, если он просто не поверил мне и поэтому спешит избавиться? Конечно, кому захочется иметь дело с подозреваемой в убийстве?

– У нас пять минут, – Алекс заглянул в салон и протянул мне руку, помогая выйти. Надо же, остаётся верен своей должности водителя, хотя больше не обязан. – Захвачу документы и… ещё кое-что.

Мы вошли в отель, такой светлый и просторный, и пока шли через холл, я заметила девушек, подобных мне, молодых, красивых, выпархивающих из дверей лифта. Они прошли мимо нас, смеясь и переговариваясь. Одна из них, почти точная моя копия, взмахнув волосами, скользнула по мне взглядом, в котором читалась надменность, словно я была грязью на её туфлях. И только когда мы зашли в зеркальную кабину лифта, я поняла почему вызвала у неё такую реакцию.

Волосы висели отдельными безжизненными прядями, глаза покраснели от невыплаканных слёз, а рубашка Алекса висела как на вешалке. Кажется, я вернулась к той себе, которой была девять лет назад. Пропал столичный глянец, плечи ссутулились, а взгляд был как у затравленного зверя. Я поправила рубашку, стараясь придать себе приличный вид, но всё было бесполезно. Она по-прежнему висела бесформенным балахоном.

Какая же я маленькая по сравнению с этим мужчиной. Я мельком взглянула на стоящего рядом Алекса, но он смотрел в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом. Хотя, как это вообще возможно в полностью зеркальной комнате?

Двери лифта распахнулись на нужном этаже, и мы вышли в светлый коридор. Я семенила за Алексом как послушная собачонка, едва успевая за его широким шагом, будто отстать от него было смерти подобно. Но стоило ему завернуть за угол, как Алекс остановился как вкопанный, а я врезалась в его широкую спину.

– Ты что? – я выглянула из-за его плеча и ахнула. В конце коридора, у входа в его номер стоял мужчина, и я тут же узнала его. Среднего роста, смуглый и темноволосый. Он тоже был на яхте в компании с убийцей. Его голова повернулась в нашу сторону и, стоило ему заметить меня, как на лице отразилось замешательство.

Я рефлекторно схватила Алекса за плечо и потянула его в сторону. Не знаю, что мною двигало в этот момент, но может именно это спасло ему жизнь. Темноволосый молниеносно вытащил из-за пояса пистолет и не целясь выстрелил в нашу сторону. Хлопок, и пуля врезалась в то место, где только что находилась голова Алекса. В стене осталась только небольшое отверстие.

Не секунды не мешкая, Алекс схватил меня за руку и рванул обратно к лифтам. Двери кабинки ещё не успели закрыться, но уже пришли в движение. Только бы успеть вовремя! Пожарная лестница находилась в противоположной стороне, и мы бы просто не успели до неё добежать.

В последний момент Алекс протянул руку между створками, не давая двери закрыться. Он втащил меня внутрь, нажав на кнопку закрытия, и оттолкнул меня в левый угол. Грохнул очередной выстрел, и зеркальная стена разлетелась вдребезги. Я взвизгнула и от испуга упала на пол. Следующая пуля, лязгнув по металлу, угодила в уже закрытую дверь.

– Ранена? – Алекс бросился осматривать меня. И снова этот тон, будто его и вправду заботит моё состояние.

– Нет, всё нормально, – я оттолкнула его и поднялась с пола, отряхнув попавшие на одежду осколки. Мы оба тяжело дышали, будто пробежали стометровку. Колени дрожали, и я прислонилась к уцелевшей стене щекой, чтобы снова не упасть. Алекс поднял руку, будто хотел прикоснуться, но тут же опустил, коротко кивнув:

– У тебя на щеке кровь.

Я дотронулась до лица и на пальцах отпечаталась тонкая красная полоска. Видимо, один из осколков всё-таки достиг своей цели. Но было совсем не больно, значит, рана неглубокая. Или от стресса я перестала что-либо чувствовать.

Звякнул колокольчик, и двери лифта распахнулись на первом этаже. Я даже не успела ничего