Школа. Никому не говори. Том 1. - Руфия Липа

class="p1">– Смотря какие просьбы. Сначала озвучь, а я уже решу, как поступить, – резонно ответил брюнет.

– Хорошо. Ты сказал, что собираешься ходить со мной в школу…

– Когда получится, то да.

– Тогда, когда мы будем ходить вместе… Если я вдруг подам знак… – Любе тяжело было подобрать нужные слова. Она понимала, насколько бредово её просьба будет выглядеть в глазах общительного, уверенного мальчишки. – Ты отходишь и держишься подальше. Ну-у-у, типа раздельно идём.

– Зачем?! – возмутился старшеклассник, ожидавший чего угодно, только не этого. – Бред какой!

– У папы и мамы много знакомых… Могут увидеть… – промямлила Поспелова, сгорая от стыда пуще прежнего.

– И?! Просто идёшь с человеком, приятно беседуешь. Что криминального?!

– Ты же мальчик…

– Я в курсе. С рождения им являюсь.

– А меня дома будут ждать расспросы и неприятный разговор!

– И какой же разговор?!.. Дочь, тебя видели идущей с парнем! Значит, шла в кусты, гаражи, в чужой дом заниматься странными делишками? Колешься, куришь, бухаешь, подрабатываешь проституцией? – высмеял ровесницу Ибрагимов. – Ересь полная! Перебарщиваешь, детка! Выставляешь родаков насквозь отмороженными! Зачем тебе это надо? Выдумай что-нибудь попроще и правдивее!

Расстроенная Люба с горечью посмотрела на собеседника и, чувствуя подступающие слёзы, опустила голову.

– Знаешь, Сэро, я подозревала, что ты будешь смеяться… Попробую объяснить. В позапрошлом году выпало много снега, помнишь? Он не таял где-то недели две, может, больше. Мороз, сугробы огромные, тротуары завалены, дороги узнавались только благодаря бороздам от колес машин. Я едва вышла из дома. Гребла по Таманской, проваливаясь в снег. Рядом остановился близкий друг брата, взрослый мужик. Он меня пожалел и подвёз до школы. А когда я вернулась вечером, то получила взбучку от родителей на целый вечер. От стыда и подозрений мне некуда было деться…

Люба с ужасом осознавала, что опрометчиво доверяет одно из неприятнейших воспоминаний едва знакомому человеку, причём парню, да ещё и школьному заводиле с кучей друзей. Но глупый рот не слушался её и совсем не хотел закрываться.

– Предки решили, что друг братана тебя поимел? – договорил за растерявшуюся сверстницу Ибрагимов. – Типа сама напросилась, потому что в машину села?

Люба не моргая смотрела в умные чёрные глаза, не в состоянии произнести позорное «да». Если Сэро расскажет эту историю шутки ради кому-нибудь из приятелей, в школе её просто загноят. Позволив себе так разоткровенничаться, девочка теперь мечтала разбить голову о бетонные плиты под ногами, только б всё изменить и забрать сказанное назад. Но было уже поздно.

Насмешливое лицо брюнета, ранее смотревшего на школьницу с недоверием, посерьёзнело. В обсидиановых пушистых глазах исчезли смешинки.

– Извини, – хмуро произнёс Ибрагимов, пытаясь избавиться от мерзкого послевкусия чужой личной истории. – Конечно, пойду навстречу. Не хотел тебя обидеть.

– Я не обиделась! Всё хорошо, – поспешила заверить его обрадовавшаяся Люба. – Мои родители не злые, не подумай! За три года до моего рождения у мамы на руках от опухоли умерла в мучениях старшая сестра. Мама тяжело это пережила, и теперь боится меня потерять, потому что я поздний ребёнок. Понимаю их и стараюсь не расстраивать. Всё, что мама делает, – для моего же блага!

– Я тебя услышал. Хорошо. Будет по-твоему, – мягко поддержал тихоню парень. – Пойдём?

– Ещё кое-что…

– Опять?! – насторожился повеса, не успев расслабиться, и принялся мысленно бранить себя за праздную любознательность и страсть к авантюрам.

– Возле школы мы расходимся и в школе не общаемся.

– А там-то почему?!

Девочка по-щенячьи умоляюще на него воззрилась.

– Божечка укуренный! Ладно! В школе притворяемся незнакомыми! Хорошо-хорошо! – без боя сдался он и закатил к небу очи. – Чума, блин, на мою пустую черепушку!

Азартная натура Ибрагимова наконец проснулась и взяла своё. «Чем дальше в лес, тем больше забавы, однако!» – усмехнулся брюнет, предчувствуя, что взбалмошная зубрилка в будущем его интересно и необычно развлечёт.

За квартал до школы Сэро заметил одноклассников и присоединился к ним. Парень вёл непринуждённую беседу, не забывая невзначай поглядывать на отставшую Любу. Тихоня брела одна, глубоко задумавшись.

«Даже не смотрит, глянь-ка! Идёт мечтает! – ухмыльнулся десятиклассник. – Любопытная особа. Что-то здесь нечисто! Запрещено общаться с пацанами до такой степени, что к воротам на пушечный выстрел не подойдёшь? Пещерный домострой! Впервые такое вижу! Либо дешёвая брехня, либо вся семейка чокнутая! А если коза решила надурить? Но нафига? Или не обманула? Нет, не верю, чтобы папин товарищ был так жесток с дочерью!»

Сэро решил, что время расставит всё на места. Он раздал приветствия, затем примкнул к галдевшим приятелям, собравшимся под школьными тополями. Обернувшись, юноша напоследок проводил взглядом стройную девичью фигурку, скрывшуюся за массивной входной дверью с потоком других школьников, и непременно решил поболтать с ровесниками из 10 «А» да разузнать у них, что за птица эта Люба Поспелова.

Глава 7.

Илютина Варвара невзлюбила одноклассницу Поспелову с начальной школы.

Блондинка жила с мамой, бабушкой и старшим братом неподалёку от ж/д и автовокзала в домике, который будто построили в яме – так резко земля уходила вниз от тротуара. Дом был настолько мал, что человек среднего роста, стоя у стены, оказывался выше оконного наличника. Некрашеное, небеленое, без растительности, тускло-бесцветное, строение совершенно не радовало глаз. Если б не подметённый двор, можно было подумать, что здесь обитает последняя голытьба. Хоть и низенький, домишко тянулся в длину, поэтому четырём членам семейства Илютиных хватало места – у каждого имелась своя, пусть и небольшая, комната.

Отца девочка не знала, как и старший брат – дети родились от разных мужчин. Мама Вари – полная живая женщина – трудилась бухгалтером и в своей работе слыла асом. Особенно в финансовых махинациях. Стараясь замаскировать причастность к преступным делишкам, бухгалтер одевалась скромно и однотипно. Чего не скажешь о дочери: у девочки шкафы ломились от дорогих модных нарядов, в коридоре и чулане обувь занимала все полочки, количество сумочек, заколочек и украшений не поддавалось счёту. Варю мать любила и ни в чём ей не отказывала.

Дом Илютиных постоянно был полон гостей: бабушкиных, маминых, брата и друзей самой Вари. Общительные, открытые, быстрые на подъём, Илютины легко находили общий язык со всеми, с кем желали общаться.

Маминой лучшей подругой являлась тётя Тоня – напарница Поспеловой по товарной кассе. Антонина, весёлая хохотушка, постоянно жаловалась на Александру Григорьевну, на её нетерпимость, грубость, вспыльчивость и пренебрежительное отношение, хоть и уважала ту как профессионала. Илютины мать и бабушка поддерживали расстроенную Тоню, ругая на чём свет стоял вредную и требовательную коллегу.

Варя, научившись у старших не стоять в стороне, если обижают своих, слушала и запоминала, а в школе