Людмила Сурская - Курсантки

И всё-таки я молодец. Ура! Номер выгорел! Меня распирает это рассказать и показать всем девчонкам. На это точно стоит посмотреть. Но понимаю, что нельзя собирать толпу и суетиться. Любуюсь одна. Но вот братику я могу звякнуть:

— Саш, не ругайся это я.

В трубке скрежет, это Сашкины зубы.

— Ты обалдела, матушка на взводе, где ты недоделанная?

Я со счастливой дрожью в голосе заявляю:

— У меня всё тип-топ. Я у подруги ночую.

А Сашка своё:

— Позвонить слабо?

Но меня сегодня его нотации не раздражают. Я почти пою:

— Знаю, виновата. Занята была под самое горло. Пока.

Всё получилось, как в аптеке и шло своим чередом. Стараясь не разлить кофе, я забралась в постель и, отхлёбывая маленькими глоточками, даже включила потихоньку телевизор. Ляпота! Пробуждение Глеба было тяжёлым. Голова трещала. Во рту сушь. Он мучительно пытался сообразить, где находится. Я согнула пальчики в знак приветствия, подтрунивая над ним сделав реверанс, изображая горничную, спросила:

— Кофе, чай?

Он обалдело посмотрел вокруг, потом на себя… Чёрт бы его побрал, если он помнит, как вчера попал сюда! А может мерещится или он не проснулся? Однако хорошо же он вчера погулял, если не может объяснить появление себя здесь. Он, прекратив борьбу со своей памятью, откинулся на подушку и утомлённо закрыл глаза. Но эта пигалица ему знакома и решительно не в его вкусе. Как такое могло случиться. Всё-таки любопытно… Тем более молчание явно затянулось. Язык с трудом повернулся во рту и пробубнил:

— Как я сюда попал?

Состроив рожицу, отрезала:

— По щучьему велению, по моему хотению.

Он растерянно пожал плечами, не зная, что на такую бестолковщину ответить. Чёрт! Девчонка вела себя нагло, так как будто он ей что-то обещал. Заглянул на себя под простыню. Раздет. Но, если не вспомнить, каким путём оказался здесь, то как добраться до раздевания. Растерянно простонал:

— Ничего не помню…

Я усмехнулась. Ещё бы!

— Пить надо меньше, — насмешливо отрезала. — Коктейлей. А лучше закодироваться.

По насмешливому изгибу губ пигалицы он понял, что она над ним потешается. А что если он с ней провёл ночь? Так и есть, чего же он тут делает. Хорошо бы вспомнить её имя… Собрав в голосе метал продолжил допрос:

— Но как я здесь оказался?

Улыбнулась. Похлопала в ладоши.

— Попросила. Заверните, я его беру. И вот ты здесь.

Он помнил, как пришли в ночной клуб, но вот дальше — хоть убей, провал!

— Бред какой-то. Я где?

Хмыкнула:

— В плену… Надеюсь, тебе здесь понравится.

"Какая наглость!" Он с явной несимпатией покосился в сторону девушки. В этой пигалице было нечто, что его не на шутку раздражало. Упрямство не в счёт. Это другое. Он ничего о ней не знал, не помнил ничего и вдобавок ко всему, он не контролировал ситуацию. Все его вопросы ушли в молоко и её ответы тоже ничего ему не дали. Но диалог-то надо как-то налаживать, а кроме вопросов это невозможно сделать и он спрашивает:

— Что ты со мной делала?

Я посмотрела на насупившегося Глеба и улыбнулась. Вообще-то, я ничего с этим огурцом не делала, но учитывая мою цель пусть и дальше пребывает в сомнениях… Поэтому рисуясь произнесла:

— Всё что считала нужным.

— Как это?

— Так это…

— Чё ты несёшь, ты ж сестра Александра? — вспомнил наконец-то он. А вспомнив понял, что девочка не из тех, кто поутру просит оплатить их ночные услуги и скорее всего пускает ему пыль в глаза?

Козырнула:

— Так точно!

Среагировал быстро, значит, голова включается.

— К пустой голове руку не прикладывают, чему вас там учат… Где я?

Не выдержав вида его собранного в гармошку лба, фыркнула:

— Повторяю для особо тупых. В плену у меня. Я Ира. Понятно?

Наверное, от напряга в памяти завертелись смутные обрывки… Эта пигалица с коктейлем. А дальше пустота. Хотя логично продолжение раз он раздет и в постели… "Чёрт, чтоб я ещё напился!" Вспомнив на чём она закончила разговор, бодренько продолжил:

— Вот даёт… А ну дай мобильный…

Я поджала губы. Не успел оклематься и враз командовать. Что за народ! Чтоб не остаться в долгу и отплатить той же монетой, объявила:

— Возьми, я отвернусь. Что мне там смотреть. К тому же, что мне надо было, я посмотрела. Это я тебя раздевала.

Но он уже понял, что постели не было и совершенно осмелел. Правда это не прояснило его затруднительного положения. Не думая о том, что девчонка может жутко обидеться, он пошёл в атаку:

— Ты, пигалица, кончай прикалываться, а ну неси одежду.

— Угу, уже бегу шнурки гладить.

Ещё раз огляделся, а вдруг кажется, но одежды тю-тю. Можно, конечно, и так встать, с него не заржавеет, оно и глупо стеснятся своей наготы, когда она же его и раздевала, но кто его знает… лучше не надо. По крайней мери пока. Прикрываясь простынёй, он спустил ноги на пол, продолжив своё бурчание:

— Это какая-то новая мода, мужиков воровать… Мозгов на бараний чих.

Я презрительно фыркнула:

— Господи! Кому ты нужен…

Он, путаясь и чертыхаясь, обмотался простынёй. Неужели он испытывает стыд? Перед этой малявкой… Забавно!

— Кто б мне объяснил, что происходит. Ни черта, не пойму. Где мои вещи?

— А ты поищи, если не врубаешься.

Глеб, посмотрев по углам — пусто. Поминутно грозя мне мощным кулаком, принялся названивать моему братцу. Тот мигом откликнулся. Всё-таки шеф. Но понять тоже ничего не мог. А этот орал, требуя угомонить сумасшедшую сестру. Сашка обалдел от такого известия и с жаром ринулся уговаривать меня не морочить голову. Я рассмеялась и бросила трубку Глебу на кровать. Тот, взбесившись, броском Тарзана вскочил и кинулся на меня. Собираясь, быть может, всыпать, как следует. Правда запутался чуток. Я отскочила. Он за мной. Мы закрутились в бешенном диком танце по комнате. На кровати заливался телефон. Вероятно, звонил опомнившись Сашка. Пусть понервничает умник. Выбившись из сил, парень сел.

— Что ты хочешь, дура прибацаная?

Мне хотелось выцарапать ему глаза. Хотя в принципе я была готова к потоку брани, но всё равно было неприятно. Пришлось приткнуть себя, чтоб не заводиться.

— Вынуждена тебя разочаровать, но наши мнения по этому вопросу не совпадают. — Парировала я.

Это его окончательно доконало. Его выпученные глаза кричали: Что за дурацкая ситуация!

— Задолбала, засранка. Что ты хочешь?

— Вот так бы сразу, как цивилизованные люди… А то бегаешь словно дикарь. У-у! Естественно не догнал. Не мудрено, голодный, откуда силы… Хотя критику собственной любимой персоны, я дозволяю только себе. — Тем не менее, заявляю я спокойно. — Ну хорошо, хочешь поговорить давай поговорим, только спокойно.