Ярослав Питерский - Падшие в небеса. 1997

Ознакомительный фрагмент

Маленький молчал. Вика видела, как в напряжении заходили его желваки. Леонид не открывая глаз, откинулся назад на спинку кресла, вытянув ноги, вяло и как-то жалобно пробубнил:

– Дочь, налей мне там, коньяка хорошего!

Вика удивленно посмотрела на отца:

– Пап, ты же вроде не пьешь? Вообще!

Маленький обречено махнул рукой:

– С тобой тут будешь трезвенником?! Налей!

Вика соскочила с кресла и бросилась к бару, что стоял в углу огромной гостиной. Она так хотела сейчас угодить. Вика знала, раз отец, так резко сменил тон, он не злится, а лишь переживает. Он расстроен и хочет по душам поговорить. Он хочет общения. Простого человеческого общения.

Леонид сидел, потягивая, из толстопузого бокала, темный, похожий цветом на кофе, коньяк. Он внимательно смотрел на дочь. Она ежилась и виновато, словно собачонка, улыбалась. Леонид тяжело вздохнул, подняв посудину вверх, попытался рассмотреть коньяк в свете люстры. Он встряхнул бокал, сощурившись, разочаровано опустил его, припал к стеклу губами. Вика ждала. Она не хотела его торопить. Она знала, это бессмысленно вызовет только раздражение. Пусть созреет сам! И он созрел, тихо сказал:

– Понимаешь дочь! Человек вообще не всегда занимается тем, чем хочет! Он вообще занимается черт, знает, чем, но не любимым делом! И лишь единицы могут и имеют право заниматься тем, чем хотят! Тем, что приносит им удовлетворение! Но это очень редко происходит! Очень редко! Понимаешь, дочь! – глаза у Леонида заблестели.

Алкоголь слегка расслабил напряжение голоса. Он повысил тембр.

– В нашей стране вообще с этим проблема! Тем боле сейчас! Нам, нашему быдлу, не нужны: ни художники, ни актрисы, нам нужны юристы и финансисты! Нам нужны те, кто делает деньги! Потому, как наша нация сошла с ума! Она хочет зарабатывать бабки! Просто и цинично! Причем нередко ничего не делая! Зарабатывать бабки и тратить их! И большинству плевать, как?! Как их зарабатывать?! И выжить в этом страшном стаде очень трудно! Идти против этого полчища жадных и чванливых баранов очень трудно! Очень! Поэтому и приходится двигаться в этом потоке, подгоняя этих самых баранов, что бы они тебя ненароком не затоптали!

– Но это ведь неправильно папа! Так ведь не должно быть! – на глаза Вики навернулись слезы.

– Да дочь, да! Но, ни я, ни ты, не в силах повернуть это стадо! С этим нам придется смириться! И смирятся! Думаешь, мне, дипломированному радиоинженеру, охота заниматься всем этим? Да нет! Но, что я буду делать по своей специальности?! Быть нищим! Спиваться? Уморить себя и тебя? Потому как, наше государство маленьким и честным, подобным радиоинженерам, ничего и дать не может!!! Потому что нашему сраному государству вообще наплевать на меленького человека! Потому, что у нас, человек – это пылинка! Пыль под ногами! Понимаешь Вика?!!! Пыль!!! Вот поэтому, моя девочка, я и хочу, чтобы ты, стала: или юристом, или финансистом! Что бы ты смогла эту пыль, когда надо собирать, на совок, а не сама, в конце концов, оказаться под чьей-то метлой!

Вика заплакала. Она плакала почти беззвучно. Лишь плечи слегка дергались от рыданий, да горячие слезы катились, обжигая щеки.

– Дочь, пойми. Мы живем в стране негодяев! Где каждый должен сам не произвольно стать негодяем! А иначе другие негодяи попросту его сожрут! Поэтому дочь я прошу тебя стать юристом! Прошу!

– Нет, пап, ты просишь стать меня негодяем, вернее негодяйкой!

Леонид тяжело вздохнул, махнув рукой, грустно ответил:

– Пусть будет так, пусть. Назови это жестоким и подлым решением. Но это окончательное решение. Окончательно. Я не позволю тебе даже думать об этом чертовом искусстве! О театре! Забудь!

Вика смахнула слезу. Она не обиделась. Нет! Она была к этому готова.

Леонид печально рассматривал ее фигурку и потягивал коньяк. Они так и молчали несколько минут, боясь произнести и звук, словно ожидая, что первое сказанное слово станет больше похоже на ультиматум, нежели на повод к примирению.

Вика как-то картинно хлопнула в ладоши. Она, не поднимая глаз, решительно спросила:

– Хорошо, если я выполню твои требования папа? Ты ведь, тоже можешь пойти мне на уступки?

Леонид довольно улыбнулся и кивнул головой. Хотя внутренне он насторожился. Такие заявления обычно его партнеры по переговорам делали, когда хотели попросить седлать его что-то либо невыполнимое, либо очень глупое. Толкали его на неверный шаг. Маленький сделал мелкий глоток коньяка и прищурившись, тихо выдавил из себя:

– Конечно, можешь, если эти уступки будут адекватны условиям, или наоборот.

– Значит, мы можем заключить с тобой, эдакое джентльменское соглашение?

– Ну, джентльменское это вряд ли, поскольку, ты, все-таки дама. А вот соглашение, или как говорится, подписать договор о намерениях можем!

– Нет, договор о намерениях – это пустая бумажка, а я хочу твоих гарантий! Чтобы ты дал мне свое слово в ответ на мою клятву стать юристом! – Вика улыбнулась.

Леонид рассмеялся. Он всегда радовался, когда его дочь улыбалась, вот так, лукаво и заискивающе! Он был просто без ума, когда она пыталась у него что-то выпросить. Ведь в эти мгновения он понимал, он ей нужен, очень нужен! И она не может без него! И она знает это, и она его любит! Пусть вот так, выпрашивая всякие мелочи! Всякие поблажки и безделушки!

Вика моргала глазками, как школьница, которая получила двойку:

– Пап, я стану юристом, но за это, за это… ты позволишь выйти замуж! Я хочу замуж пап…

Леонид погрустнел в одно мгновение. Он стал мрачным как туча. Одним глотком допил коньяк, поджав губы, резким движением поставил бокал на пол.

– Пап, ты же не будешь, мне это запрещать! Мне уже двадцать четыре будет! Я большая девочка! Ведь когда-то я должна выйти замуж? А? Пап? – Вика быстро и как-то скомкано бормотала, оправдываясь и в тоже время, смущаясь своих слов.

Маленький откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Какой-то опустошенный взгляд и безразличие. Отрешенность к происходящему. Он словно упорхнул от нее в другое пространство. Она почувствовала это огромное расстояние и вновь робко и тихо спросила:

– Пап, ты ведь не будешь против моей свадьбы?!

Маленький грустно ухмыльнулся:

– Ты уже, так вот быстро все решила? – он спросил спокойно, словно она собиралась подстричься.

– Да… – Вика, сжав кулачки, виновато улыбалась.

– Да?!.. Странно как-то все у тебя. Дочка.

– Почему странно? Мы просто любим, друг друга вот и все! Мы хотим жить вместе.

– Понятно. Только все как-то очень просто получается. Замуж, выйти, дочь, это ведь перелом в судьбе. Это все очень эпохально для человека! А ты, вот разменять свое замужество хочешь, как карты в преферанс. Пойду в юристы, за это и замуж отпусти!