Юлия Николаева - Тайна за семью замками

— Тебя никто не просит помогать, — бросила подруга.

Он усмехнулся:

— Если так, то позвольте умыть руки. Дорогие дамы, было приятно общаться с вами, но ситуация вышла за рамки разумного, потому я предпочту уйти в сторону.

— Бросаешь нас? — разозлилась Любка, — вполне в твоем духе. Ничего, мы сами справимся. Втроем.

Сашка словно только и ждал этих слов.

— Я не буду прятать трупы, — заявил он, выскакивая из машины.

Любка возмущенно набрала в грудь воздух, после чего высказала свое мнение, присовокупив к нему несколько ругательств и закончив пожеланиями провалиться сквозь землю.

Я отмалчивалась в стороне, хотя и считала, что дорогая подруга выбрала неверный тон. Влезать я не решилась, махнув на происходящее рукой. Гриша выслушал ее, после чего сделал ручкой.

— Приятного пути, девчонки, успехов вам.

Он зашагал по дороге и скрылся за поворотом, ни разу не оглянувшись, хотя мы и пялились ему в спину до последнего момента.

— Какие теперь идеи? — повернулась я к подруге.

— Вот ведь мерзавец, — покачала головой Любка и набросилась на Сашку, который хоть и отказался участвовать в деле, но уйти не решился, — ты тоже хорош! Не будет он прятать труп!

Я решила вмешаться и объяснить Любови, что Сашка наша последняя мужская опора, потому стоит проявить мягкость, но он вклинился впереди меня, категорично заявив:

— А я и не буду.

Любка не нашлась, что сказать, постояла с открытым ртом, а потом махнула рукой.

— Чего остался тогда? — спросила все-таки.

Он замялся, и мялся полминуты, мучительно размышляя. Потом сказал:

— Ладно, поехали.

— Куда? — не поняла подруга.

— Труп прятать.

— А куда его, собственно, прятать? — озадачилась Любка, а мы вместе с ней.

— Можно закопать, — выдвинул идею Сашка, — только лопаты нет.

— Я в лес ни за что не пойду, — категорично заявила подруга.

— Река рядом, — помявшись, сказала я.

— Предлагаешь его утопить?

— Я предлагаю его ментам сдать.

— Поехали топить, — мучительно кивнула Любка, захлопывая багажник и направляясь к водительскому сиденью.

— А с Гришей что? — поинтересовалась я, когда мы тронулись. Любка досадливо вздохнула.

— Подберем по дороге этого негодника. И только в благодарность за былые заслуги.

Мы проехали поворот, но Гришу не увидели, через некоторое время оказались у развилки: наша дорога шла вперед, а направо был проржавевший указатель с названием очередной деревеньки.

— Он, наверное, туда пошел, — предположила я, — решил заночевать в деревне, а завтра ехать.

— Возможно, — согласилась Любка, — и что нам теперь, за ним отправляться?

Я пожала плечами, Любка немного подумала и поехала прямо.

— Сам выберется, немаленький, — прокомментировала она свой поступок, — в конце концов, мы пытались.

Вскоре мы выехали к реке. Места были безлюдные, течение быстрым, и Любка приняла это за хороший знак. Я ее устыдила, после чего мы занялись делом. Любка открыла багажник, и мы с некоторым страхом уставились на бледное тело. Сашка попялился с полминуты и вдруг заявил:

— Что-то мне его лицо знакомым кажется.

Мы с подругой одновременно уставились на него.

— Вы знакомы? — спросила я.

— Нет, — покачал он головой, — но мне кажется, я его недавно где-то видел.

— В Марьино?

— Может, и в Марьино. Не знаю я, просто лицо знакомо.

— Да ты определись уже, — разозлилась Любка, — знаешь или нет?

— Не дави, — одернула я подругу и обратилась к Сашке, — попробуй вспомнить.

Он старательно думал, но так ничего и не надумал.

— И что теперь делать? — поинтересовалась Люба.

— Так а чего? — нахмурился Сашка, — я его лицо уже никогда не забуду, так что если вспомню, то скажу.

— Тогда не будем затягивать, — кивнула Любка, и мы приступили к делу. Втроем вытащили мужчину из багажника и дотащили до склона. Там на счет три скинули его в воду и некоторое время наблюдали, как тело плывет по течению. Когда оно скрыло из виду, мы бойко потрусили к машине, осмотрели багажник на предмет пятен крови, и после расселись.

— Был человек, и нет человека, — вздохнул Сашка, но его слова остались без комментариев.

Почти всю дорогу мы ехали молча, я сменила Любку, меня сменил Сашка. Ехали с редкими остановками возле придорожных ларьков. Слава Богу, гаишники нас не тормозили, дорога была пустая, и на второй день в районе четырех часов утра мы въехали в Марьино. Обессиленные, мы ввалились в дом, изрядно напугав Сашкину бабушку.

— Где тебя носило? — принялась она отчитывать внука, правда, в голосе сквозило облегчение, — я тебе звоню, родители звонят, а ты недоступен. Уехал, и поминай, как звали!

— Бабуля, — Сашка раздевался прямо на ходу, — я так устал, ты даже не представляешь, давай все вопросы потом. С нами все хорошо.

— Что хорошо? Что хорошо? — не могла она успокоиться, — пропал на неделю, ни слова не сказав, и все хорошо.

Сашка снова пробормотал что-то насчет потом и закрыл дверь, а бабуля зашаркала к себе, к счастью, не обратив на нас внимания. Мы залезли на печь, я повернулась на бок, планируя заснуть, но не тут-то было.

— Вася, — позвала Люба, — ты спишь?

Я молчала, справедливо полагая, что так она от меня отстанет.

— Я же знаю, что не спишь, — продолжила подруга.

— Чего тебе? — спросила я, не поворачиваясь.

— Что-то не спится. Все про того мужика думаю, кто он такой. Что скажешь?

— Скажу, что надо идти к Грише, потому что он в курсе трупа и наших дел. Надо держать парня под присмотром, а то, не ровен час, выкинет что-нибудь. Еще скажу, что опасно разъезжать на машине Родиона, если нас поймают, мало не покажется.

Я повернулась к Любке, но она мирно сопела, положив руку под щеку. Я покачала головой и отвернулась обратно. Некоторое время полежав, поняла, что не могу заснуть, и поднялась. Потихоньку выскользнула во двор, Барон посмотрел на меня, подняв голову, и положил ее обратно на лапы.

— Хороший пес, — сказала я и прошла к машине Родиона, которую мы загнали во двор.

Очевидно, что с улицы ее видно, да и вопросов о том, откуда взялась машина, не избежать. Никаких документов у нас на нее нет, это может вызвать подозрение. Я залезла в машину и открыла бардачок, в нем лежала только карта Новгородской области, видимо, та самая, которую Любка обнаружила в сумке своего возлюбленного, когда нелегкая понесла ее проверять его вещи. Под козырьками тоже ничего не оказалось, как и на полу. Я разочарованно направилась к багажнику и принялась осматривать его более тщательно. Удача ждала меня в углу под грязной замасленной тряпкой. Это был свернутый железнодорожный билет, выписанный на имя некоего Соломахина Михаила Юрьевича. Направлялся он из Питера до станции, располагающейся недалеко от Марьино. Я задумчиво уставилась на билет, размышляя откуда он взялся? Что, если убитый мужчина и есть этот Соломахин? Судя по дате, приехал он за четыре дня до нас, если ехал в Марьино, конечно. Получается, Родион точно не мог его встретить у поезда и увезти в лес. Вполне вероятно, что он сам сейчас попутками добирается в деревню, проклиная угонщиков и знать не зная, что лишился эпопеи с трупом и запиской. А кто-то, ловко затянув наше путешествие и обстряпав свои делишки, уже давно в Марьино, может, наблюдает за нами.