Патриция Гэфни - Лили

Девушка ждала ответа, но у него вдруг пропала охота разговаривать. Ему захотелось увидеть, какого цвета у нее волосы при дневном свете. Не говоря ни слова, Дэвон протянул руку и сдернул у нее с головы чепец, и темно-рыжие кудри водопадом заструились у нее по плечам.

Лили от неожиданности схватилась обеими руками за голову, словно он сорвал с нее парик.

– Сэр! – успела выкрикнуть она прежде, чем он, по-прежнему не говоря ни слова, привлек ее к себе.

Она начала сопротивляться, но Дэвон крепко притянул ее к себе и поцеловал в губы. Лили замерла.

Нахмурившись, Дэвон отступил на шаг.

– Я хочу тебя поцеловать.

Запоздалое заявление, смутно подумала Лили.

– По-моему, вы это уже сделали. Хмурое выражение уступило место настороженной улыбке.

– Я хочу поцеловать тебя еще раз.

Если бы он вслед за тем спросил: “Можно?”, Лили ответила бы: “Нет”. Но он не стал ничего спрашивать и тем самым лишил ее возможности отказать. Он склонился к ней – на сей раз более медленно. Она намеревалась оставаться неподвижной, как раньше, но вскоре почувствовала, что поневоле смягчается. Его губы были теплы: это ее удивило. Они коснулись ее легким, ласкающим движением, он поцеловал уголки ее рта, и звук поцелуя – неясный, не поддающийся описанию звук – потряс ее до глубины души. Лили сделала попытку отодвинуться, из ее груди вырвался тихий возглас изумления, когда влажный кончик его языка скользнул у нее между зубами. Дэвон обхватил широкой ладонью ее затылок, не давая ей отвернуться. И опять она пробормотала что-то, но это был совсем не протест. На миг она попыталась сохранить хладнокровие, оценить неведомые ей ранее ощущения, но не сумела, а потом и вовсе все позабыла. Его тихое дыхание волнующе щекотало ей щеку, он закрыл глаза, словно приглашая ее последовать его примеру. Чудесное тепло, густое и сладкое, как мед, зародившееся где-то у нее под сердцем, растеклось по всему телу. Прошла еще минута. Лили вздохнула и раскрыла губы навстречу его властному призыву. Ей пришлось ухватиться за его мощные плечи, потому что ноги у нее ослабели и подогнулись.

Он отпрянул прочь так резко, что она едва не упала. Растерянная, потрясенная, Лили, ничего не понимая, смотрела, как Дэвон рывком высвобождает руки из рукавов коричневого камзола и расстилает его на ровном и чистом от камней участке земли в нескольких шагах от них. Она догадалась о его намерениях в тот момент, когда он потянулся, чтобы взять ее за руку, и, отдернув руку, попятилась. Сорванный чепец лежал на земле у ее ног. Девушка наклонилась за ним, а потом повернулась спиной к хозяину и стала вглядываться в темнеющие беспокойные воды Ла-Манша. Над головой через равные промежутки времени раздавался пронзительный, настойчиво-яростный крик одинокой чайки.

Дэвон воспользовался передышкой, чтобы немного успокоиться. Глядя на ее застывшую спину, он вспомнил с потрясающей отчетливостью, как она выглядела прошлой ночью, обнаженная и мокрая, и постепенно его все больше начала охватывать злость. Ему казалось, что он уже потратил более чем достаточно времени, обхаживая эту девицу: пора бы им перейти к делу. Он привел ее сюда с одной-единственной целью: “по-быстрому слазить в погреб”, как говорил Клей. Дэвона совершенно не волновало, была ли ее неожиданная застенчивость подлинной или наигранной, ему хотелось так или иначе прийти к пониманию, да поскорее.

Он обошел ее кругом, так что ей пришлось взглянуть ему в лицо.

– В чем дело? – бесцеремонно спросил он. – Ляжешь ты со мной или нет?

Лили пришла в смятение. Она все еще не оправилась от опьяняющего воздействия его поцелуев. Вместе с тем она ощутила, что ее гордость задета, а чувства оскорблены.

– Нет, не лягу, – проговорила она наконец, героически удержавшись от слез.

Дэвон целую минуту не сводил с нее глаз.

– Ну что ж. Тогда пойдем.

Он подхватил с земли камзол и быстрым шагом направился по дорожке обратно в лес. Лили машинально пошла было за ним, в голове у нее было пусто. Потом она остановилась. Гнев душил ее, вскипая, как молоко на огне, все тело вдруг охватила неудержимая дрожь.

Он уже успел опередить ее на двадцать шагов, и тут ему пришлось оглянуться. Немного помедлив, Дэвон все же вернулся к ней.

– А в чем, собственно, дело? – спросил он неохотно.

– Я вас даже не знаю! – Лили стоило невероятных усилий напомнить себе, что она всего лишь служанка, кто-то вроде Лауди. – И потом я… у меня есть жених, – добавила она торопливо. – Ему бы это не понравилось.

Дэвон кивнул: такое объяснение показалось ему заслуживающим внимания. Она слегка отвернулась, чтобы надеть чепчик и спрятать под серую холстину свои роскошные волосы. Сожаление, охватившее Дэвона при мысли об упущенной возможности, было так велико, что поразило даже его самого. Видит Бог, эта девушка – поистине лакомый кусочек. Заправив волосы под чепец, она вновь повернулась к нему, серо-зеленые глаза были опущены. Дэвон не смог устоять:

– Но ведь он ничего не имеет против поцелуев, верно?

– Что? Он опять обхватил ее обеими руками.

– Твой жених не станет возражать, если мы сделаем вот так, – и он наградил ее страстным поцелуем.

Сопротивление Лили рухнуло при первом же прикосновении его губ. Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Он опять стащил с нее чепец и запустил пальцы в ее волосы, не прерывая поцелуя. Ее стон, прозвучавший прямо у него на губах, свидетельствовал о полной капитуляции.

Дэвон пробормотал какие-то бессвязные слова восхищения, в то же время его руки скользнули по ее спине вниз, к ягодицам. На ощупь они оказались такими же аппетитными и упругими, как ему показалось вчера, и лишь об одном оставалось сожалеть: что они скрыты одеждой. Впрочем, это запросто можно было исправить. Мысль о ее женихе тревожила его совесть не долее секунды, после чего он принялся сзади задирать ей юбки. Лили ахнула, поняв наконец, что он делает, и попыталась его оттолкнуть. Ему пришлось выпустить ее юбки и обхватить за талию, чтобы удержать. Дэвон еще раз грубо и безжалостно впился поцелуем в ее губы и возликовал, когда почувствовал, как она слабеет. “Лили, Лили”, – прошептал он, словно надеясь сломить ее неистовством своего желания. Он нащупал пуговицы у нее на груди и принялся расстегивать их, но на полпути потерял терпение и, сунув руку ей за корсаж, обхватил ладонью округлую и нежную грудь.

С испуганным жалобным криком Лили снова вырвалась. Повернувшись спиной, тяжело дыша и едва не плача, она попыталась трясущимися руками стянуть на груди края расстегнутого платья.

Дэвон закрыл глаза, прислушиваясь к тяжкому гулу крови, стучавшей в ушах, заглушая шум волн и все на свете. Философски – вот как следовало отнестись к ее отказу. Она не кокетничала и не разыгрывала недотрогу, она во второй раз отказала ему, в этом не было никаких сомнений. Он ясно видел, что она разочарована и раздосадована не меньше его самого: это его немного утешило. Когда она наконец вновь повернулась к нему лицом, у него вдруг возникло совершенно непривычное желание извиниться. Он с легкостью подавил неожиданный порыв усилием воли, но вынужден был признать, что она выглядит подавленной и несчастной.