Семнадцатый - Эмилия Вон

Глядя на него, я с трудом узнавал в этом человеке того, кем он когда-то был – своего отца.

– Тебе лучше уйти, – холодно произнес я, доставая телефон, чтобы вызвать такси и отправить его в ту дыру, откуда он вылез, пока никто его не заметил.

– Ты не можешь просто так выгнать меня!

– Именно это я и делаю, – процедил я сквозь зубы, подходя ближе и нависая над ним. – Так что заткнись и проваливай по-хорошему.

Но он не собирался отступать без боя. Ему нужна была драма, и он ее получил.

– Я твой гребаный отец! – рявкнул он, отталкивая меня. – Я вырастил и воспитал тебя! Все это стало возможным благодаря мне, маленький засранец!

Его слова вспыхнули, как искры на пороховом складе. Он и палец о палец не ударил, чтобы хоть чем-то помочь мне. Ничего. Все, чего я достиг в своей жизни, было благодаря моей матери и дедушке Луису, заменившему мне отца. Это он привел меня в футбольную секцию, купил мои первые бутсы. Это он приходил на каждую игру и сидел на трибуне, болея за меня. А мама днем и ночью работала, чтобы оплатить футбольную академию.

Все, чем я сегодня располагал, было результатом моих собственных усилий, упорных тренировок, огромного желания и поддержки тех, кто действительно любил меня. Это я тратил свое свободное время на поле, пока другие развлекались на вечеринках, а он пил с друзьями-отщепенцами. Я вставал каждое гребаное утро и шел бегать, истязая себя ради мечты, пока он трахал шлюх.

Так что это, мать его, не его заслуга.

И да, я потерял контроль, когда не заметил у ворот журналистов и толкнул мерзавца с такой силой, что он споткнулся и рухнул на землю. Я схватил его за рубашку и навис над ним:

– Ты просто кусок дерьма, Рикардо, вот кто ты на самом деле. Я предупреждаю тебя в последний раз. Не показывайся передо мной, не приближайся к моей семье, иначе последствия тебе не понравятся. Выбирай, Рикардо: или ты сгниешь за решеткой или я своими руками убью тебя.

– Ты не посмеешь.

– Ты знаешь, что это не так.

– Это все твой никчемный старик настроил тебя против меня, а шлюха-мать…

Едва он открыл рот, как мой кулак врезался в его челюсть. Этот подонок не собирался упрощать мне жизнь. Может, стоило сдержаться, особенно учитывая, что рядом толпились журналисты, но я не мог остановиться. Я видел перед собой только красный.

Я был на грани взрыва: напряжение предстоящего сезона, давление прессы, слухи о возможном появлении замены в лице нового игрока, возвращение Рамси Уолберга из двухлетней аренды37, который с первых дней предсезонной подготовки начал выводить меня из себя… Когда Рикардо открыл свой поганый рот, я просто потерял голову.

Теперь из-за этого ублюдка возникли проблемы с клубом, представители которого не желали таких скандалов с участием своего ведущего игрока. Сейчас я чувствовал себя в ловушке, а незнакомый журналист продолжал подливать масла в огонь, раздувая едва остывший гнев.

– Я предпочту не отвечать на этот вопрос, – коротко бросил я, стараясь сохранить самообладание и не сорваться с места.

Подняв голову, я напоролся на взгляд лисьих глаз и в ту самую секунду понял, что на самом деле эта женщина сводила со мной счеты. Дело в том, что на одной из вечеринок я отверг ее предложение отсосать мне в туалете претенциозного клуба. Я был чертовски вымотан и не горел желанием иметь дело с женщиной, которая хотела трахнуть меня так же страстно, как порыться в моем грязном белье. Мне стоило догадаться, что мой отказ не только удивил и разочаровал Марию, но и задел ее тщеславие. Она не оставит меня в покое, особенно теперь, с таким козырем в рукаве.

– Мы собрались здесь, чтобы обсудить завтрашний матч, – хладнокровно вставил тренер. – Если у вас нет вопросов о предстоящей игре, мы предпочли бы использовать оставшееся время на подготовку.

Когда прозвучал следующий вопрос, адресованный Марони, наш пресс-секретарь выдохнула, но по взгляду Марии было понятно, что это еще не конец.

Она склонилась к своему прихвостню, тому самому, кто задал предыдущий провокационный вопрос, и что-то шепнула ему на ухо. Затем мужчина поднял руку, и ему все-таки дали слово.

– Диего, правда ли, что ваш отец, Рикардо Искундер, в прошлом имел вредные привычки? Возможно ли, что именно они привели к разводу ваших родителей и негативно сказались на вашем психическом состоянии? Как, например, на социальном развитии вашего младшего брата.

Mierda.

Я вскочил со стула с такой скоростью, что он с грохотом упал на пол. Вспышки фотокамер начали фиксировать происходящее, а зал наполнился гулом в ожидании сенсации, способной перевернуть весь спортивный мир с ног на голову.

Они, черт возьми, не имели права пачкать грязью мою семью. Она была неприкосновенна! Ни мама, ни тем более брат не заслуживали страданий из-за ублюдка, который называл себя нашим отцом.

– Диего! – Громкий окрик Марони остановил меня, когда его руки схватили меня, предотвращая ошибку, которая стоила бы мне карьеры. Если бы я набросился на этих журналистов, никто не стал бы разбираться в причинах. Им нужен был лишь повод и снимки, чтобы окончательно уничтожить меня.

– Не надо. Дыши, – тихо сказал Карло.

«Глубокий вдох, медленный выдох. Повтори это столько раз, сколько понадобится, пока не почувствуешь, как легкие и разум очищаются, а мысли, отвлекающие от цели, исчезают».

Я, сосредоточившись, дышал через нос, пытаясь успокоиться, чтобы не оказаться за решеткой. Массовые убийства, черт возьми, грозили начаться прямо здесь, и первыми в число жертв попали бы этот придурок-журналист и коварная гадюка Мария. И, конечно, я добрался бы и до Рикардо, мать его, Искундера.

– Успокойся, сынок, – мягко попросил тренер, за плечо выводя меня со сцены, пока секретари завершали пресс-конференцию и выводили журналистов из зала.

Только когда последний из них покинул помещение, я наконец смог свободно вздохнуть, избавившись от боли в груди.

– Я спокоен, тренер. Спокоен, – подняв руки, обратился я ко всем свидетелям этого кошмара. – Извините, ребята.

***

Холодная вода обжигала кожу, словно морозный зимний ветер, но ничего не могло остудить внутренний жар, рвущийся наружу. Я снова и снова подставлял лицо под воду, но так и не смог успокоиться. Вдруг дверь туалета резко распахнулась. Мунир.

Он стоял передо мной безупречно одетый: белоснежная рубашка, элегантный костюм в тонкую полоску, аккуратно зачесанные назад волосы и гладко выбритое лицо. Не было и намека на усталость: ни темных кругов под глазами, ни следов бессонных ночей. Все говорило о том, что