Дороти Иден - В ожидании Виллы

Отношения с дочерью много значили для него. Может, это из-за того, что он никогда не любил Виллу. Она была для него слишком неискренней и фальшивой. Не стоило лететь сломя голову в Швецию из-за того, что Вилла попала в переплет, считал отец.

Грейс успокоилась, пока писала открытки. Не было, конечно, и речи о том, чтобы рассказать этому мягкому тактичному человеку о королеве, запертой на чердаке, или об охоте на лосей с предполагаемым самоубийством сотрудника посольства, очках Виллы, затоптанных в грязь на берегу озера. Это разволновало бы его. И поэтому она писала так: «Как только Вилла с мужем вернется, — никак не могу дождаться, чтобы познакомиться с ним, — я приеду в Англию и к тебе на несколько дней. Я должна уединиться, начать новую книгу. Шведская природа в это время года слишком мрачная — сырая, темная и все время грозит снегопадом».

Ну вот, она снова стала сама собой — Грейс Эшертон, интеллигентная, многообещающая писательница с серьезным лицом, мягкими темными волосами и слегка капризным ртом. Не сексуальная, но чувственная, целенаправленная, умеющая владеть своими эмоциями. Если не считать легкого возбуждения, которое она испытала, надев брючный костюм Виллы и ее очки…

Грейс закончила открытки и решила поесть. Время ланча. Салаты, помидоры, яйцо и кофе. Потом пришел мастер, который должен был поменять замок. Серьезный молодой человек, видимо, считал эту работу бессмысленной — замок был еще совсем хороший. Но Грейс объяснила ему, в чем причина, и он понимающе кивнул.

— Да, да. В городе много преступников. — И чуть взбодрился, поняв, что его работа не бесполезна.

— Вы, вероятно, хорошо знаете город? — спросила Грейс, не особенно рассчитывая на удачу. — Меня интересует дом, у которого на дверях выгравирован дракон.

— Возле площади?

— Возможно.

— Полагаю, это дом доктора Бейка.

Бейки в Стриндберговском доме, Свен и Ульрика. Ага, значит, Свен — доктор.

Парень стал рассказывать про статую Святого Георгия, убивающего дракона. Это на берегу. Многие иностранцы приходят посмотреть на нее.

Грейс кивнула с отсутствующим видом, думая о том, как ей увидеть доктора Бейка. Польсон должен ей помочь, а если откажется, она отправится одна. Она уверена, что ничего не случится, но лучше бы пойти вместе с ним.

— Вы предлагаете сказать, что у вас от меня ребенок и я прошу его убить? — Она никогда не слышала, чтобы он говорил с такой яростью. — За кого вы меня принимаете?

Импульсивно Грейс обняла его, сцепив руки у него на шее. Ей нравилось его негодование, даже в выдуманной ситуации. Запрокинув голову и глядя ему прямо в глаза, она произнесла заговорщицки:

— Не относитесь к этому так серьезно, ну, пожалуйста.

Пытаясь высвободиться из ее объятий, Польсон с силой сжал ее запястья. Грейс ничего не оставалось как опустить руки.

Конечно, ему легко разыгрывать из себя джентльмена с безупречной репутацией. Он ведь не напуган до смерти, как она…

Не следовало его просить, раздраженная грубостью, зло подумала Грейс.

Видя, как помрачнело ее лицо, Польсон виновато улыбнулся.

— Поймите, Грейс, я никогда не попросил бы мою девушку избавиться от моего ребенка.

— Но это же всего-навсего игра, — напомнила Грейс. — Главное увидеть реакцию Бейка, попросив его об аборте. Я хочу знать, не за этим ли Вилла приходила к нему.

Польсон заходил по комнате, склонив голову и размышляя.

— Нет, не могу, Грейс. Даже ради вас. Сделаем так: я подожду в сквере. Если вас долго не будет, я приду и спрошу про вас, как про жену.

— Вы это, правда, сделаете, Польсон?

— Сделаю только потому, что вы в этом нуждаетесь, — в его ответе слышалось нечто совсем неожиданное.

Грейс сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

— Спасибо. Это то, что надо.

— Но смогу ли я сыграть свою роль убедительно, — смущенно проворчал он. — Я, который всегда хотел быть отцом десяти детей. — И добавил: — А что насчет очков?

— Они английские или французские. А может, американские.

— Значит, у Виллы было две пары.

— Видимо, да.

Она должна была иметь две пары. В противном случае — она лежит на дне озера Маларен, обвитая осьминогом.

Девушка в форме медсестры, на вид лет шестнадцати, открыла дверь. Грейс полюбовалась молоточком с золотым драконом, бросила прощальный взгляд Польсону, сидевшему на скамейке на площади в пальто, с поднятым до ушей воротником. Его вид успокоил ее, она велела себе не волноваться и еще раз подумала, что гораздо умнее было бы сыграть эту абсурдную роль Виллы в одиночку.

Она спросила, не может ли увидеть доктора Бейка? Нет, ей не было назначено время. Грейс говорила очень настойчиво, изображая взволнованность, и обрадовалась, когда девушка поняла ее и ответила на хорошем английском языке. Она сказала, что доктора нет, он на вызове, и если Грейс согласна подождать, то, пожалуйста.

Тонкая фигурка медсестры слегка раскачивалась при ходьбе, лошадиный хвост из волос, собранных на затылке, подрагивал. Она не была хорошенькой, и это, видимо, беспокоило бедняжку, она держала себя скромно. Села за стол в углу комнаты и занялась работой.

— Я пришла сюда вслед за моей кузиной, — сказала Грейс, когда тишина стала невыносимой.

Девушка подняла голову.

— Да?

— Моя кузина, Вилла Бедфорд. Она работала в Британском посольстве.

Внезапно рука девушки вскинулась к губам, а глаза стали испуганными.

— Да? — снова повторила она.

— Вы ее помните?

— Не очень хорошо. Она приходила несколько недель назад. Но она не была больной. По крайней мере, доктор ничего ей не выписывал. — Девушка что-то пробормотала, низко опустив голову. — Она сама вам разве ничего не рассказывала?

— А я не видела ее. Она уехала в свадебное путешествие или что-то в этом роде до того, как я приехала в Стокгольм. И я очень хотела бы узнать, куда она отправилась.

— Поэтому вы и пришли к доктору? — подозрительно спросила девушка. — Думаете, что Свен что-то знает о вашей кузине?

Но он должен что-то знать, потому что девушка слишком заволновалась. И случайно назвала доктора по имени.

— Да я только хотела спросить, — начала Грейс и умолкла, услышав голоса через закрытую дверь. Мужской голос и женский — уверенный, гортанный, до боли знакомый.

К сожалению, они говорили по-шведски. Грейс разобрала только имена: Ульрика, потом — Якоб. Она поняла, что эта женщина. Баронесса ван Стерп.

Сестра поднялась и пошла к двери. Открыв ее, она что-то торопливо сказала. Наступило минутное молчание, потом мужской голос произнес:

— Все, Эбба, до свидания.