Дороти Иден - В когтях у хищника

На лице толстяка мелькнули обида и удивление.

— Любовь моя! Ты ревнуешь?

— Ревную! Господи боже мой! — Развернувшись на каблуках, Айрис бросилась на кухню. Антония успела лишь заметить, что ее лицо бледно и взволнованно.

— Ты чем-то расстроена? — крикнул ей вслед Саймон. — Кто это звонил?

— Да так. Один из этих тупоголовых рабочих. Он, видите ли, затрудняется с материалами, — пробормотала Айрис и скрылась из виду.

— Саймон, — с тревогой произнесла Антония, — я узнала его голос. Это тот человек, который звонил мне в Окленде.

— Что? Таинственный незнакомец? — Саймон разинул рот от изумления. — Не может быть. Это же один из рабочих. Ведь Айрис только что сказала. — Толстяк задумался и выглядел очень озадаченным. Затем уверенно сказал: — Должно быть, их голоса просто похожи. По телефону очень легко ошибиться. Он ведь не упоминал о тете Лауре? — в замешательстве добавил он.

— Нет.

Лицо Саймона прояснилось.

— Ну, вот видишь! Ты такая нервная. И Айрис тоже. Правда, у Айрис на это больше причин.

— Почему же?

Саймон бросил на кузину застенчивый взгляд.

— Разве не может девушка немного понервничать перед свадьбой?

«Кто угодно, только не Айрис», — мысленно ответила ему Антония. Айрис не так наивна чтобы смутиться всего лишь от того, что приобретает себе мужа.

Глава 9

Вниз от Хилтопа к краю утеса вела крутая тропинка. Именно по ней Гасси отправлялся на рыбалку, босиком перепрыгивая кочки с сухой травой и не обращая внимания на то, что тропка резко обрывается прямо над зазубренными скалами. Если подойти к обрыву слишком близко, сухая земля могла легко осыпаться. Спустившись на следующее утро по этой дорожке, через пару часов Антония, слегка обгоревшая на солнце, поднималась на холм, держа в руке мокрый купальник.

Когда она вошла в дом, Саймон сообщил, что Айрис у себя — отдыхает перед ленчем. Впрочем, прислушиваясь к ее шагам наверху, он думал, что ей это не очень-то удается.

— Я так рад, что ты остаешься здесь и будешь кормить моих птичек, — признался Саймон. — Айрис говорит, что с этим справилась бы и Белла, но знаешь, тебе я больше доверяю. Где зерно, я тебе уже показал. Не забудешь менять им воду? И, пожалуйста, разговаривай с Джонни. Он это так любит. Он скучает, если на него не обращают внимания.

— Я все запомню, — ответила Антония. Ей натерпелось поскорее уйти наверх и узнать, почему Айрис не спится. Вот только скажет ли ей об этом Айрис? Скорее всего, просто пожалуется на нервы. Вряд ли она признается, что ее мучает страх, каким-то непонятным образом связанный со вчерашним телефонным звонком.

Антония переодевалась в своей комнате, когда услышала за дверью голос Айрис:

— Антония! Какие странные причуды приходят тебе в голову! Надо же додуматься принести в дом эти ужасные водоросли!

Антония подошла к двери и в изумлении уставилась на пучок бурых водорослей, с которых сбегала вода:

— Откуда они здесь? — воскликнула она. — Я их не приносила.

Айрис наклонилась и осторожно подняла водоросли:

— А кто же еще, дорогая? Правда, совсем не обязательно было тащить их прямо наверх.

— Но я их не приносила! — не соглашалась Антония. — Зачем бы мне это понадобилось?

— Понятия не имею. Но вот же они — прямо перед тобой. Кроме тебя, на пляж еще никто не ходил — даже Гасси.

Айрис была одета в выцветший ситцевый халатик, подпоясанный на талии шнурком. Во рту она держала сигарету и щурилась от дыма. Казалось, спор лишает ее последнего терпения.

— Будь добра, отнеси это, пожалуйста, вниз. — Она протянула Антонии неприятные скользкие растения.

Неожиданно Антония вышла из себя:

— Должно быть, ты думаешь, что я совсем идиотка! — воскликнула она. — Хожу во сне, ради шутки приношу в дом эту гадость!

Айрис устало нахмурилась:

— Честно говоря, я не знаю, что и думать, дорогая. Давай не будем об этом сейчас. Просто убери их отсюда. У меня раскалывается голова, и какой у меня будет после обеда вид — ума не приложу. — Она похлопала Антонию по руке. — Это все ерунда. Глупости — и больше ничего. Но я все-таки думаю, тебе надо бы показаться доктору. Мы устроим это, когда вернемся с Саймоном после уик-энда.

— И от чего, по-твоему, я страдаю? — спросила Антония. Ей снова захотелось разозлиться, чтобы не чувствовать, как ее охватывает непонятный страх.

— Похоже, от амнезии — частичной потери памяти, — невозмутимо ответила Айрис. — Я все же за то, чтобы, пока нас не будет, ты пожила в отеле. Правда, Саймон со своими птичками… В конце концов, ничего страшного ты ведь не делаешь? — Айрис прижала ладонь ко лбу. У нее был ужасно напряженный взгляд — как будто от потери памяти страдала она сама.

— Дорогая, когда ты понесешь эту траву, не захватишь ли мне сюда бренди с водой? Воды можно поменьше. — Она вымученно улыбнулась. — Кто бы мог подумать, что я буду так нервничать перед свадьбой. Как глупо!

* * *

Антонии казалось, что во время венчания в церковь в любую минуту может войти тот незнакомец с сиплым голосом. Она не спускала глаз с открытой двери, почти не обращая внимания ни на речитатив священника, ни на заостренное книзу худощавое лицо Айрис, слегка дрожавшей от волнения и напряжения, ни на крупную фигуру Саймона — выглядевшего неряшливым даже в новеньком черном костюме. Саймон рассеянно повторял за священником слова брачного обета. Сейчас ему скорее ближе «Песнь Песней» Соломона — Голос твой сладок и лице твое приятно. Наверное, ему не терпится страстно прильнуть к роскошным распущенным волосам Айрис.

Однако в церковь так никто и не вошел. Из гостей там были только она и Дугал Конрой с матерью — крупной женщиной с обыкновенным лицом и смеющимися проницательными глазами.

Пожалуй, от взгляда Генриетты Конрой, подумала Антония, не ускользнет ничего. Интересно, чувствует ли она, что эта свадьба какая-то словно ненастоящая?

После церемонии все пятеро отправились к Конроям на чай, который подавала пышнотелая горничная, готовая хихикать над каждым услышанным словом. Затем Саймон и Айрис уехали в нанятом на уик-энд автомобиле. Напоследок Айрис крикнула ей:

— Запирай свою дверь на ночь, дорогая, если тебе все-таки вздумается ходить во сне!

А Саймон добавил:

— Не забудь каждый день менять птичкам воду!

Лишь беззаботная болтовня Генриетты Конрой обо всем на свете немного скрасила короткое свадебное чаепитие. Когда Айрис с Саймоном уехали, почтенная дама обратилась к Антонии:

— А вы ходите во сне, дорогая? Как это интересно.