Голый среди кактусов и роз - Владимир Алексеевич Колганов

на нефть. Будто других интересов у людей нет!

– Ну а как иначе? На все удовольствия существуют расценки. Столько-то стоит отдохнуть в Анталье, столько-то пригласить путану на ночь…

– Это тут при чём?

– Так ведь ничего другого не остаётся мужику, если очень хочется, – и снова принялась расстёгивать блузку

Афанасий Ильич хотел было присесть, но после этих слов попятился от Киры, как от прокажённой:

– Опять ты за своё! Могла бы потерпеть до вечера. Тут такое происходит, что мозги набекрень! – потом, немного успокоившись, присел и посмотрел на Киру так, словно бы они встретились впервые: – Я тебя не узнаю. То вроде бы даёшь дельные советы, а потом…

– Одно другому не мешает.

– Да ты пойми, когда рушится карьера, всё остальное теряет прежний смысл. Ну можно ли заниматься сексом, когда летишь вниз головой с семнадцатого этажа на мостовую?

Это сравнение возымело должное действие и Пожуелов наконец-то получил возможность рассказать о том, какой вопрос обсуждали на Совете директоров, а в довершение упомянул предложение Василия Никитича.

Выслушав своего начальника, Кира попросила сигарету. Прежде Пожуелов её пристрастия к курению не замечал – да кабы знал, не взял бы на работу. Ну а Кира, сделав несколько затяжек, вынесла вердикт:

– Ну что ж, тут дело ясное. Тебя хотят подставить!

– Это как?

– Да очень просто. Ты же будешь подписывать приказ об учреждении дочерней фирмы, так что с тебя и спрос. Им только этого и надо – ты отправишься на нары, а кто-нибудь из них займёт твой пост.

Когда такое слышишь, невозможно усидеть на месте. Вот и Пожуелов вскочил с дивана и снова принялся мерять шагами кабинет, приговаривая:

– Господи, за что же это мне? Ну никому нельзя верить, кругом только жулики и воры! Сначала Ковыкин «удружил», а теперь Василь Никитич. Вот уж от кого ничего подобного никак не ожидал!

Кира затушила сигарету, а потом задала неожиданный вопрос:

– А ты не думаешь, что и Ковыкина подставили?

– Так ведь он взяточник!

– В том-то и дело, что прямых доказательств нет – арестовали по доносу. Мне подруга из Следственного комитета рассказала.

Пожуелов, потеряв дар речи, только развёл руками и рухнул на диван. Да и какой смысл повторять одну и ту же фразу про воров и жуликов?

Когда мужик в подобном состоянии, самое время прийти ему на помощь – утешить, приласкать…

В самый разгар этой «лечебной процедуры» раздался телефонный звонок. Афанасий Ильич еле успел натянуть штаны – в неглиже как-то неудобно разговаривать, наверняка звонят по делу.

– Слушаю!

А в ответ грохочет голос, словно бы мегафон воткнули в ухо:

– Слушай и соображай, пока есть чем! Ты что себе позволяешь? Мало того, что дело поставил под удар, так ещё и это…

«Неужели и здесь за мной следит?» Афанасий Ильич оглянулся по сторонам, но от мысли обыскать кабинет на предмет наличия видеокамер отказался – уж очень хлопотно, да и Кира станет приставать с расспросами, что да почему. А как ей объяснишь? Ну нельзя же рассказать о том, что было в бане.

Попытался оправдаться:

– Я понимаю, что нельзя. Но если очень хочется?

А он грохочет пуще прежнего:

– Да за такие хотелки я тебя достоинства лишу и голым в Африку отправлю!

«Это уже слишком!» Трубка выпала из руки, но ещё долго неслись из неё звуки, не обещавшие ничего хорошего.

Пожуелов понял, что пора пересмотреть нормы поведения, как-то по-новому распределить приоритеты, а для начала решил убрать из кабинета диван, чтобы никаких соблазнов впредь не возникало.

Тем временем Кира неспешно надевала юбку, потом застёгивала пуговицы на блузке, и глядя на неё Афанасий Ильич вдруг осознал простую истину: «Вот оно, то главное, ради чего стоит жить, а всё остальное по фигу!» Поэтому и спросил:

– Ты поедешь со мной, если я всё брошу?

Кира посмотрела в зеркальце, поправила причёску и только после этого спросила:

– Это с какого перепугу?

«Надо отдать ей должное: внешняя привлекательность сочетается с практическим умом. Другая на её месте тут же согласилась бы, а этой наверняка нужны гарантии».

– На безбедную жизнь нам хватит, а здесь без меня пусть разбираются.

Но вот мизансцена в корне изменилась – Кира встала в позу учителки второго класса средней школы и принялась воспитывать:

– Нет, милый, так нельзя. Если взялся за дело, надо довести его до конца. Что люди о тебе подумают?

– Пусть думают, что хотят, а мне всё это надоело.

Снова что-то изменилось – теперь в её глазах презрение, говорит обидные слова:

– Да ты, оказывается, слабак! Знала бы, никогда б не согласилась с тобой нянчиться.

Тут у Афанасия Ильича возникла страшная догадка:

– Так тебя тоже подослали?

А она невозмутима:

– Ты о чём?

С женщинами Афанасий Ильич никогда не спорил, даже не пытался вразумить – пустые хлопоты! Вот и сейчас мог бы промолчать, однако дело слишком важное – надо же разобраться, кто прячется под личиной услужливой и сметливой секретарши. Попробовал всё отмотать назад:

– Я это к тому, что прежняя секретарша забеременела, хотя в её возрасте внуков нянчить полагается.

– Будто ты не знаешь, что любви все возрасты покорны… – Кира явно намекала на то, что случилось в кабинете, и даже подмигнула краем глаза.

– Вот только не надо смешивать разные понятия! – парировал Афанасий Ильич, завязывая галстук. – Мне детей, слава богу, не рожать!

Кира продолжала его ещё в чём-то упрекать, но только надев пиджак Пожуелов понял, что дискуссия ушла куда-то не в ту сторону. Увы, было уже поздно, потому что секретарша «закусила удила»:

– А тебе не приходила в голову мысль, что я могу подать на тебя в суд?

– За что? – опешил Пожуелов.

– За то, что домогался меня, используя служебное положение.

– Да брось, ты не в британском парламенте, чтобы предъявлять мне такие обвинения. У нас свободная страна!..

Ответа Пожуелов не дождался – позвонил Шулыга, просил впустить, мол, срочное дело у него. Кира, слегка виляя бёдрами, направилась к двери, ну а Шулыга, войдя в кабинет, начал с того, что обратил внимание на некую деталь в одежде своего начальника:

– У тебя ширинка не застёгнута.

– Да ерунда! – отмахнулся Пожуелов. – Здесь такое было! Видел бы ты, что эта стерва вытворяла!

Шулыгу подробности интимной жизни шефа не интересовали, а вот любовные похождения его секретарши – это совсем другое дело:

– Я кое-что на неё накопал.

– Ну-ну, выкладывай!

– Оказывается, Кира была любовницей Ковыкина.

– Вот оно как!

Тут в голове Пожуелова, что называется, сложился пазл. «Теперь понятно, почему сказала, что Ковыкина подставили. Весь